память о мистических единениях, на место Творца ставит тварь. Ему необходимо не слияние с Богом, но лишь проникновение в мир духов для решения некоторых земных дел, исполнить которые исключительно земными средствами общине представляется затруднительным.
Исцеление
Диалог шамана с высшими духами может строиться различно. Узнав о допущенном проступке больного, колдун тут же спрашивает его: действительно ли он совершал названное духом неправедное действие? Если больной отрицает, камлание прекращается – диалог с духами не получился. Но если больной сознается в содеянном (соглашаться на лжи категорически запрещено обычаем), то беседа шамана с духом продолжается. Он предлагает выкуп-умилостивление. Дух требует большего. Шаман торгуется, указывая на бедность больного. Так, от коня требуемая жертва может уменьшиться до петуха. Но иногда дух неприступен, и тогда или приходится изыскивать средства на полную жертву, или прибегать к хитрости. Обманы шаманом духов, даже наивысших и сильнейших, кражи душ из плохо охраняемых небесных хранилищ очень распространены в практике сибирского шаманизма. У всех сибирских народов имеется немало легенд о находчивых шаманах, обманывающих духов.
Такова, например, якутская легенда о борьбе шамана с духом, похитившим душу девушки. Молодой шаман еще «лежал в гнезде», то есть воспитывался у главы верхних духов-абаасы Улуу тойона. Из своего гнезда посвящаемый видит, как через пол юрты появляется сын Улуу тойона и молча усаживается в углу. Вслед за ним в юрту влетает «шаман земли» и просит Улуу тойона вернуть похищенную душу. Хозяин отнекивается незнанием, а сын не отвечает на вопросы шамана и сидит, уткнув голову в колени. Тогда шаман, превратившись в осу, жалит сына и, заставив его таким образом открыть лицо, влетает ему в нос; из ноздрей выпадает серебряное женское украшение – душа жертвы. Оса-шаман подхватывает ее и улетает вниз на землю. Увидев такое, старуха, воспитывавшая на небе души будущих шаманов, залепила им глаза детским калом, и потому, завершается предание, теперь на земле перевелись великие шаманы, способные возвращать жизнь умершим людям.[617]
Не менее распространенный вариант камлания на исцеление – обнаружение «чёрта», похитившего душу без какого-либо приказа свыше, просто по привычке к гнусностям. Тогда шаман должен вступить со зловредным абаасы в борьбу и с помощью духов-помощников, одолев его, забрать душу. Но и тут хитрость ценится сибирскими шаманистами ничуть не меньше силы.
М. Н. Хангалов приводит такое бурятское предание. Некий шаман, узнав о болезни односельчанина, притворяется мертвым и так встречает трех злых духов, которые идут похищать душу. Дорогой духи спрашивают шамана, почему, если он мертвый, под его ногами приминается трава. Находчивый шаман объясняет, что он умер лишь недавно и еще не научился вполне ходить правильно. В свою очередь он интересуется у духов, чего они боятся больше всего на свете. Духи чистосердечно признаются (вообще духи часто предстают в легендах шаманистов сильными, но глуповатыми существами), что больше всего они страшатся шиповника и боярки. «А ты чего более боялся, когда был живой?» – задают ответный вопрос духи. «Я больше всего при жизни боялся жирного мяса», – отвечает находчивый бурят, не дурак покушать. Пройдя некоторое время шаман предлагает духам понести пойманную душу, так как те устали. Духи охотно соглашаются. Заметив по дороге заросли боярки и шиповника, шаман прячется в них, крепко держа душу больного. Духи видят, что их обманули, но и близко не решаются подойти к страшным кустам. Издали начинают они забрасывать шамана кусками жирной баранины. Тот кричит «Ой, боюсь, боюсь», – а сам наедается вволю. Духи, видя безрезультатность своих усилий, уходят прочь, а шаман, выбравшись из кустов, возвращается в земной мир и возвращает душу больному.[618]
Когда по каким-то причинам шаман не может обмануть или взять душу силой, он предлагает духам «выкуп» – жертвенное животное, приговаривая: «Вы хотели съесть этого человека, ешьте вместо него это!».[619]
Тем или иным образом получив душу больного человека, шаман обращается с ней крайне осторожно. Хотя этот момент камлания и именовался у нанайцев сэкпэн (от сэкпэмбуву – вцепиться зубами), шаманы разъясняли Анне Смоляк: «Никогда шаман не схватывает душу зубами. Душа маленькая, нельзя ее схватить зубами, ее повредить можно! Мы душу берем осторожно, обнимаем, прячем в складках одежды или в котомку либо отдаем духу-помощнику, чтобы он потихоньку ее нес».[620]
Наконец, происходит возвращение души владельцу – пупсинг (нанайск.). Шаман с силой выдувает (п у – дуть) душу на одежду, на верх головы или между лопаток больного, при этом зрители стараются подтолкнуть шамана вперед и сильнее давить на спину ему в области лопаток, дабы он лучше выдохнул из себя обретенную душу.
Сходным же образом происходило лечение и в тех случаях, когда злой дух вселялся в больного. Здесь самое важное – извлечь привязчивого духа из человека. Годны были любые методы – запугивание, выкуп, обман. Нанайский шаман, изведав, что в его пациенте прячется злой дух, громко кричал: «Га!» – и колотил в бубен, часто зрители помогают изгнанию своими криками. Злой дух – амбан пугался и убегал от больного через растворенные окна и двери.
Более надежный способ такого камлания описан А. Смоляк: «Из сухой травы изготавливали большую фигуру, которую подвешивали к потолку или ставили на трех ногах около окна снаружи дома. От больного к фигуре протягивали нитку… Все присутствующие в доме кричали: „Га!“, чтобы устрашить злого духа, а шаман в это время изгонял его, кусая тело больного в разных местах – живот, грудь, шею, при этом амбан якобы метался в теле больного и, наконец, выходил через его рот… Вырвавшись из тела больного, амбан бежал по нитке (все видели, как она дрожит) и попадал в травяную фигуру; чтобы он не миновал ее, иногда внутрь вкладывали приманку (лакомство) – стружки, обмазанные рыбьей кровью. После этого чучело (само по себе) начинало прыгать так сильно, что его с трудом удерживали за веревки здоровые мужчины. Тут все начинали бить его палками, убивали злого духа, а фигуру выкидывали в тайгу».[621] После удачного изгнания амбана больной выздоравливал, однако камлание на этом не заканчивалось.
Сохранение спасенной души
В тяжелых случаях якутский шаман не ограничивался возвращением похищенной души ее законному владельцу или изгнанием злобного абаасы. Бережно взяв душу больного, шаман возносил ее высшим небесным духам-хранителям рода – айыы, прося очищения от всех недугов и предсказания будущей судьбы выздоровевшего человека. Этот обряд именуется кутун кетегер – поднятие души. Иногда в это время, пользуясь моментом близости с высшими духами, шаман пытается узнать будущее и других участников камлания. Среди алтайцев принято в это время по очереди подходить к каму, который, прижав подошедшего к своей груди так, чтобы он оказался между бубном и колотушкой, в стихах возвещает ему грядущее.
У нижнеамурских народов забота о душе исцеленного проявляется иначе. Здесь принято среди шаманов брать души детей и болезненных взрослых на сохранение в убежище душ – декасон, дюасу. Как вы помните, каждый шаман имеет свою собственную «шаманскую колыбель» – дергиль, горá. Это не область земного мира, но владения в мире потустороннем, символически выходящие в этот мир в каком-то чистом месте, «которое не могут осквернить люди», далеком от поселений, под огромными скалами, на недоступных океанических островах. В дергиль отдыхают духи-помощники шамана, там и он сам укрывается от всяческих напастей во время камланий. Туда же он относит и души спасенных людей, если об этом просят они сами или их родственники.
Декасон описывается шаманами как просторный дом о трех, а то и о девяти комнатах, хорошо охраняемый духами-помощниками от всяческих бродячих кровожадных амбанов. За душами, лежащими на нарах и камах (толстые циновки – постели), присматривает старуха Майдя Мама, Осомди Мама. Сейчас нанайцы и ульчи шутливо именуют ее «зав. яслями». Однако, как уже выше было сказано, это переосмысленный образ Old Hag – Матери-Земли. Символом декасона у шамана является маленькая коробочка или мешочек с ватой – сомалакан фатача.
Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: фотокарточка умершей стоит на месте, где спала женщина при жизни; считается, что в фотокарточке находится ее душа. Пришедшие гости, родственники поставили угощение, кормят душу. Снимок сделан перед ритуальным актом – выносом души из дома, сопровождающимся камланием: шаман просит ее не плакать.
Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: родственники с вынесенной фотокарточкой. Шаман Моло Онинка камлает с копьем – «расчищает» душе путь в загробный мир, желает ей доброго пути.
Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: близкие родственники делают куклу мугдэ, в которую шаман переселяет душу умершей.
Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: под навесом итоан установлена кукла мугдэ, перед ней – угощения. Шаман Моло Онинка переселяет душу из фотокарточки в куклу.
Разные этапы современных последних поминок КАСА. Нанайцы, сел. Дада, 1972 г.: шаман отправляется в загробный мир с душой усопшей, находящейся в кукле мугдэ (за его спиной). В его руках – тормоз для остановки нарт. В традиционном обряде нарта очно не была видна, ее символом служила горизонтальная жердь.