— И где это?
— Не знаю. — Андрей прикидывал что-то в уме. — Двести пятьдесят тысяч!
— Завтра, — уточнил Миша.
— Слушай… — Андрей отошел от края тротуара и двинулся к стене дома. — Двести пятьдесят! Это ж до хрена!
— Немало. — Зуля подошел к нему и встал, привалившись плечом к кирпичной кладке.
— Если все выгрести… — Андрей рассуждал вслух. — Ткань не брать… По магазинам пронестись… Слушай, я, наверное, тысяч двадцать пять — двадцать семь нарву. Из кафе теперь ничего не вытащить, но, может, у Ксюхи спросить насчет «черной кассы»? Должно же что-то быть отложено…
— И сколько там может быть? — скептически цыкнул Зуля.
— Да до хрена может быть! — оживился Андрей. — Штук двадцать — тридцать…
Натолкнувшись на взгляд друга, Андрей сник, поняв, что это «до хрена» составляет десять процентов необходимой суммы.
— Знаешь что… — Зуля поднял палец, прося минуту на то, чтобы додумать пришедшую мысль. Андрей замер, с надеждой глядя на друга, чьи неожиданные решения не раз выручали их из беды.
Рядом с ними остановился парень лет двадцати. Кавказец.
— Девочки не нужны? — просто спросил он.
— Что? — Андрей повернул голову. — Нет.
— Шмаль?
— Слушай, ничего не нужно. — Андрей махнул рукой. — Иди дальше.
Парень ушел.
— Знаешь что, — Зуля опустил палец, — я позвоню этим козлам и сдам им ухо. Пусть пошевелятся.
— Каким козлам? — Андрей, окрестивший этим именем уже всех, запутался и не сразу понял, какие именно козлы имеются в виду сейчас.
— Ментам.
— Да ты что, совсем дурак? — Андрею предложение, мягко говоря, не понравилось. — Если Мамай узнает, то от Лехи и останется только что это ухо!
— Понимаешь… — Зуля вытащил из кармана жвачку и, предложив Андрею, положил одну подушечку на язык. — Я думаю так. Они узнали, что кто-то ходил в ментуру. Но не узнали кто. Не будешь спорить?
Андрей мотнул головой.
— Так вот. Это значит, что это либо случайная утечка информации, либо их информатор мало что значит в этом деле. В обоих случаях он вряд ли успеет вильнуть хоботом и сообщить до завтра. Тем более что я предупрежу их о стукаче.
— Как? Расскажешь про «стрелки» и про Анвара?
— Это я сейчас додумаю. — Зуля досадливо махнул рукой. — Но сдается мне, что теперь опера — наш единственный шанс. Последний.
Андрей закурил. Убирая сигареты, он посмотрел на часы.
— Ого! Слушай, а где ж ты сейчас будешь искать следователей и компанию? Ночь уже!
— Это что, по-твоему, гастроном? Позвоню, и они поднимут всех на уши.
Рядом остановились трое. Давешний паренек-кавказец и с ним еще двое, постарше.
— Какие дела? — один из подошедших почти касался Зулиной руки сильно выдающимся вперед животом, заботливо укутанным в турецкий свитер с надписью «Boss».
— В смысле? — Андрей вытащил руки из карманов. Пока просто вытащил. На всякий случай.
— Чего тут стоите?
Миша выпрямился и повернулся к подошедшим. Он хотел было что-то сказать, но Андрей опередил его.
— А тебе-то что? — зло спросил он кавказца.
— Это наша улица, понял? Так что ковыляй отсюда в другой район.
— Вы нас не за тех приняли… — Зуля миролюбиво поднял руки ладонями вверх. И все закончилось бы тихо-мирно, но Андрей вдруг завелся.
— Как ты сказал? — Он подался вперед, оказавшись лицом к лицу с кавказцем.
— Я сказал, что это моя улица…
— Нет, это моя улица, — тихо ответил Андрей. — И город мой. Мой и его. Мы здесь родились, и все это наше, понял?
— Не, подожди. — Кавказец расплылся в улыбке. — Ты что, придурковатый малость? Тебе мозги вправить, а?
Вместо ответа Андрей ударил его в лицо. Кровь, что-то хрустнуло. Для человека такой комплекции кавказец удивительно легко опрокинулся на спину. Парень, оказавшийся у Андрея за спиной, бросился на него, но Андрей ожидал этой атаки и, ловко развернувшись, встретил нападавшего ударом снизу в челюсть. Снова хруст, и еще одно тело замерло на асфальте.
Прежде чем третий подошедший успел вытащить из заднего кармана и раскрыть нож, Зуля нанес ему мощный удар ногой чуть ниже фирменной пряжки. Кавказец охнул, но не выбыл из борьбы. Развернувшись к Зуле, толстяк выбросил вперед руку с ножом, но закончивший с остальными Андрей врезал ему сбоку, а потом еще один — по горлу.
— Атас! — Андрей метнулся в сторону подворотни.
Зуля перепрыгнул через поленницу «выключенных» гостей столицы и последовал за другом.
Они пробежали три квартала, выскочили на площадь у метро и здесь остановились, переводя дыхание.
— Хороший удар, — покачал головой Зуля. — А чего ты в бокс не пошел? Или в охотники на медведя? Ты бы регулярно получал премии за экономию патронов…
Вместо ответа Андрей показал ему руку. Зуля увидел самодельный кастет.
— Хорошее дело. Кастет — орудие капиталиста.
— А что прикажешь делать? — Андрей снял кастет и бросил его в темноту под деревья. Потом нагнулся и вытер руку о траву.
— Ты озверел, — грустно сказал Миша. — Скоро станешь, как они.
— А иначе никак. — Андрей изучал рукав: не забрызган ли кровью. — С волками жить — по-волчьи выть.
— Оно конечно. — Зуля то ли соглашался, то ли иронизировал. Андрею было некогда разбираться.
— Как только ты что-то захотел или у тебя что-то есть, тут же находится куча козлов, которые пытаются тебя обуть. И тут уж если не ты их, то… — Андрей сделал выразительный жест.
— За каждым большим состоянием стоит преступление.
— Во-во. Это очень даже верно.
— Это Бальзак.
— Я помню. И еще незабвенная Тамара Стефановна.
— Выходит, нельзя прожить жизнь джентльменом. — Миша грустно покачал головой.
— Ты что, маленький ребенок? — Андрея потрясла наивность их некогда главного аналитика. — Мы же попробовали уже. И что? Получили доказательство от противного.
— Еще не получили.
— В смысле?
— Мы пока что не совершили преступления.
— Ты становишься какой-то нудный. Ты чего, Зуля?
— Ничего. — Голос у Зули снова стал жестким. — Короче, я сейчас звоню ментам и поднимаю их на уши. Проходит предложение?
— А я?
— А ты двигаешь домой и спишь, поставив телефон у подушки.
— А если их никого нет? — Андрея несколько смутило подобное разделение обязанностей.
— Где? Я же не в трест прачечных звонить буду и даже не по ноль-два.
— Ну, тогда звони. Если дозвонишься, то я поеду.
Они подошли к таксофонам.
Первые три не работали, четвертый ответил чуть слышным гудком. Зуля поставил жетон в прорезь и набрал номер.
— Слушай, — спохватился Андрей, — а что с бабками? Мы же ничего не решили.
— Уже решили. Собирай, сколько сможешь, остальное я найду.
— Где?
— В гнезде. Алло!
Зуля говорил около минуты. Он назвал два магических имени и сказал, что на него вышли бандиты, похитившие Леху. Повесив трубку, он повернулся к Андрею:
— Все, лови тачку и двигай домой. За мной сейчас подъедет спецтранспорт.
— Какой спецтранспорт?
— Сейчас от местного отделения подъедет патрульная машина. Давай двигай! Кстати, позвони Оксане, предупреди, что Леха приедет завтра.
— Завтра? — Андрей с сомнением посмотрел на друга. — А если не приедет?
— Если не приедет, то у нее еще будет время поплакать, а пока пусть надеется. Все, давай двигай отсюда!
Андрей молча стиснул Мишину руку и пошел в сторону дороги. Машину он поймал быстро. Прежде, чем примчался милицейский «мерс».
На сей раз встреча происходила в другом месте. Кабинеты здесь были именно кабинетами, коридоры — коридорами. Для полноты картины не хватало только портрета Дзержинского над столом следователя. Следователь, кстати, был незнакомый.
— Сысоев Валентин Игоревич. Старший… — Представление явно привыкшего к ночным авралам следователя заняло с полминуты.
Не молодой, но еще и не старый представительный мужик. Среднего роста, крепкий, движения неторопливы и точны. Бледный, угрюмый, но кто будет выглядеть лучше, поднятый за полночь и обнадеженный перспективой предстоящего бдения?
В фильмах про чекистов следователи всегда протягивали посетителю руку, если это, конечно, не был приведенный под конвоем преступник. Те двое пинкертонов в полупод-вальчике тоже начали с рукопожатия.
Старший следователь руки не подал, и Мишу неприятно удивило это обстоятельство. Сысоев лишь поднялся из-за стола, отбарабанил свои ФИО и титулы, указал Мише на стул и тут же плюхнулся в свое кресло, уперев локти в стол. Возможно, следователь не испытывал теплых чувств к человеку, по милости которого был поднят среди ночи. Что ж, это объяснимо. Да и Миша приехал не на день рождения.
— Вы… — Сысоев открыл одну из папок, очевидно пытаясь найти имя посетителя, но, не наткнувшись на него сразу, решил не утруждать себя, — гражданин, сообщили, что на вас вышли похитители гражданина…
Сысоев снова уткнулся в папку, разыскивая теперь Ле-хины данные. Возможно, это была не та папка, ибо и на сей раз процесс поиска затянулся.
— Совершенно верно. — Миша решил брать инициативу в свои руки. — Сегодня на рынке ко мне подошел человек и предложил отойти в сторону…
— Секунду, гражданин… — Сысоев скривился, демонстрируя Мише, насколько он сожалеет о том, что запамятовал имена подопечных. Дескать, что вы хотите: разбудили в прямом смысле среди ночи!
— Михаил Александрович меня зовут, — снисходительно кивнул Зуля. — Только вот почему я стал вдруг гражданином?
Сысоев осклабился. Именно осклабился, ибо нехорошая, неприятная была у него улыбка.
— А что вы хотите? «Товарищей» отменили. «Граждан» для всех оставили. На «господ» некоторые обижаются. Если вы обижаетесь на «гражданина», то давайте остановимся на «господах». Господин Михаил. Вам нравится?
— Господин Зуленич, — поправил его Зуля. — Но вообще я предпочел бы обойтись вовсе без обращений.
— Как угодно. — Сысоев пожал плечами. — Теперь я могу услышать, что за срочность такая, что вы поднимаете на ноги весь отдел?