а и социума. Если Шмидт считал миф поздним затемнением первоначального откровения Творца в несовершенном человеческом сознании, то Петтаццони видел в мифе вполне гармоничную структуру, отвечающую первобытному представлению о Творце и творении.[385]
Наконец, Мирча Элиаде в работе «Опыты сравнительного религиеведения», а позднее в знаменитой «Истории религиозных воззрений»[386] попытался на конкретных примерах рассмотреть соотношение божественного откровения, философской рефлексии, заимствования в представлениях о высшем существе у неписьменных народов. Он предположил, что Божественный Творец мира постепенно вытесняется в массовом религиозном сознании неписьменных народов верованиями в обожествленные силы природы, или, точнее, в духов, сотворенных Богом и являющихся энергиями природных феноменов, в том числе и «метеорологических» типа грозы, бури, дождя.[387]
Итак, сам факт знания неписьменными народами Бога-Творца ныне не вызывает сомнений. «Ясно, что нет никаких общественных или хозяйственных факторов, причинно-следственного характера, которые бы определяли набор элементов, благодаря которым Высшее Существо открывает Себя в культуре, – констатирует в „Энциклопедии религии“ Лоренс Салливан и поясняет далее: – После долгих споров, среди ученых остается мало сомнений в том, что сложные богословские умозрения Высшего Существа предшествуют (у неписьменных народов. – А. З.) появлению среди них богословских воззрений исторического монотеизма, привносимого миссионерами или колониальными властями».[388]
Это личное существо, обладает, как правило, этимологически значимым именем. Его местопребыванием всегда называется небо, небесные сферы или нечто «превыше небес», но никогда – земля или подземный мир. Очень часто небесное пребывание Бога-Творца отражено в его имени. Ненцы называют Его Нум, то есть «небо»; австралийские аборигены, живущие на берегах залива Шоалхавен, – Мирирул, то есть «небо» или «Тот, Который на небе». Курнаи, живущие в Юго-Восточной Австралии, зовут Его Бунджил – сокол, орел, но представляют в виде старого чернокожего человека, в отличие от иных духов, которым придают обличье животных, наделенных человеческими качествами. Его имя, кстати, открывают только при высших посвящениях, для остальных же он Мунган-нгауа – «Наш Отец».[389]
Охотники и собиратели пищи Огненной Земли из племени селькнам называют Творца Темаукель – «Тот, Кто над этим». Но имя это священно и тайно и обычно о Творце говорят иносказательно «соонх-хаскан» (небожитель) или «соонх кас пемер» (Тот, Кто на небесах). Часто небу противопоставляется земля, которую Небесный Бог создал и от Его соития с которой произошли все существа.
Высшее Существо имеет предвечную природу, оно было всегда, до того, как возник мир и пришла смерть, до того, как родились иные боги. Потому его нередко называют Отцом, старцем, седовласым, древним, «ветхим днями». Например, у яхганов Огненной земли Он – Ватанинаива – наидревнейший.
Бог-Творец всезнающ. Коренные жители австралийского штата Новый Южный Уэльс говорят о множестве глаз, которые и днем, и в ночной тьме видят с неба все, творящееся на земле. Австралийцы кулин, соседи курнаи, живущие на берегах реки Ярра, во время юношеских посвящений выводят мальчиков из лагеря и, указывая им копьеметалкой на яркую звезду Альтаир, говорят: «Смотри, это Бунджил. Ты видишь Его, а Он видит тебя».[390] Ясное чистое небо многими неписьменными народами видится глазом Божьим, взирающим на дольний мир. Обитатели Горного Алтая называют Высшее Существо «Ак Айас» – белый свет, ханты – «Айа Хан» – светлый правитель. Высший Бог мальгашей Мадагаскара – Андриаманитра знает все потаенное.
Очень распространенные имена, связанные с отцовством Высшего Бога, указывают на всеобщность представлений о Нем как о создателе, творце мира и людей. Но иногда творение мыслится в несколько этапов. Высший Бог создает небо и небожителей, а те, в свою очередь, создают земной мир. У телеутов это – «Тенгере Кайре Кан» – милосердный правитель неба. Высший Бог также часто считается и властелином жизни и смерти. Никто не приходит в мир и не уходит из мира без воли Творца. Но Сам Он, как говорят индонезийские батаки, «Муладжади на болон» – Тот, чье начало в Нем самом.
Представления о Боге-Творце у «примитивных» народов отнюдь не отличаются примитивностью. Они весьма сложны и философичны.
Однако есть немаловажная черта, отличающая отношение к Богу у неписьменных и большинства письменных народов. У народов неписьменных Высшее Существо, создав мир, удалилось в глубины инобытия и редко, а то и никогда не вмешивается в дела Своего творения, перепоручив повседневный надзор за миром иным существам. «Повсюду в Африке существует представление, что Бог удалился на небо и далек от человека. Ему редко молятся, но Его имя присутствует в поговорках, обиходе. Он являет свою волю в природных катаклизмах. Он – величайшее могущество над всякой магией и колдовством», – пишет Е. Дж. Парриндер.[391] «Предание об уходе Бога с земли широко распространено в Африке, – отмечает тот же автор. – В древности Бог жил на земле среди людей, но Он удалился из мира из-за какого-то неправильного человеческого действия, обычно проступка женщины».[392]
Т. Дж. Г. Стрехлоу подчеркивал, что, «хотя в верованиях австралийцев существуют божественные небожители, они, по мнению обитателей большинства районов Австралии, не интересуются людскими проблемами и не имеют никакой власти над человеком».[393] Эндрю Лэнг в «Становлении религии» указывал, что у самых примитивных народов есть представления о Высшем Боге, создателе и судье мира, Боге таинственном. Но Он бесконечно далек, и о Нем редко вспоминают люди. Зигмунд Фрейд в работе «Тотем и табу» приводит характерный случай: в Западном Судане (нынешняя Республика Мали) редко обращаются к Небесному Богу. Обычно все нужды людей удовлетворяют низшие духи. Но если засуха, моровое поветрие или иное бедствие не проходят, несмотря на настойчивые заклинания и жертвы духам, то племя сознает, что прогневан Сам Высший Бог. Но колдовские приемы и примитивные задабривания жертвами бессильны, когда обращаешься к Нему. От племени требуется изменение самого строя жизни, жертва раскаянием. И вот объявляется пост, воздержание. Даже животным и младенцам не дают пить, чтобы они кричали и тем вызывали бы жалость у Небесного Владыки. Но такое сознание иерархии обращений от низших духов к Высшему Богу, надо признать, встречается не часто. Как правило, о Боге-Творце почти забывают и к Нему обращаются скорее по привычке и очень редко, не делая исключения и в тех случаях, когда племя попадает в отчаянные обстоятельства. Представления о Боге-Творце как о «боге отдыхающем», не вмешивающемся в дела мира, естественно, вызывает и отмирание активного почитания, культовой практики. Эта тенденция равно свойственна неписьменным народам всех континентов, и число исключений тут очень невелико.
У нанайцев и ульчей небу (Эндури, Боа Эндури) молились только раз в году. В жертву приносили свинью или собаку. В молитве принимало участие все племя, и предводительствовали в ней старейшины, а обычно первенствующие в культовой практике колдуны-шаманы не выделялись. Ненцы приносили жертвы Нуму дважды в год. «Постоянные моления Высшему Богу не характерны для Африки, – отмечает Парриндер, – хотя имеются и исключения, такие как ашанти Ганы, гикуйу Кении, шона – Родезии. У этих народов имеются специальные места молитв и люди, предопределенные к исполнению культа Бога».[394]
В нанайском селении Хаю Анна Смоляк в 1972 году записала молитву, читаемую раз в году Высшему Богу, именуемому здесь Акпан. Образом Акпана является в молитве солнце. Примечательно, что сами нанайцы называют это обращение «древней молитвой» (эдэхэмбэ уйлэву). И хотя в религиозной жизни народа почитание Акпана отсутствует, эту молитву, по мнению респондентов, читать ежегодно «хорошо».
«Восходящее солнце! Восходящий Акпан! Дайте хорошего здоровья, хорошей жизни! Помилуйте нас, дабы было хорошо нам! Восходящее солнце, свети мне в лицо лучами своими! Помилуйте нас, восходящее солнце, восходящий Акпан!».[395]
Обратим внимание, что в этой молитве дважды повторяется просьба о «помиловании» людей. Ныне слово это понимается нанайцами вполне утилитарно – «чтобы не болеть, жить долго». Но милость всегда предполагает какой-то проступок со стороны просящего о ней. Молитва Акпану, кажется, сохраняет след древнего чувства вины человека перед Богом, сейчас утраченного нанайцами.
При общей склонности к религиозной живописи и скульптуре неписьменных народов Высшее Существо изображается крайне редко. Парриндер, в частности, указывает, что, хотя скульптуры низших богов и предков бесчисленны в африканском искусстве, Высший Бог никогда не изображается, хотя и мыслится «в человеческом облике».[396] «Главный Бог неба – Ба Эндури, живет на девятом небе, – считают нанайцы, – Он – как человек». Его также не изображают.[397]
Отвечая сторонникам теории «заимствованного Бога», Эндрю Лэнг писал: «Если бы вера в Отца всяческих была среди дикарей результатом позднейших человеческих умозаключений, она должна была отличаться своей очевидностью и силой. Но ее в Австралии обнаружить очень трудно… так как она является тайным верованием. В среде австралийских аборигенных народов весьма заметны молитвы предкам, жертвоприношения и служение духам и богам, в то время как Сотворившему мир Существу не приносят жертвенных даров или они очень малы, и часто Это Существо является только тенью собственного имени. Он поэтому не позднейшее и наилучшим образом знаемое порождение размышляющего гения, но нечто, совершенно тому обратное».