Согласно этому совершенно бесспорному основному закону, химическая реакция — будь то в газовой фазе или в растворе — никогда не заканчивается полностью, она, скорее, останавливается раньше, чем достигается химическое равновесие. Можно поместить бактерии в ёмкость с водой и наблюдать, как эти маленькие одноклеточные организмы очень быстро размножаются при делении. Вода не препятствует размножению бактерий, но: молекулы, а мы до сих пор имели дело с ними, «мертвы», они не размножаются. В первобытном море (а там действует закон и это нужно понять), закон действующих масс не допускал неограниченных химических реакций: вода останавливала бы их. Теперь представьте себе битву титанов: огромное, в наши дни немыслимое количество воды противостояло отдельным микроскопическим частицам аминокислот!
Бактериофаг создаёт нить ДНК.
В этом кратком наброске я не могу озвучить все случайные совпадения, которые, как предполагается, способствовали возникновению жизни. Но: в перспективном первобытном супе бактериофаги должны создать нити ДНК, сахарные фосфаты должны соединиться с одним из четырёх оснований, аденином/гуанином/цитозином/тимином, и стать нуклеотидами. Нуклеотиды плавают, пока не встретят — по счастливой случайности — подходящих нуклеотидов, с которыми счастливо объединятся! Эти объединения, случайно, создадут эликсир жизни, нуклеиновые кислоты.
Нет.
Наука любит считать себя такой точной и отвергает случайность в своих доказательствах. Как она может, когда это выгодно, манипулировать случайностями так, будто это железобетонные блоки? Как она может не учитывать один из своих собственных законов, закон действия масс? Как она может так безнравственно вести себя в отношении законов энтропии, которые наряду с энергетическими законами являются одними из самых важных в физике? При преобразовании энергии энтропия служит для расчёта той части тепловой энергии, которая не может быть преобразована в механическую работу. Чтобы понять этот сложный закон в его действии, нужно представить себе, что тепло понимается как неупорядоченное движение атомов и молекул. Различные мыслимые распределения скоростей и пространственных положений сравниваются по частоте их появления. Предполагается, что при изменении состояния теоретически менее вероятное состояние изменяется на теоретически более вероятное состояние. Вероятность случайного расположения большинства молекул в половине доступного пространства не намного меньше, чем вероятность того, что молекулы будут распределены по всему доступному пространству. Однако на благословенной линии эволюции без слов подразумевается и предполагается менее вероятная возможность энтропийных законов. Случайность на случайности. О, Господи!
Являются ли чудеса законным доказательством?
Против столь легкомысленно принятых химических реакций в первобытном море, по моему убеждению, говорят не только основные химико-физические законы. Даже математическая вероятность, точнее — маловероятность, не допускает этого. Каждое единичное соединение молекул само по себе было бы чистой случайностью. А если ещё молекулы связаны друг с другом в нужной последовательности! — то это была бы в высшей степени серия случайностей. Тут уже надо звать на помощь чудо. Вера в чудо не подходит для науки.
Вероятно, это почувствовали и хранители Грааля Дарвина, когда отказались от этой позиции теории эволюции. Они быстро предложили новую теорию. По их словам белки образовались не в первобытном океане, а возникли по краям кратеров. Не нарушая закона действия масс, химические реакции теперь почти в мгновение ока проходили в пористых щелях и трещинах.
Феноменально, чудесно. Мы знаем, что протеины — это белки, а белки не переносят жару. Если бы образование белка действительно происходило в этих сомнительных местах, белковое вещество было бы очень быстро денатурировано. Каждая умная домохозяйка знает, как чувствителен к теплу яичный белок, поэтому она его просто разогревает, а не кипятит.
Тем не менее, клетка, произведённая ДНК, обязательно нуждается в жизнеспособных протеинах, потому что — тысяча чертей! — нет клетки без белка. Клянусь: не моя вина в том, что это так, а это так, даже если в какой-либо умной книге написано по-другому.
Панорама эволюции.
Давайте внимательно посмотрим на панораму, которую разворачивает перед нами теория эволюция.
В соответствии с ней на поверхности первобытного моря лежал тонкий слой, плёнка липоидов, жироподобных веществ. Среди них плавали нити ДНК и виноградные кисти аминокислот. Когда начался сильный первобытный ливень, крупные капли воды пробили липоидную плёнку. Образовались пузыри, содержащие ДНК, аминокислоты, протеины и нуклеотиды.
Химическая лаборатория внутри пузырька стабилизировалась, но, в конце концов, пузырьки лопнули, видимо от бурлящей деятельности внутри. Поскольку в ДНК заложена способность к репликации, эти процессы повторялись на конвейере, в результате чего это привело к простому способу размножения.
Ингредиенты для этих событий, которые только что произошли на краях кратера, теперь должны внезапно оказаться в огромных количествах в первобытном море, даже в невообразимых количествах, потому что вы вряд ли можете доверять дождевым каплям, что они попадали очень точно в те места, где под липидной плёнкой располагалась знаменитая ДНК. Или капли дождя также добавить в большую игру случайностей? Много поваров портят первобытную кашу... Однако, несоответствия в теории образования первой жизни на молодой земле также известны молекулярным биологам. Таких примеров ещё много, я выбрал лишь несколько.
Какой косметической операцией можно раны ошибочных исследований превратить хотя бы в незаметные шрамы? Существует самая большая непоколебимая логическая схема в области исследований: в какой-то момент в течение миллиардов лет неодушевлённые химические вещества должны были объединиться в порядок, породивший «жизнь». Но как?
Нобелевские лауреаты в жёстком клинче.
Профессор Эйген придумал гениальную идею поиграть в догадки. Физик предположил, что химия подчиняется физическим законам. Всем известно, что физика в каждой частице выявила отрицательные или положительные электрические заряды. Поскольку эти знания применимы и к молекулам, они должны будут притягивать или отталкивать друг друга в зависимости от их природы. Так что случайность может быть отправлена на пенсию! После этого процессы в макромолекулах протекали по соответствующим физическим законам. Творение имело бы свои правила наведения порядка. Идеально.
Химик-физиолог Жак Моно, бывший руководитель исследованиями в области клеточной биологии в Институте Пастера в Париже, как и Эйген лауреат Нобелевской премии по медицине (1965), пришел к выводу, что появление жизни на нашей планете так сложно и «невозможно», что мы должны принять наше существование во вселенной как совершенно уникальное:
«Ветхий Завет разрушен; человек, наконец, знает, что он одинок в безраздельной необъятности Вселенной, из которой он случайно вышел».
Прошло три года после издания книги Моно «Случайность и необходимость», вызвавшей мировую сенсацию, как Эйген удивил специалистов своей теорией [6]:
«Исследование динамики процессов, лежащих в основе отбора и эволюции, показывает, что совершенно неконтролируемой случайной ситуации, предложенной Моно, в эволюции не существует».
Есть круг лиц, которые приписывают теории Эйгена значение уровня теории относительности Эйнштейна.
Почему?
При образовании и развитии жизни выделяют три уровня:
I.Химическая эволюция. Под этим понимается освобождение химических элементов из горной породы, как это произошло на первобытной планете Земля.
II.Самоорганизация молекул в клетки, способные к размножению. Это тот необъяснимый комплекс, о котором я говорил до сих пор: каким образом из «мёртвой» химии появилась «живая» клетка?
III.Развитие отдельных видов. Для понимания этого существует теория эволюции Дарвина (а не доктрина!), в соответствии с которой хотелось бы увидеть, как пришли бы виды к своим нынешним образам с помощью влюблённых, готовых к зачатию пар.
Заслуга профессора Эйгена состоит в том, что он построил мост, чтобы сделать второй уровень понятным.
После экспериментов Стэнли-Миллера стало известно, что молекулярные связи существуют в условиях, аналогичных тем, которые существовали миллиарды лет назад. Разумеется, Миллер и все те, кто продолжал работать над экспериментом с первобытным супом, не имели в своём распоряжении оригинальный питательный раствор, так сказать, необходимый продукт творчества; они не нарушили закона действия масс. Тем не менее, лабораторные испытания ясно показали, что сложные молекулярные соединения образуются независимо. Когда учёные стоял перед стеной молчания и не знали, почему возникли эти связи, Эйген своей химической теорией эволюции предложил возможное решение [6]:
«Точное распределение атомов в молекуле, пространственная структура белка, симметричное расположение строительных блоков в кристаллической решётке, причудливая форма горного массива или видимый на ночном небе рисунок созвездия — всё это является результатом статистических силовых воздействий между материальными частями, которые формируют для каждого целого его более или менее симметричную форму».
Таким образом, силовые воздействия кажутся простым решением большой загадки. Отрицательно или положительно заряженные частицы. Магнитное поле.
Все загадки решены? Но вот чудеса: стала ли жизнь понятна?
Кто хочет ответить на вопрос «да», тот должен, (я так считаю, извините!), принять совершенно ненаучные, миллиардные и триллионные случайности как «закономерные». Я всего лишь простой человек, но случайности, даже в несравнимо меньшей степени, мне противны. Я не люблю и не хочу их глотать. Но если убрать из внушающего уважение своей простотой и потому кажущегося убедительным расчёта один пункт — случайность, то за вопросом слышится ясное «нет».