Урывками, в беспокойном, прерывистом сне ему виделась Земля. Не такая, какой она стала сейчас, нет. Настоящая, нормальная Земля с экрана телевизора: с лесами, морями, горами и прочим, без грязных мусорных волн на берегах, без куцых заповедников, где активисты берегут каждый росточек и побег. Настоящая Земля…
Дуглас что-то тихо прошелестел в наушник. Мартин открыл глаза и увидел очередное взгорье, за которым открывался величественный вид на широкое серое покрывало Моря Спокойствия.
Пока он спал, процессия из трех машин миновала в обратном порядке Море Краевое, Море Кризисов и восточную часть Моря Спокойствия. Вот и родной кратер Риттера. На солнечной стороне возникли строения Компании, расположенные в строгом порядке, как бараки концлагеря, и равномерно движущиеся туда-обратно харвестеры-комбайны, отсеивающие драгоценный реголит. Луна оставалась тихой и мертвой, как всегда. Гигантский диск Земли над головой давил исполинской тяжестью, словно неподъемный cизифов камень, напоминая о иной, потерянной навсегда жизни.
К черту все! К черту! Плевать! Решение принято. Пора, наконец, показать мразям, почем нынче лунные механики!
Отстояв привычную очередь из бульдозеров и харвестеров, Мартин проник в мастерскую. Понемногу, за полсуток, он разгрузил машины, перетаскал все покупки внутрь гаража и жилого отсека, после чего отправил заказные роверы обратно в Луна-Сити, предварительно забаррикадировав мастерскую. Если бы кто-то взглянул на него в тот момент, то увидел бы нахмуренные густые брови и угрожающий взгляд исподлобья, словно говорящий «не связывайся со мной!»
Он заперся ровно на две недели.
Механик IV
Когда работа была кончена, он напился до потери сознания. Утром проснулся с гудящей от тяжкого похмелья головой; из рук валилось все, что бы он ни взял. Мартин поплелся на кухню, беспрестанно отрыгивая и с ужасом думая о том, что вознамерился совершить в этот сочельник. Он запил абстинентный синдром двумя капсулами-стимуляторами, сверху добавил банку пива и уселся перед пустым экраном телевизора, думая, вспоминая, посылая сигналы SOS в свой изнуренный, растерянный мозг. Мозг знал, прекрасно знал о том, что произойдет сегодня; тело отказывалось верить, тело отчаянно хотело жить, тело умоляло лечь в кровать и спать, а дальше уж все как-нибудь образуется.
Тело стало врагом Холланека. Пока он выключал энергию в главном энергоблоке мастерской, пока таскал необходимые инструменты внутрь «Малютки», тело дрожало, покрывалось предательским потом, билось испуганным сердцем о грудную клетку, словно он пять часов крутился в центрифуге. Тело заранее выбросило белый флаг и просило о капитуляции.
Для обеспечения хорошей видимости Холланек оборудовал бульдозер несколькими видеокамерами, подключенными к круговым дисплеям в кабине. Объективы камер он защитил пуленепробиваемым пятидюймовым пластиком, поверх пролегала композитная броня с вкраплениями практически неуязвимого лонсдейлита, прозрачного в выступах оптики. Уродливый корпус «Малютки» напоминал осклабившуюся ухмылку гиены, нацелившейся на аппетитный зад какого-нибудь из тех давно вымерших парнокопытных, передачи про которых крутят по телеку. Мартин создал настоящего хищника, не страшащегося смерти, презрительно относящегося к врагам, сокрушающего все на своем пути, не сомневающегося в поступках.
Словно зарядившись от вида собственного грозного изделия, Мартин отдал приказ Дугласу, и на кабину плавно опустился бронированный короб, который был тут же автоматически запечатан изнутри затвердевшей пеной. Механик оказался внутри высокотехнологичного гроба, созданного его же руками.
Вспомнил запоздало, что забыл взять потрепанную колоду карт. Впрочем, раскладывать пасьянс вряд ли получится: следующие сутки будут самыми напряженными в его жизни.
Пол верхнего уровня гаража разъехался в стороны, и многотонная туша «Малютки» поднялась вверх на платформе. Из какого-то детского ребячества Мартин не стал открывать ворота, а резко сдал назад и просто вынес их бортом бульдозера; воздух из мастерской хлынул в безвоздушное пространство с такой силой, что потащил за собой и бульдозер, обрушил бронированные колеса в холодную пыль. Бульдозер подпрыгнул, оттолкнувшись от поверхности, и на миг Мартина посетила безумная мысль, что он сейчас улетит в открытый космос. Но этого, конечно, не произошло. Тяжелая «Малютка» зарылась носом в грунт, следом упали вылетевшие из гаража книги, трепещущие листками в безвоздушной пустоте. Крупицы оседающей пыли запорошили камеры, Мартин включил очистители и огляделся с помощью небольшого перископа.
Снаружи царила обыкновенная суета. Колесили харвестеры в безмолвной пустоте, сыпался реголит из ковшей десорбции, горели вышки антенн административных зданий, накрытых сетями метеоритных колпаков. Сновали туда-обратно вагонетки по подземным перекрытиям, построенным внутри тоннелей лавовых труб, выныривая местами наружу, чтобы покрасоваться на солнце округлыми блестящими боками. Словом, повседневная рутина. На выбравшегося из мастерской затворника металлического монстра никто не обращал внимания. Пока что.
– Ну что ж, парни, давайте знакомиться, – прошептал Холланек, вскрывая банку пива. Его наконец охватило всепоглощающее спокойствие, будто он достиг просветления, как какой-нибудь христобуддистский монах.
Дуглас прокомментировал:
– Это им за Алису.
– Правильно, приятель, это им за Алису. Теперь они меня наконец-то увидят, гады. Увидят меня…
Он повертелся, поелозил гусеницами переоборудованной «Малютки» в лунном грунте, тремя глубокими глотками осушил банку «Бадвайзера» и взял курс на администрацию завода. За спиной загудел конвертер синтез-ячейки: скоро здесь станет жарко, когда кончится О2 в баллонах, и устройство начнет разлагать куски водяного льда на кислород и водород, необходимые для дыхания и охлаждения двигателя.
Подъезжая к администрации, механик предварительно включил пушку Гаусса, расположенную для удобства параллельно водителю, то есть на переднем борту. Дуглас скорректировал траекторию выстрела, пока Мартин искал удобное «парковочное место» у фасада здания, накрытого внушительных размеров метеоритным колпаком.
Пробный залп! Снаряд из ферромагнетика улетел в термопластиковую оболочку администрации завода, увяз в ней на долю секунды, а затем рванул красивой, но мгновенной вспышкой, чье пламя увязло в вакууме. Звука тоже не было: в абсолютном безмолвии разлетались «хлопья» термопластика, некоторые из них от инерции взрыва быстро поднимались вверх, чтобы уже никогда не вернуться на лунную поверхность.
Мартин сдал назад, отъехал в тень одного из неработающих харвестеров. Больше стрелять он пока не собирался, это была проба пера и предупреждение для всех, кто находится в здании. В том числе и для подонка Уланова, конечно. Убивать Холланек никого не намеревался, более того – произведенный выстрел был четко выверен; взрыв повредил внешнюю оболочку здания, не задев при этом ни одного из жилых помещений.
– Шеф, они начали эвакуацию.
– Хорошо, дружище. Скажи, когда меня обнаружат, либо когда внутри никого не останется.
– Будет сделано.
Понимая, что попыток хакинга Дугласа пока не будет, Мартин вывел его из локальной сети и дал порезвиться в интернете. За несколько минут тот собрал впечатляющий объем данных: на дисплее Мартин видел, сколько человек уже покинули администрацию по подземному монорельсу, ведущему в убежище; мог прослушать переговоры Уланова с полисменами и охраной, их опровержения о большом метеорите или запущенной со стороны Луна-Сити ракете; Дуглас отслеживал даже Майкрофта, который обратил свое всевидящее цифровое око в сторону завода и лениво пытался разобраться в ситуации.
Прошло девять минут.
– Шеф, в здании пусто. Удивительно, но вас пока не обнаружили. Человеческое разгильдяйство воистину удивительно.
– Это нам только на руку, приятель. Выползай-ка из Сети обратно в локалку, а то тебя распотрошит Майкрофт.
– Он меня не заметил, – с плохо скрываемой гордостью произнес интель. – Я даже куки за собой подчистил.
– Вот и молодчина. А теперь дуй обратно.
С негромким ворчанием Дуглас переместил свое «тело» из всемирной Сети в «Малютку». Тут же вновь развернулась электромагнитная пушка: от трех залпов по несущим опорам здание накренилось вбок, неслышно захрустело перекрытиями из титанового сплава, после чего, поддавшись финальному росчерку последнего выстрела, устало сложилось пирамидкой внутрь себя, как какой-нибудь погибший великан.
Ввысь взвилось целое облако пыли, оседающей настолько медленно, что Мартину пришлось на время включить инфракрасный визор. Он выехал из своего укрытия и нерасторопно направился к следующей цели. Земля стояла в зените; Солнце – где-то за спиной, отчего перед бульдозером бежала длинная призрачная тень, точно сопровождающая бесстрашных воинов старая шлюха с косой.
– Йеху-у! Ну как тебе, сволочь?! Съел, гадина? – крикнул Мартин, адресуя свой клич обескураженному Уланову, который сейчас наверняка сидит в потрясении где-нибудь в бункере. От ликования механик неаккуратно вскрыл банку пива, золотистая жидкость пролилась на колени, а Мартин нечаянно вильнул рулевым колесом, чуть не въехав в круглый булыжник на дороге.
Навстречу бесцветным призраком плыл в пустоте Майор Том. Голограмма раскинула руки, будто вознамерившись сграбастать в охапку многотонный бульдозер, Мартин притормозил и крикнул что есть мочи, зная, что старый дружище не сможет ответить:
– Эй, старина! Я теперь прям как ты – сижу в жестяной банке высоко над миром, да?
Приемник в кабине зашуршал помехами, в то время как гигантская голограмма шевелила губами в такт говорящему по радиосвязи:
– А ты уверен… ш-ш-ш… ш-ш-што твой корабль знает марш-ш-шрут?
– Ты кто? – подозрительно покосился Мартин на приемник. Ему на мгновение показалось, что он рехнулся ненароком.
– Это Майкрофт, шеф, – сказал Дуглас.
– Ах вот оно как. Пытаешься взломать мою «Малютку», Майки? Уже познакомился с Дугласом?