Игра в большой бизнес захватила Мамая. Теперь он каждую неделю начинал какой-либо новый проект, открывая для себя все новые и новые области приложения и оборота денег. Появлялись первые зарубежные партнеры. Рэкет по своей доходности уступил пальму первенства легальным формам зарабатывания денег и, что было гораздо важнее для самого Мамая, стал скучен и неинтересен. Мамай по-прежнему выезжал на некоторые наиболее важные «стрелки», но старался возможно быстрее или решить возникшую проблему, или переложить ее на более склонных к бандитизму помощников.
Как-то ему доложили, что некий мелкий предприниматель просит кредит, с тем чтобы вложить деньги в открытие кафе. В случае подобных пустяковых обращений Мамай лишь принимал подобное сообщение к сведению и тут же перепоручал решение всех финансовых и организационных вопросов кому-то из помощников. Нередко случалось так, что Мамай вообще забывал о такого рода начинаниях и вспоминал о них, лишь получая очередной отчет о прибылях от своего бухгалтера. Так получилось и в случае с этим Геннадием Возовым. Человек этот предлагал какую-то мудреную формулу возврата кредита, и Мамай, досадливо махнув рукой, велел разбираться без него.
Позднее он отметил, что некое кафе с глупым названием не дает практически никакого дохода, и обратил на сей факт внимание одного из своих людей. Узнав, что это то самое кафе, на открытие которого просились деньги каким-то странным типом, Мамай порекомендовал своим специалистам по возвращению кредитов разобраться в причинах столь низкой рентабельности. Те приняли какие-то меры, и в следующем отчете возле названия этого кафе — «У Хоббита» — уже маячили четырехзначные цифры.
Мамай полагал, что вопрос с этими «хоббитами» исчерпан, и полгода ничто, кроме вполне удовлетворительных отчетов о кафе, успевшем за это время стать ресторанчиком, не напоминало. Когда же, спустя эти полгода, к Мамаю подошел один из командиров боевых групп и сообщил о каких-то проблемах то ли с невыплатой денег, то ли с попыткой оспорить права Орды на долю в каком-то предприятии, Мамай, занятый созданием очередной корпорации, лишь кивнул в ответ, давая понять, что предоставляет «браткам» самостоятельно разрешить проблему.
Но оказалось, что эти сэкономленные несколько минут вышли боком. Через два дня Мамаю доложили, что с ним хочет встретиться некто Анвар, человек известный и уважаемый в своих кругах. Проблема, которую хотел обсудить осетин, была опять связана с этим дурацким «Хоббитом».
Как доложил Мамаю занимавшийся этим вопросом заслуженный, но излишне прямолинейный и нахрапистый старшина по кличке Туча, дело обстояло следующим образом.
Компаньон их подопечного Геннадия Возова всячески препятствовал расширению дела, что наносило ущерб казне Орды, и категорически отказывался как продать свою долю, так и искать любой другой путь для полюбовного решения конфликта. Туча после нескольких предупреждений распорядился вывезти несговорчивого компаньона в одно из специально приспособленных для таких случаев мест и уговорить его. Процесс уговаривания включал различные аргументы, даже самые архаичные, вроде поставленного на живот утюга.
По оперативным данным Тучи, за этим несговорчивым парнем никто не стоял, и вмешательство в дело Анвара было полнейшей неожиданностью.
Выслушав Тучу, Мамай задал лишь один вопрос, имевший едва ли не ключевое значение при выборе стратегии решения возникшей проблемы:
— Как там этот парень себя чувствует?
Туча засопел, переминаясь с ноги на ногу. Мамай все понял и без ответа, но ему было интересно, как сам исполнитель оценивает плоды своих трудов.
— Ну как… — забасил неуверенно Туча, разглядывая носы своих кроссовок. — Сутки всего прошли… Почти и не били его…
Мамай покачал головой: ситуация складывалась непростая. Если парень серьезно пострадал, то вряд ли он теперь утрется и уберется восвояси. Тем более что за него вступился Анвар. Этот-то просто не позволит своему подопечному уйти, не потребовав сатисфакций.
— Туча, найди мне Васька и Голову.
Туча, облегченно кивнув, быстро удалился. Хотя Мамай давно уже не махал кулаками, не стрелял и даже почти никогда не повышал голоса, о нем продолжали ходить легенды как о кровожадном монстре, жестоко расправляющемся с непокорными и штрафниками. Слухи эти не имели под собой реальной основы, а рождались, скорее всего, вследствие самоуправства его сподвижников, получивших право самостоятельно пресекать попытки воспротивиться законам, которые устанавливала Орда. Во всяком случае, у Тучи не было никакого желания опровергать или подтверждать эти слухи, подставляя свою собственную шею, и он был рад исчезнуть с глаз долой.
Мамаю предстояло все обдумать. До «стрелки» оставалось менее четырех часов.
За последнее время Мамай привык решать лишь вопрос о том, на кого из помощников переложить ту или иную проблему, но на сей раз, похоже, каша могла завариться серьезная, и пускать дело на самотек не следовало. Нужно было все продумать, тщательно взвесить и принять решение. Единственно верное решение.
Итак, Анвар. Не бог весть что, но известная отчаянность и кровожадность кавказских коллег не располагала к благодушию. Самое неприятное в общении с этими пришлыми командами было то, что они не имели корней, болевых стратегических точек, угроза удара по которым могла бы сдержать их воинственный пыл. В случае чего, они могли вести настоящую партизанскую войну, предпринимая вылазки на территорию противника и затем растворяясь в огромном городе до следующей операции. Используя эту тактику, Анвар мог бесконечно долго и весьма болезненно трепать как подшефных Орды, так и самих мамайцев.
Да и не мог Мамай позволить себе начать войну. Во-первых, он не представлял себе, насколько его боевые группы готовы к действительно серьезным действиям: волею случая Орда встала на ноги, избежав серьезных разборок и столкновений, и было не вполне ясно, как поведут себя привыкшие к легким победам боевики, если по-настоящему запахнет жареным. Во-вторых, главный козырь Мамая — особист — в случае с Анваром был практически бесполезен. Даже арестованный, Анвар мог преспокойно руководить своей кодлой, используя воровскую почту. В камере он был бы даже в большей безопасности, чем среди своих боевиков. А более всего беспокоило Мамая то, что война могла не только отвлечь его от легальных проектов, но и серьезно помешать их осуществлению.
И вот еще что. Не так давно прошел слух о том, что Анвар стал вором в законе. Мамай не мог сбрасывать со счетов это обстоятельство. Хотя после встречи с Зурабом интересы Орды не пересекались со сферами интересов блатной братии и сам Мамай считал истории о «сходах» и «крестах» чем-то вроде красивой легенды, но…
Проверять не хотелось. Как знать, а вдруг хотя бы половина из легенд о всемогуществе «черной масти» окажется правдой? Даже этого с лихвой хватит для того, чтобы остаться без головы.
Нет, Мамай и не помышлял о войне. Предстояло решить вопрос миром. Хорошо, что этот несчастный остался жив. Это упрощало задачу. Скорее всего, все упрется в некую круглую цифру. Это не страшно. Если бы удалось успокоить всех, заплатив любую, сколь угодно большую сумму, можно было бы считать, что все окончилось благополучно.
С другой стороны, деньги платить не хотелось. Не только и не столько потому, что их было искренне жаль, а потому, что слух о том, что залетные бандиты получили с Орды отступного, мог подмочить ее репутацию.
И поскольку просто отмахнуться или даже отбиться от Анвара не представлялось возможным, нужно было представить дело таким образом, чтобы неправым оказался этот совладелец кафе или, что было бы еще лучше, сам Анвар.
Отправляясь на встречу, Мамай взял с собой двух консультантов-уголовников, которые должны были изыскать брешь в позиции противной стороны и обратить дело в пользу Орды.
Увы, надежды Мамая на опыт зеков не оправдались.
Атмосфера накалялась. Взятый тайм-аут мало что менял. Требования Анвара в нынешнем виде выполнять было нельзя: это был бы непоправимый удар по авторитету Орды. Появились бы новые желающие померяться с ней силой, а это означало бы как минимум переключение всех сил на оборону. Убрать самого Анвара не составляло труда, но его земляки объявили бы Орде вендетту, соревнуясь в удали и меткости, чтобы доказать свои права на освободившееся место вожака. Да и этот чертов титул вора… Нет, трогать Анвара было нельзя.
На сегодня оставался запасной вариант: договориться с самим Анваром, убедив его отказаться от поддержки этого Лехи. Комбинация была довольно простой и несколько раз уже с успехом прокручивалась: братва делила деньги, лох оставался при своем интересе. Главное было — не ошибиться со ставкой: не предложить слишком мало, но и не переплатить. Предстояло провести некоторую подготовительную работу, после чего связаться с Анваром и сделать ему предложение, которое его бы устроило. Естественно, что знать об этих переговорах должно было возможно меньшее число людей: «кинуть лоха» считалось у воров делом нормальным, но только в том случае, если лох оставался лохом, так и не поняв, кто и когда его облапошил.
Пока же Мамай дал команду Туче привести заложника в порядок, вызвав, если нужно, врача.
ГЛАВА IX
У бывших пионеров Леши Рымкевича и Андрея Лосева была обшая мечта.
Вернее сказать, не одна общая мечта, а две мечты с похожим сюжетом. Они мечтали разбогатеть. Сегодня такая мечта и мечтой-то не выглядит: все хотят стать богатыми и здоровыми, но в те давние годы это выглядело святотатством. Тогда было принято мечтать стать космонавтом, балериной, знатным шахтером-стахановцем. Более того, почиталось за благо передавать свои премии и гонорары во всякие фонды и непонятные организации с названиями в виде корявых аббревиатур.
Некоторым, кстати, позволялось мечтать о министерских или, на худой конец, консульских креслах, хотя официально эта мебель считалась крайне тяжким бременем. Да мало ли кто о чем мечтал, прекрасно зная, что шансов повторить взлет Остапа Бендера в этой жизни не представится.