По учению Христа, душа – такая же реальность, как и тело. Душа покидает тело – и человек умирает, хотя умирает только телесно и притом временно, до дня всеобщего воскресения мертвых. Смерть физическая подтверждает нам реальность того, что мы считали призрачным, и призрачность того, что считали реальным.
Христос не доказывает бессмертия души и загробной жизни, а открывает факты, доступные восприятию не чувствами и не разумом, а только верою. Притчей о богаче и Лазаре Христос раскрывает нашей душе тайны загробного мира, которые никогда не были бы способны возникнуть в человеческом воображении. В этой истории Христос как бы переносит нас за грань, отделяющую видимое от невидимого, и мы постигаем истину бессмертия. Земная жизнь богача не заканчивается пышными церемониями его погребения. В небесной книге нам открывается его трагическая развязка. Пред нашим взором – муки ада и вечное блаженство, закон возмездия и торжество божественной справедливости, воздающей «каждому по делам его».
Многие старались объяснить происхождение мысли о «бессмертии души» чувством страха, заблуждением и невежеством. Но надежда жить вечной жизнью всегда была и всегда будет высшим благом каждого человека на земле. В этой надежде черпали силу и вдохновение лучшие люди всех времен.
Авраам, принося в жертву своего единородного сына Исаака, «верил, что Бог силен и из мертвых воскресить». Иов, разочарованный утешавшими его друзьями, утешается этой надеждой и восклицает: «А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его». Даниил с дерзновением пророчествует о жизни бессмертия: «Многие из спящих в прахе земли пробудятся: одни – для жизни вечной, другие – на вечное поругание и посрамление».
Христос подтверждает все эти чаяния верующих людей, говоря: «Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца. Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день. Воля пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день».
Опыт духовной жизни, покоящийся на духовном возрождении свыше, подтверждает истинность бессмертия. Мысль, что мы становимся бессмертными, только расставшись с земною жизнью, – ложная мысль. Мы всегда бессмертны, бессмертны по своей духовной сущности. Еще при жизни на земле человеку предоставляется возможность жить той жизнью, какою ему придется жить в вечности. Нераскаянный грешник живет той жизнью, какой ему придется жить в аду, верующий – той, какою он будет жить на Небесах. «По плодам их узнаете их».
Душа человеческая одарена способностью страдать и наслаждаться. Душа способна наслаждаться Богом и нравственно страдать за свои искаженные чувства, худые слова и недобрые поступки.
Душа всегда решительно отказывается удовлетвориться одним земным, временным, тленным. В глубине каждой человеческой души обретается тяга к свету, добру, порядку, справедливости, любви, истине, ко всему хорошему, искреннему, возвышенному, прекрасному. Мы ценим в других людях их нравственные качества и добродетели, порицаем безнравственность и пороки. Наши низкие наклонности, аппетиты и желания встречают противодействие в нашем разуме, чувствах, совести. Чем объяснить этот внутренний антагонизм? Если бы мы были только плотскими существами, как и все другие животные, мы не знали бы этой борьбы. Мы позволили бы своему телу без сожалений и угрызений совести плыть по течению его животных стремлений. Но мы видим, что наша воля находится всегда в открытой войне с нашими инстинктами и порочными наклонностями. И войну эту объявляет наша бессмертная душа.
Безграничные запросы души требуют для своего удовлетворения и жизни безграничной, бесконечной, бессмертной. Широкая душа жаждет тех же возвышенных, благородных, абсолютных чувств, какими полна она сама.
Человек создан для счастья и всеми силами души к нему стремится. Но эта жажда счастья никогда не бывает удовлетворена в земной жизни. Как бы счастливо ни слагалась у человека жизнь, страданий в ней всегда больше, чем радостей. Мы созданы для блаженства, и жажда всепоглощающего, захватывающего счастья, жизни, полной смысла, немеркнущей красоты и совершенной правды томит нас неотступно. Лишь в духовных порывах, в мимолетном экстазе души мы приближаемся к этому счастью. Разве лучшими устремлениями нашего сердца мы не чувствуем, как чужды мы земле, как мало нас удовлетворяет временное и земное, как что-то совсем иное, неизведанное нами, но столь властно влекущее к себе, нужно нам для нашего счастья? Душа, как голубь, выпущенный из ковчега, не находит в сем мире твердой почвы, на которую могла бы опуститься. Только умирая, человек Божий вступает в область неизведанных радостей, вполне удовлетворяющих его душу. У некоторых христиан в час приближения смерти лицо просветляется и светится какой-то неземной радостью, и они высказывают иногда поразительные по глубине своей мысли. Не в том ли тайна этого просветления, что их душа, освобожденная от чувственных оков и приближающаяся к истинной вечной своей обители, зрит уже эту обитель и ликует?
Крайне узкое, безграмотное материалистическое представление о том, что со смертью тела «все кончается», может удовлетворить только тех, кто решительно отказывается мыслить. О том, что «у Бога ничто не выбывает», что ничто в природе не погибает и что человек не может ни создать, ни окончательно уничтожить ни единого атома вещества, знают даже школьники. И если «материи» отказано в гибели, то зачем предрекать гибель душе, животворящей тело?
Напротив, современные передовые ученые утверждают, что самое ничтожное из живых существ, представляющих только зародыш жизни, поистине «бессмертно» и что в самом последнем продукте органической природы находятся элементы, не перестававшие жить с тех пор, как появилась жизнь. Если так устойчива и непрерывна жизнь материи, то что должно сказать о душе? Материя разлагается, распадается на свои составные элементы, дух же – предвечно сущая субстанция – не может разлагаться и претерпевать какое-либо упрощение. Душа не может быть уничтожена, разве только по воле Божией. «Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь», – говорит муж Божий. Дух не умирает и не может умереть. «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне».
Многие, заблуждаясь, полагали, что когда прекращаются жизненные процессы в теле, тогда умирает и душа, животворящая тело, но это не так. Душа Адама была создана после того, как было создано тело, и поэтому может жить и в теле, и вне тела. В смерти физической душа покидает тело и вечно живет, хотя мы и не наблюдаем ее проявлений.
«Я искромсал тысячи трупов, – заявил хирург проповеднику, – и не обнаружил ни в одном из них души, о которой вы проповедуете…» Проповедник вполне резонно ответил: «Вы совершили грубую ошибку, если искали живую душу в бездыханном трупе. Такие поиски всегда обречены на неуспех!»
Нам также известно, что клеточки нашего тела беспрестанно обновляются. Старые частицы удаляются из организма, а на их место в теле зарождаются новые, так что весь состав тела полностью меняется в известный срок времени. Но с переменой молекулярного состава личность человека остается тою же. Чем это объяснить? Если бы внутреннее наше «я», наша душа находилась в прямой зависимости от тела, тогда с обновлением тела она не могла бы оставаться неизменной, тогда и наша личность подверглась бы изменению вместе с изменениями в теле. Но в этой-то неизменяемости нашей души при неоднократном и при полном обновлении всего организма в продолжение всей жизни и кроется одно из серьезных доказательств бессмертия нашей души.
Если бы душа и тело были одно и то же, то как мог бы человек испытывать одновременно чувство физического удовольствия и душевного неудовольствия? Как мог бы оставаться здоровым самодеятельный ум при больном теле, и как при здоровом теле могла бы так страдать морально душа человека? Как понять тогда приговор врачей: «Эту болезнь мы лечить не можем, эта болезнь душевная…» Если у человека нет души, то откуда же у него душевные переживания, терзания души и душевные болезни?
Противоречит здравому смыслу и то представление, согласно которому человек как разумное существо, обладающее стремлением к беспредельному самоусовершенствованию, являлся бы созданием действующим и пользующимся разумной жизнью только в краткий срок своего земного бытия. «Зачем мозговые центры и извилины, – говорит один из чеховских героев, – зачем зрение, речь, самочувствие, гений, если всему этому суждено уйти в почву и в конце концов охладеть вместе с земной корой, а потом миллионы лет без смысла и без цели носиться с Землей вокруг Солнца?»
И действительно, при таком самоощущении жизненной бессмыслицы мы – жертвы неизбежной прострации и душевной катастрофы, а мир, в котором мы живем, – заколдованный круг, из которого нет выхода.
Но достаточно внести в эту мрачную картину штрихи бессмертия, как все преображается. Вслушайтесь в дивную гармонию слов Господних: «Бог распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. Он заключает воды в облаках Своих, и облако не расседается под ними. Он поставил престол Свой, распростер над ним облако Свое. Черту провел над поверхностью воды, до границ света со тьмою… Силою Своею волнует море и разумом Своим сражает его дерзость. От духа Его великолепие неба…»
Или еще: «Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания. Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной. Когда Он уготовлял небеса, я была там…»