вопрос о том, что же на самом деле происходит с Лехой. Он поворачивал факты так и эдак, словно детальки мозаики, пытаясь найти подходящие грани, но ничего не получалось. Два обстоятельства особенно не желали укладываться в ряд с остальными фактами. Во-первых, как Мамай мог узнать, что кто-то обращался в милицию, если неизвестно, кто именно обращался? Очевидно, источник информации — мелкий оперативник, которому поручили, скажем, вести наблюдение за Мамаем или за входом в кафе. Словом, это человек, который просто понял, что милиция занялась этим делом. Додумать, что раз есть дело, есть и заявитель — не сложно. Но если этот стукачок — пешка, то откуда следователь узнал содержание переговоров Анвара и Мамая? В частности, о том, что Леха якобы задолжал Андрею? Непонятно. Или источник — высокий чин, но тогда почему он просто не сообщил Мамаю имена обратившихся? Или же источник — простой опер, но тогда откуда эта обратная связь? Во-вторых, как Мамай доказал Анвару, что обращение в милицию было? Поделился наблюдениями или представил ему своего стукача? Но что этот стукач мог представить, кроме слов? А Анвар не верит словам, тем более когда дело касается больших денег.
Очень могло статься, что Анвар действительно похитил Леху сам и теперь ломает комедию. Но откуда осетин мог узнать, что за подмогой обратятся к нему? Да и зачем ему было брать с собой Андрея, если оставалась опасность того, что тот может знать Мамая в лицо? Не нанимал же он настоящего Мамая для участия в спектакле!
Все версии рассыпались, как карточные домики на ветру. Они были слишком хлипки и неустойчивы. И только версия, состряпанная следователем, стояла незыблемо и твердо. И получалось, что главный изъян Мишиных умозаключений — Андрей. Все эти версии рушились, если считать, что Андрей говорил правду. А если нет? Тогда все даже более реально, логично и очевидно, чем предполагает следователь.
Миша попытался отогнать скользкую мысль, но его мозг уже вцепился в эту версию и не желал выпускать ее, не разобрав по косточкам.
Получалось все очень складно. Даже если отбросить историю с долгом. Положим, Андрей выдвигает эту легенду. Леха ее подтверждает, после чего если Андрей захочет перехватить инициативу, то ничто ему не помешает. Он спокойно приберет кафе к рукам, встав под «крышу» Анвара…
Нет, не могло этого быть. Не должно было быть. Миша не хотел в это верить, не хотел принимать это как истину. Не мог Андрей быть таким подлецом, такой мразью. Других вариантов не было, но, возможно, только пока.
— Ну, что-нибудь надумали? — Сысоев докурил и убрал в карман сигареты.
— Надумал, — кивнул Миша. — Я остаюсь при своем мнении.
— Ну, тогда не смею вас задерживать. Спасибо за помощь. — Следователь поднялся, одергивая пиджак. — Всего хорошего.
— То есть? — Миша не верил своим ушам.
— То есть вы можете идти.
— А вы что, ничего не предпримете?
— Почему? — Сысоев пожал плечами. — Мы работаем круглые сутки. Проводятся мероприятия, делается все возможное и невозможное.
Миша помялся, не зная, что сказать.
— А вы полагали, — Сысоев взял со стола папки и подошел к нему вплотную, — что после вашего обращения мы бросимся бить морду Огрошеву? Или развернем красные хоругви и двинем по Москве резать все лица кавказской и закавказской национальности? Мы действуем в рамках закона, хоть это многим и не нравится.
Он наклонился ближе и добавил уже шепотом:
— Мне, честно говоря, тоже не всегда нравятся эти рамки, но куда деваться? Даже если бы я вам поверил на все сто. Кто даст ордер на основе предположений, основанных на бродящих по городу слухах?
Выйдя на улицу, старший следователь Сысоев прошел немного вперед и свернул во двор, где его ждала родная новенькая «девятка». Ревниво осмотрев свежевымытые бока автомобиля, он открыл дверцу и сел за руль. Немного прогрев двигатель, он тронулся, вырулил на проспект, проехал с километр и притормозил у таксофона.
Заглушив двигатель, Сысоев выбрался из машины, подошел к автомату и снял трубку. Набрав номер, бросил в щель жетончик.
— Алло. Торгаша и девку. Остальное в четверг, как обычно.
Повесив трубку, следователь огляделся по сторонам, сел в машину, запустил двигатель и медленно поехал по правому ряду. Метров через триста он резко прибавил газу и перестроился в левый ряд.
ГЛАВА XVI
Таксист довез Андрея до дома в один миг. Но Андрей еще долгих четыре минуты поднимался пешком по лестнице. Он не поехал на лифте, чтобы еще на несколько мгновений оттянуть объяснения с Оксаной.
Тем не менее, едва войдя в квартиру, он, не раздеваясь, прошел к телефону и набрал номер. У Андрея не хватило духу сказать правду, и он скрепя сердце последовал Мишиному совету: начал плести что-то об организационных трудностях.
— Вы собираете деньги? — Вопрос Оксаны настолько попал в точку, что Андрей невольно ответил «да».
— Честно говоря, проблема в деньгах, — сознался он.
— Уже собрали? — Голос ее звучал так, словно обсуждался вопрос, что купить к юбилею.
— Соберем, — уверенно ответил Андрей и мысленно обругал себя: как теперь спросить ее о Лехином загашнике?
— У нас есть деньги. Если нужно, я могу привезти.
— Сколько? — Андрей решил не валять больше дурака. В конце концов, Оксана заинтересована в спасении Лехи ничуть не меньше их, тоже хочет ему помочь и имеет на это право.
— Тридцать четыре тысячи.
Андрей задумался. Тридцать четыре тысячи. Примерно столько же он наскребет, сняв выручку и задействовав деньги, отложенные на зарплату и материалы. Тяжко будет выплывать, но что значит нервотрепка со швеями по сравнению с жизнью друга? Сколько-то подкинет Зуля. Сколько? Пока не хватает около ста восьмидесяти тысяч. Где же найти столько за одну ночь?
— Андрей, — Оксана напомнила о себе, — так что, нужны деньги?
— По правде говоря, да.
— Сколько?
— Честно говоря, все.
— Да… — Оксана помолчала. — Значит, все так серьезно. Ладно, завтра я привезу их.
— Привезешь?
— Да, они тут в одном месте… Но проблем забрать нет. Во сколько они нужны?
— Чем раньше, тем лучше.
— Тогда заезжай к половине двенадцатого. Это нормально? Раньше я вряд ли смогу.
— Спасибо, Ксюш…
— За что спасибо? Спасибо! — Оксана сорвалась. Боль и страх вырвались наружу потоком слез. — Андрей, спасите его! Спасите его, пожалуйста…
— Оксан, — Андрей напряженно сопел в трубку, не зная, что сказать. — Ксюх…
— Все, Андрей. — Девушка вновь взяла себя в руки. — Завтра я тебя жду.
Услышав короткие гудки, Андрей положил трубку.
Посмотрев на часы, он покачал головой. Нужно было немного поспать. Наступающий день обещал быть более чем насыщенным. Он поставил будильник на семь часов, придвинул телефон поближе к кровати, быстро разделся и лег.
Расправляя одеяло, он думал о том, что вряд ли сможет уснуть, но провалился в сон, едва коснувшись головой подушки.
Спросонья он не сразу понял, что происходит. Писк телефона раздавался словно внутри головы. Андрей заметался, пытаясь сообразить, где находится телефон, потом вспомнил, что он стоит возле кровати, и снял трубку.
— Да!
— Это я. — По голосу Зули было очевидно, что хороших новостей он не сообщит.
— Ага. — Андрей перевернулся на живот и стал отчаянно тереть припухшие веки ладонью.
— Короче говоря, нужно собирать деньги.
— А что менты? — Разлепив веки, Андрей мельком взглянул на часы. Половина пятого.
— Это не по телефону, но, насколько можно понять, помощи от них не предвидится.
— Черт! — Андрей окончательно проснулся и сел на кровати, поставив аппарат на колени. — Вот козлы.
— Значит, так. — Зуля говорил медленно, словно размышляя вслух. — Сейчас спим. В восемь подъем и созваниваемся…
— Слушай, — спохватился Андрей, — что с бабками? Где мы наберем столько?
Зуля помолчал. Андрей, прижав трубку к щеке, переводил стрелку будильника.
— Сколько ты нашел?
— У меня лично… штук тридцать — точно. Может быть, чуть больше. Я говорил с Ксюхой. У нее есть тридцать четыре. Завтра она их привезет…
— Откуда?
— Не знаю. Она не сказала.
— Правильно сделала. И вообще, давай заканчивать трепаться по телефону. Встретимся завтра — поговорим. Все, конец связи. Пока!
— Давай. — Андрей положил трубку и рухнул на кровать.
Будильник затарахтел на середине сна. Андрей как раз плыл на катере по Миссисипи, положив босые ноги на отделанный темным орехом борт, и смотрел поверх темных очков на небоскребы, поднимавшиеся, казалось, из самой реки. Мрачные каменные громадины походили на стадо исполинских животных, пришедших к реке на водопой. Андрей, придерживая одной рукой руль в чехле из мягкой светлой кожи, потянулся к маленькому холодильнику, наполненному бутылками пива…
Здесь сон оборвался.
Андрей хлопнул по клавише, обрывая бряканье будильника, и сел на кровати. Голова была тяжелая. Следовало принять холодный душ.
Несколько минут Андрей посидел неподвижно, приходя в себя и собираясь с мыслями. Состояние тревожности заставило его старательно перебрать в памяти все события прошедших дня и ночи, и, лишь убедившись, что он помнит все и что бежать ему никуда не нужно, Андрей встал и направился в ванную.
Зазвонил телефон.
— Да.
— Это я. Встал?
— Встал.
— У тебя деньги готовы?
— Часть готова, а часть нужно дособирать и поменять…
— Давай так. — Зуля заговорил с невероятной быстротой. Если учесть, что обычный его темп составлял пять слов в минуту, то сейчас он говорил как пластинка, пущенная на семьдесят пять оборотов. — Ты собирай бабки. Я сейчас еду за остальной суммой. В половине двенадцатого звони мне домой. Или я окажусь уже здесь, или Катька тебе все объяснит. В случае чего — на пейджер.
— Слушай, а где ты возьмешь…
— Не по телефону, — оборвал его Миша. — Думай быстрее: возражения есть?
— Вроде нет…
— Тогда все. До связи.