[374] Когда мы говорим о верованиях неписьменных народов, всегда следует помнить о неполноте наших знаний, поскольку священных писаний у этих народов не имеется, а священные предания и сейчас тщательно скрываются от непосвященных.
Наиболее тайным является все, связанное с Богом-Творцом. Но знают о Его существовании все или почти все неписьменные народности, знают, что это не просто бог, покровитель племени, не племенной, а именно вселенский Бог. У новозеландских маори Верховный бог Ио известен только священнослужителям высших посвящений и высшей аристократии. Простые маори даже не ведают о его имени. Они живут в мире низших племенных божеств. Примечательно, что маори не делают изображений Верховного бога и не совершают ему жертвоприношений и священнодействий, к нему нельзя обращаться, если пребываешь в состоянии нравственной нечистоты. Все, что связано с Ио, окутано покровом глубокой тайны, и жрецы маори говорили европейцам, что они ничего не могут рассказывать о нем, так как из-за упадка веры вымерли столь сильные священнослужители, которые могли бы снять грех богохульства, связанный с раскрытием имени и деяний Верховного божества.[375]
Под одним и тем же именем Верховного бога часто почитают многие народы, относящиеся к различным языковым семьям. Например, народы Восточной Африки именуют Бога Мулунгу. Под этим именем Он присутствует более чем в тридцати миссионерских переводах Библии. Мулунгу – создатель и правитель мира, Он всемогущ и вездесущ. Голос Его слышится в громе, а мощь познается в молнии. Он справедлив, поощряет добро и наказывает зло. Этимология имени Мулунгу неизвестна.
В западной части Африки, от Берега Слоновой Кости до Ботсваны, у многих бантуязычных народов творец мира и всемогущий небожитель именуется Ньямбе или Ньяме. Также именуется сила, присущая каждому существу и даже каждой вещи. Ньямбе – Ньяма встречается во многих переводах Библии. Иначе передать понятие о Боге-Творце для многих западноафриканских народов оказывается затруднительным.
У догонов Верхней Вольты творец мира и земли именуется Амма. От Его совокупления с созданной Им землей возникли смертные люди. На языке йоруба высший Бог – это Ол-орун, Владыка Небесный. У многих народов от северных границ пустыни Калахари через Конго до Танганьики творец всяческих именуется Леза. Он обитает на небесах, к Нему обращаются с молениями о даровании дождя. Он являет себя в громе и молнии. Леза зовется «непостижимым» и считается «матерью зверей». Обитатели французской колонии Дагомеи (ныне – Республика Бенин), как сообщал русский путешественник С. Ильницкий, именуют Верховного бога «Вэкэн» – «Владыка мира». «На вопросы о роли этого божества никаких более или менее ясных указаний они дать не могут», – констатирует исследователь.[376] Живущие на побережьях Ледовитого океана по обе стороны Уральских гор ненцы (самоеды) называют Бога – творца мира Нум – небо.
Старый нанайский шаман С. П. Сайгор рассказывал в 1972 году этнологу Анне Смоляк:
«Главные боги – Лаои, Саньси, Нянгня – наверху. Но живут ли они на небе, на звезде, на туче – не знаю. Раньше говорили, был Найму Эндур, он сделал всех людей, зверей и букашек. Он запретил людям трогать тигра. Сейчас его называют Саньси. И он, и Лаои, и солнце – все боги наверху живут».[377]
У массимов северо-восточной части острова Новая Гвинея существуют предания о великом змее Гарубои, «сделавшем нас, небо и землю». Он разделил людей на экзогамные кланы, установил законы супружества, раскрыл людям имена всех вещей.[378] Исследователь австралийских аборигенов Эндрю Лэнг указывал, что у племен арунта есть вера в Отца всяческих, великого небожителя. К нему восходят души умерших. Его почитание окутано тайной, скрыто от детей, женщин, белых людей. За разглашение тайн, с ним связанных, полагается смертная казнь. Его называют Ультхаана – творец. У него есть сын, посредник между мирами небесным и земным – Тванйирика. О нем можно говорить с непосвященными.[379]
Если ученому удается преодолеть покров тайны, окутывающий личность и имя Бога-Творца, то он может обнаружить Его в религиозных представлениях практически любого племени. Как мы помним, в XIX и даже в самом начале XX века большинство ученых отрицали возможность веры в единого Бога-Творца у «дикарей». Они считались для этого «высокого знания» слишком примитивными. На грани веков доминировала точка зрения Э. Б. Тэйлора, не утратившая сторонников и по сей день, в соответствии с которой первоначальной религией является анимизм, вера в духов, постепенно развивающаяся до политеизма и в качестве высшей религиозной формы достигающая состояния единобожия, монотеизма.
Первым среди религиеведов и этнологов это убеждение поколебал Эндрю Лэнг, издавший в 1898 году ставшую классической книгу «Становление религии».[380] Это построенное на большом этнографическом материале, собранном непосредственно автором, исследование побудило другого ученого, немецкого католического священника, выдающегося этнолога и лингвиста Вильгельма Шмидта написать двенадцатитомную монографию «Истоки представлений о Боге».[381] На необъятном материале Вильгельм Шмидт доказывал, что первоначальной верой человечества являлся монотеизм, лишь со временем более или менее заросший ряской политеистических и анимистических предрассудков.
Вильгельм Шмидт родился 16 февраля 1868 года в Херде (ныне Дортмунд-Херд), в Германии. Сын фабричного рабочего. В 1883 году поступил в миссионерскую школу в Стейле (Нидерланды), филиалом которой было Общество Verbi Divini (слова Божии), основанное в 1875 году. Здесь он завершает свое философское и богословское образование и в 1892 году рукополагается в пресвитера. В 1893–1895 годах изучает в Берлинском университете семитские языки. В 1895 году назначается профессором богословия в семинарию Св. Гавриила в Медлинге (Австрия). Миссионерские задачи семинарии заставляют В. Шмидта заняться сравнительным языкознанием и религиеведением. В 1906 году он основывает международный журнал по этнологии и языкознанию «Антропос», существующий и по сей день. В 1931 году он создает Антропологический институт в Медлинге, директором которого остается до 1950 года (ныне институт располагается в Санкт-Августине, близ Бонна). С 1921 года Шмидт – профессор Венского университета, с 1927 года – директор Понтификального этнологического музея в Риме. С момента захвата Австрии нацистской Германией Шмидт перебирается в университет Фрибурга (Швейцария), где занимает профессорскую кафедру вплоть до своей кончины в 1954 году. Шмидту принадлежат выдающиеся открытия в области языкознания народов Юго-Восточной Азии и Океании, фундаментальные работы религиеведческого и богословского характера. В области религиеведения главным достижением Вильгельма Шмидта является аргументированное выдвижение концепции «первоначального монотеизма» (Urmonotheismus), оспариваемой многими учеными, но, в существе своем, так и не опровергнутой доныне.[382]
Не будучи в состоянии отвергать в принципе наличие монотеистических верований в среде неписьменных народов, приверженцы анималистической теории Тэйлора выдвинули гипотезу о «заимствованном характере» такого монотеизма. Сэр Артур Эллис назвал Бога-Творца внеисторических религий the loan god, утверждая, что монотеистические мотивы первобытные народы восприняли сравнительно недавно от христианских и мусульманских купцов и миссионеров. Однако он сам отказался от этой гипотезы под влиянием все возраставшего этнографического материала, свидетельствовавшего об оригинальном характере «первобытного монотеизма». Окончательно концепция «заимствованного Бога» была отвергнута благодаря исследованию Р. С. Рэттрэя «Ашанти», в котором оригинальность монотеизма этого западноафриканского народа была продемонстрирована с полнейшей убедительностью.[383]
Против концепции Вильгельма Шмидта выступил один из крупнейших религиеведов начала XX века архиепископ Швеции Натан Содерблом. В идее «первичного монотеизма» Шмидта Содерблом не мог принять тезис о «первичном откровении», то есть о том знании о Себе, которое Сам Творец открыл людям «в начале». По убеждению шведского епископа, откровение присутствовало только в библейской религии, а никак не в верованиях «первобытных дикарей». Но Содерблом не мог отрицать ставшего ко второму десятилетию ХХ века очевидным факта, что все практически неписьменные народы знают всемогущего и предвечного Творца мира, пребывающего «на небесах». Он объяснил эти идеи не откровением, а «философской рефлексией» «первобытного мыслителя». Человеку надо было объяснить себе появление бытия, и он придумал запредельного творца. Истинный же Творец явил себя лишь в пророческом откровении. Аргументировал свою модель Содерблом одним действительно очень интересным и важным фактом – в отличие от религии Ветхого Завета неписьменные народы хотя и знают Бога-Творца, но выводят Его за пределы своей религиозной жизни, не почитают и не молятся Ему.[384]
Итальянский ученый Рафаэль Петтаццони предложил иначе взглянуть на сущность Высшего Бога в неисторических религиях. Он обратил внимание, что при пассивности Бога-Творца и Его вынесенности за пределы культа в мифах первобытных народов нередко присутствует активный бог грозы, молнии, дождя или бури. По мнению Петтаццони, первоначально два эти божества существуют раздельно, но впоследствии, уже в историческую эпоху, они сливаются в единый образ всемогущего Творца и нравственного Судии мира и людей. Споря с Содербломом, Петтаццони объяснял на многих фактах, что и пассивный Бог-Творец рассматривается неписьменными народами как хранитель и защитник нравственного порядка космос