— Очень надо? Даррак’сеш примчится сразу, как учует её. И если у тебя не получится открыть этот чёртов коридор… Даже представить боюсь, чем всё это закончится!
— Другого способа нет, — отрезал жрец.
В руке его сверкнул кинжал. У меня похолодело в груди, но стоило представить, как плачет мама, а дедушка мрачно смотрит в одну точку, все сомнения развеялись. Мосты сожжены. Мечтая сбежать из этого странного мира, я творила непростительные вещи. Если сейчас же не исчезну, придётся расплачиваться. Возможно, своей головой.
Решительно протянула руку.
— Я готова.
Жрец наклонил голову, несколько мгновений рассматривая мою раскрытую ладонь, а затем взмахнул над ней острием, будто рисовал в воздухе. Удивительно, но в двух сантиметрах от кожи загорелся загадочный символ. Кинжал прошёл сквозь него, уколов меня.
— Ай, — не сдержалась я.
Символ мгновенно впитал выступившую капельку крови и окрасился в алый цвет.
— Разверни ладонь, — приказал жрец.
Я послушалась и заворожённо проследила за тем, как красный рисунок увеличивается.
— Произнеси… — продолжали наставлять меня, — каррак роксесия Садэк.
Не отрывая взгляда от подрагивающей передо мной загогулины, я повторила незнакомые слова, и воздух внутри символа почернел.
— Коридор открыт, — сообщил жрец и шагнул во тьму первым.
В это мгновение дверь разлетелась на куски и на пороге появился Даррак’сеш. За огромной фигурой нага мелькнуло белое от ужаса лицо служанки. У меня оставалось всего мгновение. И я прыгнула в темноту.
Она приняла меня, как ледяная вода проруби: обожгла нестерпимым холодом и выбила из лёгких воздух. А потом выплюнула меня. На две-три секунды я подумала, что это и есть смерть. А когда снова смогла вдохнуть, то едва не расплакалась при виде темнеющего прямоугольника телевизора на стене моей гостиной.
Я дома!
— Поверить не могу, — падая на диван, потрясённо прошептала я. — Получилось!
Я вдыхала воздух родного мира и свыкалась с мыслью, что всё позади. Что у меня получилось вырваться из того пугающего места. Сбежать от Даррак’сеша… Внезапно ощутив озноб, я обняла себя. Видимо, я так привыкла к удушающей жаре, что здесь мне холодно.
— Приму душ! — решила я и поднялась.
Чуть позже, чистая и облачённая в нормальную одежду, я аккуратно сложила в комод платье из другого мира, сверху легли тяжёлые украшения. Задвинув ящик, я решила больше никогда не вспоминать о Даррак’сеше.
Чтобы отпраздновать возвращение, поехала в ресторан. Пока ждала заказ, вставила в только что купленный сотовый новую сим-карту и позвонила маме.
— Ты где?! — закричала она так, что на меня начали оглядываться с соседних столов. — Немедленно отвечай! Тебя похитили?
— Мам, всё в порядке, — постаралась успокоить взволнованную родительницу. — Я жива, здорова и жду тебя в ресторане недалеко от твоего института. Помнишь, где мы в последний раз заказали телячьи щёчки с белыми грибами?..
— Иду, — оборвала она и отключилась.
Я набрала телефон дедушки.
— Это Мия. Я в порядке. Прости, что пропала.
В ответ услышала вздох, а потом связь прервалась. Отложив телефон, я поблагодарила официантку, которая принесла заказ. Девушка была смуглой и черноглазой. Она напомнила мне служанку Фину, и настроение упало.
— Надеюсь, Даррак’сеш её не накажет, — прошептала я и уныло посмотрела на еду.
Аппетит пропал. Я беспокоилась за жизнь девушки, и чувство вины грызло всё сильнее. Зябко повела плечами и недовольно покосилась на работающий кондиционер. Что-то здесь холодно.
Мама влетела в ресторан спустя буквально несколько минут и набросилась на меня с расспросами. Приходилось учитывать, что она, долго работая с людьми, всегда чувствовала ложь. Заранее придумав объяснение, я рассказала о мужчине, с которым внезапно уехала.
— Он иностранец…
«Из другого мира».
— Турикович Попову пустошь перекопал! — возмущалась мама. — Ребята все ближайшие деревни обыскали! Разве можно было исчезнуть, никому ничего не сказав?!
Она сжала дрожащие пальцы в кулаки и, тяжело вздохнув, посмотрела в сторону. Заметив, как заблестели её глаза, я поднялась и обошла столик. Наклонившись, обняла маму и попросила:
— Прости. Твоя неразумная дочь внезапно упала в любовь и забыла обо всём на свете.
— Больше так не делай, — смахнув солёную каплю, недовольно буркнула она и тут же поинтересовалась: — Когда познакомишь меня с ним?
— Никогда. — Я вернулась на своё место и посмотрела ей в глаза. — Мы расстались.
— Ты сказала, что он иностранец, — вспомнила мама и прищурилась. — Богат?
— Какая теперь разница? — пожала я плечами.
Мама упрямо поджала губы. Понимая, что она не отступит, пока не узнает, я сдалась.
— Да, он весьма обеспечен.
— Красив? — продолжала допрос мама.
— Как сын богов, — невольно улыбнулась я.
— Тогда почему?.. — начала было она, но замолчала. Подавшись вперёд, прошептала: — Он женат?
— Да, — не стала скрывать я.
«На мне».
— Как всегда, — вздохнула мама и взяла меню. — Стоит встретить нормального мужика, оказывается, что он несвободен. Но я надеялась, что тебе повезёт за нас двоих!
Мы перешли на обсуждение находок в Поповой пустоши, а вскоре расстались. Вернувшись домой, я до вечера обзванивала коллег. Устала от собственных извинений так, что уснула прямо на диване.
И утонула во мраке. Отовсюду слышался шёпот, от которого стыла кровь:
— Про-оклята-ая!
Глава 22
Темнота вокруг была живой. Она наступала на меня, сжимая в тисках удушающих объятий. Сердце замирало от ужаса, я боялась даже подумать, сон это или явь. И голоса, зовущие меня, вызывали дрожь по телу. Мне так хотелось проснуться, но я не знала, как это сделать.
Когда, сдавленная, уже едва могла дышать, шепнула:
— Даррак’сеш…
И проснулась в его объятиях.
Сердце пропустило удар. Я изумлённо смотрела на сомкнутые веки спящего мужчины. Хотелось ущипнуть себя, но Даррак’сеш так крепко прижимал меня к себе (и даже обвил хвостом), что я и дышать могла с трудом, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться.
Пахло мускусом и разогретым на солнце сандалом… Под лучами трёх солнц!
— Снова здесь? — пролепетала я.
Ресницы нага дрогнули, и на миг я утонула в его чёрных, как тьма Садэка, глазах. Шевельнулось подозрение.
— Ты! — выдохнула я и дёрнулась, пытаясь освободиться. — Тот сон… Это был ты?
— О чём ты спрашиваешь, шеша?
От хрипотцы, прозвучавшей в его голосе, меня бросило в дрожь. Взгляд скользнул по твёрдым губам, которые могли принести немало удовольствия. Но я мотнула головой, избавляясь от сладкого наваждения, и обвинила мужчину:
— Ты призвал меня в этот мир!
Он приподнял тёмные брови и, разжав объятия, сел на смятых простынях.
— Что ты имеешь в виду?
— Я же вернулась. — Начиная дрожать, я обхватила себя руками. — Мне снилось, что меня сжимает и затягивает темнота. Услышала голоса, а потом проснулась в твоих объятиях… Или я не возвращалась?
В полной растерянности я сжала в пальцах шёлк ночной сорочки.
— Нет, — глядя на кружево, обрадовалась я. — Одежда! Она из моего мира. Я точно возвращалась. А теперь снова здесь.
— Хм. — Даррак’сеш прищурился, рассматривая меня. — Голос. Что он говорил?
Провёл кончиками пальцев по гладкой ткани, и мою кожу мгновенно покрыли мурашки. Я повела плечом и буркнула:
— Проклятая.
— Ты утверждаешь, что вернулась в свой мир, — спокойно подытожил мужчина, — а затем тебя перенесло ко мне?
— Уснула дома, а проснулась здесь, — подтвердила я.
— Невозможно, — покачал головой Даррак’сеш.
— Если бы, — вздохнула я и покосилась на него. — Выходит, ты меня не призывал?
— Мы бы встретились у алтаря Хатэм.
— То есть такая возможность у тебя была? — запоздало испугалась я.
— Ты же моя шеша, — пожал он плечами, будто призывать жену из другого мира нечто само собой разумеющееся. — Моя кровь в тебе, твоя во мне… Может, в этом и дело.
— В крови? — уточнила я.
— Тебя коснулось проклятие…
Он смотрел на меня прямо и казался совершенно равнодушным, но кончик его мощного хвоста нежно поглаживал мою щиколотку. Каждый раз, когда чешуя касалась меня, по телу пробегала волна жара.
— …Дитя богов, — бесстрастно продолжал Даррак’сеш, — обрёк ту, что потревожила его, на вечное страдание. Твоя душа должна быть предначертана коридору миров, но моя кровь позволила тебе принадлежать миру Хатэм и Садэка.
— Хм… — Я бы обрадовалась непривычной разговорчивости своего иномирного мужа, вот только его слова всё больше пугали меня. — Хочешь сказать, что во сне меня затянуло в коридор миров как проклятую? Но, так как я принадлежу этому миру, то проснулась в твоей постели?
— Возможно, — ответил он и, обвив меня за талию хвостом, привлёк к себе.
Его губы коснулись моих, и сердце застучало как сумасшедшее. Захотелось закрыть глаза и отдаться сладкому и жаркому поцелую, но я попыталась отстраниться от Даррак’сеша. Упираясь ладонями в его накачанную, будто каменную, грудь, попросила:
— Подожди! Я хочу ещё кое-что узнать, пока у тебя хорошее настроение и ты отвечаешь на вопросы.
— Спрашивай, моя шеша, — низким вибрирующим голосом, от которого в животе будто свернулся клубок раскалённой проволоки, разрешил он. — Расскажу всё, что захочешь.
— Потому что я вернулась?
— Потому что ты жива, — объяснил он, не отрывая обволакивающего тёмного взгляда. — Когда ты исчезла, я подумал, что навеки потерял свою шешу. Лишь тогда я понял нечто важное.
Будто заворожённая, я прошептала:
— Что?
— Моя шеша из другого мира, — сообщил он.
— Правда? — стараясь не поддаваться растущему желанию, иронично хмыкнула я. — Раньше тебе эта мысль в голову не приходила?
— Мне нужно было всегда помнить об этом, — будто не уловив сарказма, продолжил Даррак’сеш. — Законы, известные каждой женщине моего мира, были тебе недоступны. Я упустил это из виду, за что и поплатился. Но боги были милостивы, и ты снова в моих объятиях.