Еще у Леши появился новый приятель, который на первых порах вызывал у него не столько симпатию, сколько искренний интерес. Это был конечно же Миша Зуленич, уже тогда обозначенный товарищами как Зуля. Прошел почти год, прежде чем однажды Леше пришла в голову мысль, что этот тихий паренек мог бы стать не только хорошим другом, но и отличным компаньоном.
Следующей же страницей летописи славных дел Леши и Андрея стала домашняя студия звукозаписи. Это была уже в полном смысле слова совместная деятельность. У обоих ребят стояли дома кассетные магнитофоны. У Леши — «Весна», у Андрея — «Электроника». Соединив эти два чуда отечественной техники шнуром, ребята получили возможность тиражировать кассеты. Стоимость одной минуты в государственной студии составляла десять копеек. Наши коммерсанты просили рубль за кассету. Не сказать, что клиентов было море: приятели искали заказчиков среди своих же сверстников, для которых и рубль был суммой внушительной. Тем не менее два или три раза в неделю Андрей брал под мышку свою «Электронику» и шел к Леше исполнять чей-нибудь заказ.
Потихоньку, рубль за рублем, наполнялась Лешина копилка. Сам процесс опускания мятой бумажки в прорезь доставлял ему несказанное удовольствие, ибо давал ощутить, почувствовать своими руками, как приближается он к своей мечте.
Андрея же процесс угнетал. Он тоже часто пересчитывал свои накопления, хотя и знал точно сумму, но не из удовольствия. Его жгла изнутри жажда действия, ему не терпелось как-то использовать эти деньги, пустить их в оборот, и, будь у него паспорт, он по крайней мере положил бы их в Сбербанк.
Как-то Леше дали на день посмотреть немецкий журнал с фотографиями рок-групп. Леша притащил его в школу и продемонстрировал на одной из перемен. Вокруг собралась толпа сверстников, галдевших и просивших полистать буржуйское издание. Леша со своим журналом стал героем дня.
Андрей взглянул на это событие с другой точки. Вечером он взял у друга журнал и переснял наиболее выигрышные постеры своей «Чайкой-2». На следующий день он появился в школе с пачкой фотографий. Как ни странно, фотографии быстро разошлись по двадцать — тридцать копеек за штуку.
С того момента друзья занялись еще и фотографией.
Они с удивлением обнаружили, что просто пестрая картинка выглядит гораздо притягательнее, чем кассета с самой что ни на есть популярной музыкой. Объяснить такое странное предпочтение было трудно, да наши герои и не пытались этого сделать. Они опрашивали всех знакомых, малознакомых и почти незнакомых людей на предмет наличия журналов, плакатов, обложек от пластинок и всего, что можно было переснять.
Тогда-то и пригодился Миша Зуленич, чья сестра, как оказалось, работала стюардессой на международных авиалиниях и во множестве привозила из Европы наиболее популярные журналы.
Узнав о том, что Леша ищет подобный материал, Зуля сам предложил ему свою помощь. После короткого совещания Леша и Андрей решили принять парня в свой трест, тем более что Миша увлекался фотографией и для него не составляло труда переснять и напечатать как черно-белый, так и цветной снимок.
Зуля начал изготавливать фотографии, Андрей и Леша взялись за реализацию. Деньги делились как бы поровну, но если кому-то удавалось найти олуха и продать карточку дороже оговоренного тарифа, то лишние монетки оседали в кармане счастливчика.
Однажды Мишина сестра привезла из Австрии пластинку «Queen» с цветной вставкой. Вставка была немедленно переснята. Андрей принес эту фотографию в школу. На последней перемене к нему подошел какой-то парень из старших классов и спросил, нельзя ли купить сам диск. Он предложил хорошую цену. Миша поговорил с сестрой, и сделка состоялась.
Так в актив троих коммерсантов добавились операции с пластинками.
Тем временем вышел легендарный «Закон о кооперации», но наши друзья не смогли еще оценить эпохальность этого события, да и участвовать в процессе они пока не могли. Так что троица продолжала возиться с фотографиями, пластинками, кассетами, значками. Но «Закон» их интересы все же затронул — в обороте появилось множество импортных кассет и пластинок, а так же море кустарного производства значков и фотографий, сделанных в профессиональных студиях. Спрос на продукцию троих компаньонов начал катастрофически падать. Нужно было искать новые способы зарабатывания денег.
Как-то на перемене Андрей подошел к Лехе и отозвал его в сторону.
Заговорщицки оглядевшись по сторонам, он вытащил из внутреннего кармана толстый конверт. Сквозь тонкую бумагу просвечивала пачка черно-белых фотографий девять на шесть — формат, от которого друзья уже давно отказались, перейдя на фотографии большего масштаба. Да и продукция их давно уже была цветной.
Леха удивился также, что Андрей сам напечатал фотографии, тогда как уже полгода этим занимался Миша.
Еще раз оглядевшись по сторонам, Андрей осторожно открыл конверт и медленно, явно рассчитывая произвести на друга определенное впечатление, вытянул верхнюю фотографию.
Сначала показался верхний уголок, и Леха с удивлением обнаружил, что перед ним переснятая игральная карта, валет треф. Однако вместо обычного для карт рисунка там оказалось изображено нечто другое. Леха увидел орнамент (очевидно, какого-то ковра на стене), потом голову девушки — как-то странно приоткрыв рот, она словно задыхалась и тянулась к фотографу за спасительным глотком воздуха.
Андрей резким движением вытянул карточку из конверта, и у Лехи перехватило дыхание.
Девушка на фотографии была почти голой. Кружевные трусики — единственное, что прикрывало ее тело. Она стояла, повернувшись к камере и наклонившись вперед, а странное выражение лица приобретало совсем иной смысл. Руками девушка поддерживала снизу грудь с большими темными сосками, словно протягивая ее фотографу.
Леха впервые в жизни видел подобный снимок. До этого ему приходилось лицезреть обнаженное женское тело лишь мельком, в двух шедших по телевизору фильмах — «Экипаж» и «Берега». Промелькнувшие в мгновение ока кадры обсуждались и смаковались мальчишескими компаниями в течение недели. Это было событием. Но там обсуждался сам факт явления женщины в неглиже, мало кто успел рассмотреть что-то, и оттого картину дополняла фантазия подростков. Здесь же фотография лежала перед Лехой, не собираясь никуда исчезать, давая возможность спокойно ознакомиться с особенностями строения женского тела.
Леха ощутил приятное тепло в паху, колени вдруг ослабли. С трудом оторвав зачарованный взгляд от пышной груди девушки, он посмотрел на расплывшегося в улыбке приятеля.
— Что это? — спросил он.
Андрей улыбнулся еще шире.
— Тетька, — ответил он, сияя, с видимым удовольствием наблюдая эффект, произведенный снимком.
— А вот еще. — Он вытянул следующую фотографию.
Девятку пик украшала уже другая девушка. Темнокожая красавица стояла, закинув тонкие руки за голову и демонстрируя идеально сложенное тело. На этой не было ничего, кроме ажурных белых чулок, ничуть не мешавших созерцать области, представлявшие наибольший интерес.
Во рту у Лехи пересохло, негнущимися пальцами он взял у Андрея конверт и стал вытягивать карточку за карточкой. Одна за другой появлялись перед ним девушки разных форм, возраста и цвета кожи. Они демонстрировали свои прелести, принимая самые причудливые и невообразимые позы, поворачиваясь то так, то эдак, и лишь изредка отягощали свои телеса чем-нибудь из белья.
Андрей все это время озирался по сторонам, готовый предупредить с головой ушедшего в созерцание фоток приятеля о приближении постороннего.
Когда Леха дошел до последней карточки и застыл с ней в руках, таращась на средних лет женщину, расстегнувшую лиф, чтобы похвастать огромной грудью, походившей на два здоровенных астраханских арбуза, Андрей забрал у него пачку и, сунув в конверт, быстро убрал во внутренний карман.
— Потом посмотришь.
— Откуда это? — Леха еще не вполне пришел в себя, словно только что очнулся от прекрасного сна.
— Парень один дал колоду на день. — Андрей еще раз глянул по сторонам. — Как ты думаешь, пойдет?
— Пойдет! — кивнул восхищенно Леха и тут же спохватился, поняв, что речь идет не о его впечатлении. — Для чего пойдет?
— Продавать! — изумился его несообразительности приятель.
— Продавать… — повторил за ним Леха, взвешивая в уме перспективы подобного предприятия, а главное — последствия, в случае если такая колода попадет в руки взрослых.
— А что, я думаю, пойдет на «ура»! — Чувствовалось, что Андрей уже все продумал. — Двадцать пять копеек штука, или семь-рублей вся колода.
— Семь рублей? — отшатнулся Леха.
— А что? Не хочешь — бери по одной! — отрезал Андрей тоном, не терпящим возражений.
— Слушай… — Леха вернулся к вопросу, волновавшему его больше всего. — А если застукают?
— Кто? Эти? — с насмешкой переспросил Андрей, ткнув пальцем в сторону учительской. — Ну и что? На нас статья пока не действует…
— Статья?! — Леха решил, что или он ослышался, или его друг спятил. — Какая статья?
— Ты что, дурак совсем? — Андрей начал терять терпение. — Статья есть за распространение этого. Мы еще малолетки, нам ничего не будет.
Леха вспомнил о скандале с макулатурой, и на душе у него стало неспокойно. Он не сомневался, что с точки зрения УК все обстоит именно так, как говорил приятель, но безотчетный страх перед необъяснимым табу, наложенным где-то в подсознании, подсказывал, что затевать подобную авантюру не стоит. Он вспомнил, как покраснел и отвел глаза от экрана, когда там появились вдруг Яковлева и Филатов, лежащие в постели, и еще он понял тогда, что в краску его вогнало именно присутствие в комнате родителей, которые сидели и спокойно смотрели фильм, словно не лежала перед ними полуголая актриса.
Вместе с тем ему не хотелось показать, что он испугался. Он решил найти в плане приятеля слабые места.
— А если попрут из школы? — Первый аргумент был не очень удачным, но давал возможность еще подумать.