Я повесил на плечо «Эллис» с «Большой Бертой», правой рукой подхватил дорожный кофр с личными вещами и уже совсем собрался выйти из номера, но вспомнил об ошейнике для кота, который мне смастрячил местный шорник.
— Стой… — я застегнул на Мусичке полоску тиснёной буйволиной кожи с маленькими серебряными шипами и потрепал его по холке: — Вот теперь видно, что ты настоящий бойцовский кот. Идём…
Мусий недовольно повертел башкой, но сдирать с себя обновку не стал.
Только мы вышли в коридор, как сразу стал слышен яростный спор на смеси немецкого и английских языков.
— Эльзхен, майн либлингс медхен!!! — жалобно причитал Зигфрид. — На кого ты меня бросаешь? Останься! Останься, твой любимый отец просит тебя. Хочешь я стану на колени?
— Найн и ещё раз найн, фатер! — шипела Эльза. — Устроюсь — заберу вас к себе.
— Позор на мою седую голову!!! — яростно заорал хозяин салуна. — Спасибо, Господи, что Марта не дожила до этого! Устроишься? Где ты собралась работать? В борделе? Цурюк! Не пущу!
— Да хоть и в борделе! — отрезала Эльза. — Всё лучше, чем заживо гнить в этой дыре! Ауфвидерзейн, фатер. Пишите письма…
Громко треснула дверь.
— Майн гот!!! — взвыл Зигги и увидев меня, заблажил речитативом. — Мистер Вайт!!! Я умоляю вас, присмотрите за моей девочкой! Я не могу всё бросить, но как только улажу дела здесь, я сразу приеду к ней.
— Присмотрю, но только по дороге… — пообещал я, подумав, что Эльза сама за кем угодно присмотрит.
— Вы святой человек, мистер Вайт!!! — Зигги затряс скрещенными кулачками перед своей мордой. — Храни вас бог! Зигфрид Йодль умеет быть благодарным.
— Данке, герр Йодль… — я пнул коленом дверь и вышел во двор.
Перед салуном уже собрался внушительный караван. Два путанабуса, простите, два бордель-фургона мисс Морган, фургон мисс Меллори, фургон Эльзы Йодль, вдобавок, к нам прибились ещё три семьи переселенцев, тоже собравшихся в Бозмен.
А ещё, провожать нас собрался чуть ли не весь Вирджиния-Сити.
— Миштер Вайт!!! — конюх Джим подвёл ко мне моих лошадей. — Лошадки в полном порядке, не ишвольте шомневаться, я своё дело шнаю.
— Спасибо, дружище… — я крепко пожал ему руку. — Скоро заеду, не скучай…
— Храни ваш Господь миштер Вайт!!! — старик прослезился и принялся утирать слёзы кулаком.
Я взял у него поводья, но тут ко мне подошёл шериф.
— Мистер Вайт… — блюститель закона выглядел как всегда дико похмельным, но при этом ещё очень смущённым и расстроенным.
— Шериф Фарлоу…
— Возьмите, мистер Вайт… — шериф протянул мне перетянутый шпагатом свёрток из серой обёрточной бумаги. — Здесь всего четыреста семьдесят долларов, но обещаю, что к следующему вашему визиту город полностью закроет счёт. Ещё раз извиняюсь за такую досадную проволочку. Мэр Сеймур изрядная свинья, но… — законник запнулся и понизил голос, — но на самом деле деньги украла его жена, чтобы отправить дочь с женихом в Нью-Йорк. К счастью, часть денег всё-таки у неё осталась. И пусть лучше Сеймур достанет доллары, чем я его повешу. А он достанет — я обещаю…
— Хорошо, шериф Фарлоу.
— Я ещё хотел попросить не упоминать вас нигде об этом прискорбном случае… — Фарлоу ещё больше смутился.
— Обещаю.
— Я всегда знал, что вы настоящий джентльмен, мистер Вайт! — бурно обрадовался шериф. — А эту сучку Хардинг, я лично накажу, будьте уверены! О-о-о! Я всю шкуру с задницы у мерзавки сниму. На всю жизнь запомнит. Точно говорю, сниму, не будь я Адам Фарлоу. Так взгрею, что навсегда забудет, как с бандитами связываться…
«Всё правильно, — подумал я. — Жестокая правда жизни. Закон-законом, но не вешать же хозяйку единственного в городе борделя. Так можно и вообще без шлюх остаться…»
Кивнул шерифу, взял свёрток с деньгами и пожал ему руку.
Следующим меня отвлёк местный пастор Уоллес — сухенький старичок в пыльной рясе, которому я успел вырезать без наркоза здоровенный фурункул на заднице.
— Сын мой…
— Падре…
— Сын мой… — старик взял мои руки в ладони и заглянул мне в глаза. — Ты хороший человек, потому что вылечил меня и многих добрых людей, но…
— Но, что?
— Но вместе с тем, ты редкостный мерзавец… — пастор скорбно кивнул, но после недолгой паузы вдруг радостно ощерился и добавил: — Ибо только редкостный мерзавец мог так зверски распороть жопу священнику. Святые угодники, я до сих пор сру стоя. Но всё ещё пока живой и благодаря вам, уже не молю Господа о смерти. Храни тебя Господь!!!
— Падре… — я чуть не заржал и приобнял священника одной рукой. — Благодарю, падре…
Оглянулся, вскочил в седло и провёл взглядом по каравану. Или, как местные выражаются — поезду из фургонов.
Опять дорога, опять будет скрипеть седло, а над головой свистеть индейские стрелы.
Тьфу-ты, свят-свят-свят, совсем сдурел коновал хренов.
Но ничего, с божьей помощью доберёмся. С нами поедет опытный проводник из местных — так что точно не заплутаем. К тому же, по его словам, дорога терпимая, да и погода уже установилась. А индейцы с прочими разбойниками? Да и хрен на них. Среди переселенцев пять вполне боеспособных мужиков с оружием, плюс я и тевтонский инженер — так что с возможными проблемами в дороге должны справиться.
Разом загалдели жители
— Доброй дороги, мистер Вайт!..
— Храни вас Господь, мистер Вайт!..
— Видать и убийца может быть хорошим человеком!
— Приезжайте поскорей!..
— Какой хороший человек, этот мистер Вайт.
— Убийца он, как есть убийца, просто грехи замаливает…
— И доктор отличный, палец мне отхватил, я даже перднуть не успел…
— А то, что рожа как у убийцы, так кто без греха…
— Приезжайте, мы будем ждать…
— А помните, как он вырубил Спунера?..
— Помнишь, Спунер?
— Тяжёлый кулак, чего уж тут…
Я уже совсем собрался дать команду к отправлению, как вдруг в общий гул вплёлся пронзительный детский голосок.
— Подожди-и-ите, мистер Ва-а-айт! Подождите-е-е, не уезжайте-е-е!!!
Через мгновение, ко мне из толпы выскочила девчушка лет десяти-одиннадцати возрастом.
Босая, как все дети в городе, с простеньком вылинявшем платьице, чумазая и растрёпанная, она схватилась за стремя и задыхаясь запищала:
— Доктор Вайт, по… подождите, не уезжайте, там моя мама… мамочка, никак ребёночка родить не может… из неё кровь сильно идёт. Вылечите её, пожалуйста…
«Господи… — я чуть не взвыл. — Только родов мне ещё не хватало. За что? Теоретически я знаю, как и что там у человеческих женщин, но до сегодняшнего дня принимал роды только у кобыл, кошек, собак и у одной ослицы Гузель…»
Девочка протянула ко мне ладошку, на которой лежала пара монеток.
— У нас есть деньги, мистер Вайт, не подумайте, целых двадцать центов… — она вдруг всхлипнула и прошептала: — А тут ещё папа маму побил. И тётю Магду, которая маме помогала рожать, застрелил. Она рядом с мамочкой лежит. А я через окно выскочила…
— Сукин сын… — громко выругался Фарлоу, прижав девочку к себе. — Это Хоуп Смит, Марта Смит — её мать, она была на сносях. Отец Хоуп, Джошуа Смит — давно не в себе. Месяц пьет, да и с умишком у него неладно. А старуха Магда Хансен — наша повитуха. То есть, была… нашей повитухой. Док, Джошуа я арестую, но без вас Марте не обойтись…
«Блядь, да что, на мне крест сошёлся?!! — выругался я про себя. — Док, док, док… я когда-нибудь из этой помойки выберусь? Пошли все в жопу!..»
Но вслух озвучил совсем другое.
— Ведите…
Возле сложенного из брёвен невзрачного домика на окраине Вирджиния-Сити вытянулся словно на часах здоровенный бородатый мужик в одном исподнем с двустволкой в руках. Весь лонг-джонс у него был залит кровью, а на лице очень хорошо просматривалось безумие.
Завидев нас, он прицелился и громко проревел:
— Не подходите! Клянусь Господом, я выстрелю! Прочь, нечестивцы!
— Успокойся Джошуа, — Фарлоу спрыгнул с коня. — Все нормально, я привёз доктора. Он поможет Марте…
Стеганул оглушительный выстрел.
Джошуа пальнул у нас над головами и истерично закричал:
— У меня нет денег на доктора!!! Пошли вон! Господь поможет! Изыдите нечестивцы…
— Джошуа… — рыкнул шериф. — Подумай о дочке. В последний раз говорю…
— Подождите шериф… — я придержал руку шерифа на револьвере. — Я сам…
И пошёл к обезумевшему мужику.
О чём думал при этом? А хрен его знает. Ни о чём. Мне просто хотелось как можно быстрее уехать из этого грёбаного города.
— Не подходи, нечестивец!!! — взвизгнул Джошуа Смит и навёл на меня свой дробовик.
Я стиснул зубы и через силу весело ухмыльнувшись, закричал.
— Ты что, не узнаешь меня, Джош? Это я, Майкл Джексон. Вот, долг тебе решил отдать…
— Долг? — Смит озадаченно нахмурился. — Майкл Джексон? Что-то не припомню…
— Ну как же, Джош… — я вытащил мешочек с металлическими долларами из заплечной сумки и, не останавливаясь, тряхнул им. — Вот, сорок долларов, как уговаривались, возвращаю…
Мужик опустил двустволку и поскрёб бороду.
— Сорок долларов, говоришь…
— Ага, сорок… — я в два шага подскочил к Смиту и сходу всадил ему в челюсть апперкот.
А потом, не оглядываясь, рванул в домик.
В нос шибанул застоявшийся густой запах крови. На тюфяке в углу лежала бледная как мел молодая женщина с большим, но уже опавшим животом. Тряпки под ней полностью пропитались кровью. Чуть поодаль от неё, на полу раскинула руки словно на пляже, полная старуха в капоре. Вся грудь у неё представляла собой одно сплошное месиво.
— Чёрт… — я упал на колени возле беременной женщины и попытался прощупать у неё пульс, а после того как не нашёл его, схватился за свою примитивную слуховую трубку.
Но плод тоже ничем о себе не давал знать.
— Я помогу вам с родами, Бенджамин… — следом за мной в хибару забежала мисс Морган, но тут же закрыла ладонью рот и грязно выругалась. — Господи, что натворил этот сын шлюхи и осла!!! Они мёртвые. А ребёнок?
— Пока не знаю… — я отбросил трубку и приложил к животу женщины ухо. — Ну, давай, малыш, давай…