Теперь ясно, что неандерталец – это действительно древний, ныне вымерший вид человека, имеющий существенные антропологические и генетические отличия от Homo sapiens и в то же время это существо, обладавшее системой религиозных представлений.
Но и с переходным звеном обезьяночеловека все оказалось сложнее, чем думал Дюбуа. В конце 1920-х годов работавший на Яве палеонтолог Г. Г. Р. фон Кенигсвальд обнаружил останки еще нескольких питекантропов, которые, безусловно, свидетельствовали о том, что, несмотря на свое название, питекантроп отнюдь не обезьяна, но человек, по крайней мере, со сравнительно-анатомической точки зрения. Ныне большинство антропологов относят питекантропа к подсемейству людей (Homininae), но к иному, нежели современный человек и неандерталец, роду.
Одновременно с фон Кенигсвальдом другой вид питекантропов открыл под Пекином молодой китайский ученый Пэй Вэньчжун. Найдены были и те пещеры, где на протяжении тысяч лет жили эти древние люди. Оказалось, что «пекинский обезьяночеловек» (Pithecanthropus pekinensis), иначе синантроп, т. е. китайский человек, знал огонь и активно им пользовался: в пещерах остался многометровый слой золы и следы приготовленного на пламени мяса животных. Кроме того, тщательный анализ стоянок синантропов позволил ряду видных ученых (Карл Нарр, Иоганн Марингер) поставить вопрос о религиозности китайских питекантропов. Вопрос этот не решен и поныне, но теперь совершенно очевидно, что «промежуточным звеном» находка Дюбуа не была. Питекантроп оказался древним, отличающимся от современного многими анатомическими особенностями, но человеком. Ныне его предпочитают называть не обезьяночеловеком прямоходящим, но человеком прямоходящим – Homo erectus. Абсолютные датировки указывают, что яванский Homo erectus жил 700–800 тысяч лет назад. В настоящее время ученые полагают, что Homo erectus первым из людей покинул Африку и расселился по всему Старому Свету 1,6–0,2 млн лет назад. Следы его пребывания найдены не только в Восточной Азии, но и в Европе, где возраст самых древних находок достигает полутора миллионов лет (Шилак – Chilhac, Центральный массив, Франция).
Современной палеоантропологии известны находки и еще более архаичного человека, так называемого Homo habilis – человека умелого, обитавшего в Африке 2,5–1,5 млн лет назад. Он уже изготавливал однотипные орудия из камня, костей животных, дерева, строил круглые хижины (Олдувайские стоянки, долина Серенгети, Танзания). Чтобы представить себе наглядно то время, которое отделяет нас от Homo habilis из Олдувая, вообразим, что весь этот временной период – 2,5 млн лет – от Олдувайских стоянок до момента, когда мы слушаем эту лекцию, равен суткам. Тогда каждое столетие будет соответствовать в этих сутках всего лишь трем с половиной секундам. Следовательно, появление письменности и первых государств пять тысяч лет назад отстоит от нас всего лишь на три минуты, а, например, открытие Америки Колумбом и Америго Веспуччи – только на 17 секунд. Три минуты и 24 часа без этих трех минут – таково соотношение письменной государственной исторической цивилизации и цивилизации доисторической.[115]
Подсемейство Homininae, к которому относятся люди, гориллы и шимпанзе, возникло, судя по данным молекулярной биологии, от общего предка, жившего «всего лишь 6 или, самое большее, 8 млн лет назад». Скорее всего, это был рамапитек (Ramapithecus). «Сходство зубов, челюстей и строения черепа с человеческими привела многих специалистов к выводу о том, что Ramapithecus ходил на двух ногах, пользовался орудиями труда и являлся прямым предшественником той эволюционной линии, от которой произошел человек», – пишет Дэвид Ламберт.[116] Может быть, «общим предком» человека и высших человекообразных обезьян был и ранний австралопитек (греч. южная обезьяна – Australopithecus), появившийся в Африке 4 млн лет назад или даже раньше.
Чем больше узнают ученые об австралопитеках, тем больше обнаруживают и в этих древних существах чисто человеческих признаков. Австралопитеки почти наверняка изготавливали каменные орудия, активно пользовались орудиями из кости и дерева, ходили на нижних конечностях, сохраняя вертикальное положение тела. «Преглациальные австралопитеки Восточной и Южной Африки, по всей видимости, существенно опережали в использовании и создании орудий современных шимпанзе, и у нас остается все меньше оснований пренебрежительно относиться к их умственным способностям», – отмечали авторы «Кембриджской истории» в 1970 г.[117] Тридцать лет спустя сомнений в интеллектуальных способностях австралопитека стало еще меньше.
Если действительно рамапитек и австралопитек – общие предки и человека, и человекообразных обезьян – гориллы и шимпанзе, то эти их современные обезьяньи потомки носят на себе следы явного вырождения в сравнении с «южными обезьянами», жившими в Африке несколько миллионов лет назад.
Спор о происхождении человека, который в XVIII–XIX веках имел существенный богоборческий характер, ныне, с умножением наших знаний о древнейшем человеке, утратил эти «идеологические» ноты. Несмотря на огромное число интереснейших находок, мы ныне лучше, чем сто лет назад, понимаем, что в антропогенезе больше белых пятен, чем безусловных истин. Является ли рамапитек предком австралопитека, австралопитек – предком питекантропа, питекантроп – предком неандертальца, неандерталец – современного человека или ископаемые люди в действительности – тупиковые ветви подсемейства Homininae, – вопрос этот открыт и поныне. Но то, что древнее существо, имеющее с нами, по крайней мере, семейственное единство, задумывалось о вопросах, выходящих за пределы пропитания и продолжения рода, – это теперь почти общепризнанный факт. Другое дело, когда начало задумываться оно об этом и каков был ход мыслей людей, живших десятки и сотни тысяч лет назад, имевших иную анатомию и меньший объем иначе устроенного мозга. Но «никто еще не смог с определенностью сказать, – точно указывает швейцарский палеоантрополог Карл Нарр, – какие размеры и структура мозга необходимы для развития религиозных представлений».[118]
Современный «дикарь» и доисторический человек
До недавнего времени оставались племена, строй жизни которых, видимо, был очень сходен с укладом древнейшего человека. Аборигены Огненной Земли, коренные жители Австралии, тасманийцы, готтентоты, бушмены, вплоть до установления с ними постоянных контактов европейцами, не знали земледелия и скотоводства, жили собирательством и охотой, пользовались только орудиями из камня, дерева, кости, не ведая ни гончарного искусства, ни выплавки металла. Если полагать, что «бытие» человека определяет его «сознание», то надо предположить большое согласие и строя умственной жизни современного индейца-огнеземельца или австралийского аборигена с человеком палеолита. Так часто и поступают ученые. «Изучая современных „дикарей“, – писал, например, Джон Леббок, – мы можем получить правильное представление о человеке в древнейшую эпоху и о стадиях эволюции, через которые прошла наша цивилизация».[119] «Позволительно восстанавливать некоторые черты доисторических религий, изучая обряды и верования, присущие слаборазвитым охотничьим племенам… Эти племена, остановившиеся на уровне, сходном с верхнепалеолитическим, в некотором роде являются живыми ископаемыми (living fossils)», – указывал более чем через столетие после Леббока Мирча Элиаде.[120]
Иногда высказывается даже убеждение, что древний человек был еще менее развит, чем самый отсталый современный «дикарь», поскольку не могли же не претерпеть какого-то развития за десятки тысяч лет и огнеземелец, и тасманиец.
При этом упускается из виду, что оставаться в каменном веке в эпоху государственности, железа и городской цивилизации окружающих народов и создавать первые в мире искусственные каменные орудия или впервые воспользоваться огнем, поборов присущий всему живому страх перед «красным цветком», требует действия совершенно различных душевных и умственных энергий человеческого существа. Без первого удара кремня о кремень не было бы и афинского Акрополя, заметил как-то Буше де Перт. Но первое орудие, первое кремневое рубило, откуда взялось оно?
Джеймс Джордж Фрезер писал: «Жить и давать жизнь, поедать пищу и зачинать детей – в этом основные потребности человека прошлого, в этом же будут его основные потребности и в будущем до скончания мира. Все остальное может добавляться для украшения и обогащения человеческой жизни, но если эти первичные потребности не будут удовлетворяться, сама человеческая жизнь исчезнет».[121] Сказав так, великий исследователь религий свел человеческую жизнь в ее «основных потребностях» к жизни животной. Ведь и животные, сколь бы примитивно они ни были устроены, ищут себе пищу и стремятся продолжить род. И если бы у человека не было иных «основных потребностей», он никогда бы не стал человеком, потому что набивать желудок и зачинать детей можно и не создавая культуры.
Современная палеоантропология обычно связывает появление человека с резким похолоданием, случившимся на планете около трех с половиной миллионов лет назад. Тогда тропические леса сменились в Африке засухоустойчивой саванной, и некоторые высшие обезьяны, приспосабливаясь к жизни на земле в высокой густой траве, встали на задние конечности, обрели прямохождение.
Но даже эта, на самом деле совершенно произвольная гипотеза, не объясняет главного – почему, встав на задние лапы, рамапитек или австралопитек передними стал изготавливать орудия. Почему у других животных саванны развивались способности к быстрому бегу, утончалось обоняние, вытягивалась, как у жирафа, шея, а африканские гоминиды, напротив, постепенно отказываясь от всех удобств адаптивной физиологии, от цепких когтей и мощных клыков, пошли по пути увеличения мозга и, видимо, благодаря этому, увеличения диапазона возможностей не приспосабливания под среду, но приспосабливания среды под себя. Ведь орудие, сколь бы грубым оно ни было, в конечном счете служило именно изменению мира для нужд человека. Между галечным чоппером австралопитека и современным компьютером дистанция во много раз меньше, чем между этим чоппером и когтями и клыками зверя. Но палеоантропология совершенно не знает, что заставило древнейшего гоминида пойти против закона всего живого мира и вместо приспосабливания под среду начать все более и более успешное приспосабливание среды для себя.