– Наказывают, – отозвался ребенок.
– Верно, – весело сообщила и пошла к шкафу.
Достала кожаный ремень, демонстративно сложила его в несколько раз и легонько ударила себя по руке, выразительно при этом посмотрев на Ставридова. Пусть оценит мою доброту...
Естественно, я бы никогда не подняла руку на мужчину... при условии, конечно, что он не лезет под эту самую руку. Но драться с собственным мужчиной, на мой взгляд, нонсенс... Вспомнила, как накануне огрела его ковшом... нет, стыдно мне не было, я бы скалкой или сковородкой снова приложила, если бы пришлось. Так что не жалела ни о чем. Но обижать животное, даже такое наглое и самоуверенное, извольте... Предвкушающе улыбнулась волку и достала джинсы, ловко вдевая ремень в шлицы.
Оделась довольно быстро. Наспех расчесала волосы и собрала их в высокий хвост.
– Мама, а куда ты собираешься? – полюбопытствовал малыш. Столь же заинтересованно поглядывал на меня волк. Волк, по-прежнему валяющийся на кровати и нежащийся под нехитрыми ласками ребенка. Промелькнула мысль, что если оставить их двоих наедине и уйти спать в другую комнату, может Ставридов самоудовлетворится? Ведь даже бедному ежу было понятно, с какой целью этот представитель семейства псовых приперся ко мне среди ночи. Мужчину бы выгнала, не задумываясь, и еще радостно огрела чем-нибудь тяжелым на прощание... а вот милую собачку могла бы пожалеть и приласкать, умилившись. Но не на того напал, дорогой, я уже приласкала одного кота мартовского... и где он сейчас? Просаживал наши совместные накопления, грея свой зад где-то на жарком солнышке. Мне хватило с лихвой. Зареклась с тех пор быть умнее и не поддаваться на различные провокации.
– Прогуляться. Ты побудешь с Шариком? – спросила у Николая. – Не хочу, чтобы наш новый песик натворил бед. Ведь ты уже большой и приглядишь за ним?
– Конечно, – сын радостно закивал. Еще бы... ведь ему доверили такое важное дело и не отругали за то, что поднялся посреди ночи и не спешит вернуться в постель... хотя по сути всему проблемой был мой крик. На самом деле я оставляла сына в компании волка неохотно. Но другого выхода просто не видела. Я от Ставридова ожидала всего, чего угодно. Боялась, что просто сбежит, не дождавшись заслуженного наказания. – А как же наказание? – неожиданно вспомнил ребенок.
– Я его еще не придумала, – соврала ребенку и наградила обоих довольной улыбкой. – Не хулиганьте, мальчики.
Думала о наказании я не слишком долго. Будка Полкана вполне была жизнепригодной... во всяком случае отлично годилась для нашего временного питомца. О том, что врать сыну, когда Шарик исчезнет, думать не хотелось. Ненавидела обманывать Николая, но другого выхода снова не видела. Ведь недавно соврала о причинах отсутствия отца. Не могла ведь сказать, что отец бросил нас ради новой семьи.
– Он просто не смог с нами поехать, но это вовсе не означает, что он перестал любить тебя, – сообщила ребенку. А сволочь Соколов даже не удосужился позвонить и поздравить сынишку с Новым Годом. Хорошо, что мальчика захлестнули новые впечатления и он пока не слишком акцентировал внимание на отсутствии отца. Правда, Сергей и раньше уделял ему довольно мало времени. Но по крайней мере, Николай мог видеть его вечерами дома... пусть и валяющимся на диване.
Чем деревня отличается от города? Много чем... но в данном случае это было полное отсутствие уличного освещения. Была еще глубокая ночь, скотину кормить рано... значит, все деревенские спали. Вот что делать с этой самой скотиной я тоже понимала очень плохо. Матери не было, подразумевалось, что я должна ее накормить и оприходовать? Я, конечно, в детстве и юности помогала... но с тех пор столько времени прошло. А в эти дни мать меня не слишком напрягала с помощью по хозяйству. Я ограничивалась приготовлением пищи, стиркой, уборкой и присмотром за сыном. Кстати, домашняя живность очень спокойно отреагировала на близкое присутствие лесного хищника в доме. Все эти мысли вертелись в голове, когда я пробиралась в сарай с фонарем. Кажется, именно там на днях видела цепь, оставшуюся в наследство от Полкана. Не сказать, что идеальное наказание... но снисхождения Ставридов точно не заслуживал.
Цепь я нашла довольно быстро, правда, ошейника нигде видно не было. Вообще, не была уверена, что ошейник сохранился. Сажать мужчину на цепь? Хм, а эта идея мне понравилась. Не то, чтобы я собиралась ее осуществлять... так, чисто символически. Мне было важно, чтобы оборотень осознал свою вину и проявил добрую волю.
Я быстро вернулась в дом. Даже была рада, что матери сегодня здесь не было. Уже на холодной веранде услышала веселый детский лепет:
– Хорошая собачка. Милая, – приговаривал сынок. – Как думаешь, мама позволит, чтобы ты спал со мной? – от этих слов мне захотелось икнуть. Знал бы сын, кому и что предлагает... Я сейчас думала не о том, что это, вообще-то, взрослый мужчина в звериной шкуре... а о том, что это матерый хищник. Сглотнула. Меня опять весьма удивило бесстрашие ребенка... а еще его наивность. Представила, как Ставридов развалится на раскладушке, которая досталась ребенку в качестве спального места, и захотелось громко рассмеяться. Не выдержит. Я, вообще, удивлялась, как старый диван под весом этой туши не прогнулся... или хотя бы не заскрипел. Хорошо умели делать мебель в Советском Союзе... качественно, ни чета современной.
– Мама не позволит, – открыла дверь в комнату. – Ну, что, Шарик, – вытащила из-за спины руку, с намотанной на нее довольно длинной и тяжелой цепью, – идем? Будем тебя наказывать.
Я специально не стала раздеваться с улицы. Подразумевалось, что сейчас мы на эту самую улицу вернемся. Было неприятно, весьма и весьма морозно. Я уже отвыкла от подобной низкой температуры. Но в этом году зима удалась на славу... и снег, и мороз. За Ставридова не волновалась. Ничего с ним за несколько часов, проведенных на свежем воздухе не случится. Чай не нежная дева, а матерый волк... в хорошей шубе... Ничего не отморозит, очень надеюсь. Если нам предстоит провести вместе всю оставшуюся жизнь, то я бы хотела еще детей... как минимум, двоих. Я еще раз посмотрела на волка. Волка, который выглядел несколько несчастным. Кажется, до него дошло, в чем будет заключаться суть наказания.
– Мама, ты что задумала? – Николай спрыгнул с постели и подбежал ко мне.
– Ничего, – присела и улыбнулась сыну. – Просто Шарик отправится в свой новый дом. Помнишь, где жил Полкан?
– Да, – кивнул ребенок.
– Там этой огромной псине самое место, – я одарила выразительным взглядом милую собачку, чей взгляд стал еще более жалостливым, а выражение морды несчастнее. – Ты ведь понимаешь, как важно следовать правилам и знать свое место? – получилось несколько грубо. Но я всегда учила сына послушанию и дисциплине. Николай у меня был довольно воспитанным ребенком. Никогда не грубил учителям, вел себя достаточно спокойно на уроках. С ним не было особых проблем. Во всяком случае за первые полгода его обучения в младшей школе я ни разу не была вызвала на разговор с учителем и не получала выговоров на школьных собраниях, как другие родители.
– Понимаю, – важно заявил сын.
– Понимаешь, где тебе сейчас следует находиться? – осторожно напомнила сыну на необходимость вернуться в постель. Придерживалась мнения, что режим дня для ребенка в таком возрасте очень важен. То, что из-за Ставридова он проснулся, было достаточно плохо. Итак, Николай сейчас не ходил в школу из-за моих проблем с супругом, что было недопустимо.
– Да. Но, мама, – попытался возразить ребенок.
– Никаких «Но». В постель, – приказала я, поднимаясь.
Николай понурил голову, но не спешил уходить. Я же перевела свое внимание на притихшего волка.
– Теперь ты, Шарик, – Господи, с каким наслаждением я произносила новую кличку Ставридова. Кажется, я не вкладывала столько энтузиазма в произношение имени предателя-мужа, когда мы занимались сексом, – иди сюда, мой дорогой.
Волк не спешил выполнять мою просьбу. Мне пришлось подойти самой. В конце концов, не видела причин зря тянуть время. Мне элементарно становилось жарко.
Подошла к волку и потрепала его по голове:
– Ты ведь будешь хорошим мальчиком, Шарик? – поинтересовалась у оборотня, осторожно перекидывая цепь через его шею. Очень боялась, что Ставридов не потерпит такого унижения и взбрыкнет. – Будешь, – констатировала, когда завязала цепь на узел. Внутренне ликовала. Позволил, значит, ощутил свою вину.
Потянула.
Волк выразительно и очень жалобно заскулил, преданно заглядывал в глаза и, изловчившись, лизнул в руку, когда я снова потрепала его по голове. Что-то я теперь совсем не испытывала прежней решимости наказать этого засранца.
– Мама, он не хочет, – заметил ребенок, который так и мялся в дверях.
Такая простая фраза сына стала для меня спусковым крючком, напрочь рассеивая возникшие было сомнения.
– Идем, Шарик, – уверенно потянула за импровизированный поводок. Волк явно нехотя, но все же соскочил с кровати и поплелся за мной. На выходе из комнаты подхватила за руку сына, разворачивая в нужном направлении. – Отправляйся в постель, Николай. Спокойной ночи, – произнесла как можно более спокойным голосом. Мальчик отлично знал, когда мама называла его «Николай», с ней лучше не спорить и делать, как просит. А то можно остаться без сладкого или без мультиков. Коля возражать не стал, что-то бурча под нос, недовольно отправился в небольшой закуток, нынче ставший детской комнатой. Это я настояла, чтобы мама убрала хлам из этого помещения. Помещения, служившего раньше кладовкой. Посчитала, что ребенку лучше иметь свои четыре метра, чем жить со мной в большой комнате.
Пока тащила волка до входной двери, молчала. Просто не знала, что сказать. Снова навалились сомнения и осознание того, что подобным поступком ущемляю мужское достоинство. Но убедила себя, что унижаю ни Михаила Ставридова, а всего лишь наказываю животное за его вероломство. Если верить тому же Ивану Васильевичу, в оборотне живут две разных сущности. Животная и человеческая. Иногда животная берет верх. Вот и решила отталкиваться от того, что это не Миша, а его звериная половина такая непонятливая и так обнаглела, когда без разрешения влезла в мою постель.