— Ромка, какого лешего?
— Не кипишуй, все норм, Дурында, — Ромка спрыгнул с подножки, попинал колесо и сунул руки в карманы. — "Скай" все же поприкольнее будет. Но это тоже норм пепелац.
— Да никто и не спорит, — ответил ему Фил. — Только живой "Скай" хрен где нароешь.
— Да щас! — Ромка аж раздулся от собственной важности. Вытащил из кармана ключи и подкинул их на ладони. — К лету такая конфетка будет, закачаешься.
— О'кей. Значит, дашь погонять.
— Не вопрос.
Парни хлопнули друг друга по плечам, словно закадычные друзья, и Ромка пошел домой, а Фил облокотился на верхнюю трубу бампера, сунул в зубы сигарету и засмеялся:
— Знал бы, что твой брательник по тачкам так угорает, давно бы с ним закорешились.
— Это… Вы… Как? — только и смогла выдохнуть я. — Он же тебе губу разбил.
— И что? Думаешь, если мне рыло чутка начистили, то все? Кровники до конца жизни? — он усмехнулся, докурил в три затяжки и спросил, — Ничего не забыла?
— Ой. Точно ведь, забыла. Я сейчас.
Я развернулась и только сделала шаг в сторону подъезда, как Фил дёрнул меня за ладонь, от чего меня крутануло на сто восемьдесят градусов, прижал к себе и прошептал на ухо:
— Зубная щётка, да?
Бархатная, до дрожи в ногах, хрипотца шепота, констатирующая реальное положение вещей, и едва ощутимое, но уже слишком интимное прикосновение губ. Две составляющих, от которых моментально пересохло горло и поплыло перед глазами. Я только кивнула в ответ, а он, негромко рассмеявшись, прикусил мочку, тут же нежно целуя в шею, и по телу понеслись вьющиеся язычки разгорающегося с бешеной скоростью желания.
"Что же ты делаешь со мной?"
— Я же говорил, что ты уже была согласна.
— Да-а-а… — почти простонала я, окончательно теряя рассудок от ещё одного прикосновения губ к шее, уже более требовательного, но все ещё неимоверно нежного.
— Магазин?
— Наверное, да? Или нет? Я не знаю. Я правда не знаю правильный ответ, Фил.
— Решай сама, — он снова приблизился к уху и жарко прошептал, — Тебе ведь нужна зубная щётка?
— Д-д-д-а-а-а, — отбивая дробь зубами, кивнула я.
— А ехать совсем не хочется?
— Не-е-е-ет…
— Можешь подняться до квартиры. Если хочешь… Я подожду…
Его шепот сейчас, как взгляд удава на кролика, и я отчаянно дёргаю головой — не пойду. Вернее, не дойду. Единственное, чего я действительно сейчас хотела, никак не совпадало с возвращением домой.
— Или…
"Господи, да я сейчас сгорю!!! Сгорю!!! Говори ты уже быстрее!!!"
Но вместо слов мне в ладошку опустилась продолговатая упаковка. Я медленно опустила на нее взгляд и выдохнула с таким облегчением и радостью, что не сразу заметила — Фил улыбается одними уголками губ, а глазами ловит каждую мою судорожную конвульсию, каждый взмах ресниц, каждый вдох. Ничего не остаётся незамеченным. И ему нравится.
— Мы уезжаем, Ангел. Садись в машину.
Фил помог мне забраться внутрь, и черный "Патриот" полетел по улицам, недовольно взрыкивая двигателем на светофорах.
Глава 23. Фил
Еще немного и меня разорвет, порвет в клочья. Поэтому газ в палас и как можно быстрее по улицам-тропам домой, в маленькую квартирку, где ее уже никто не украдет у меня, не заберет лавандового ангела — я ее выкрал сам. У всех и у себя. Перегрыз глотку себе сомневающемуся, собственным страхам одним рывком. Примерился и сдавил челюсти, с хрустом ломая позвоночник, увидев на ладони две фигурки. Я просил знаков. Я их получил. Все моментально встало на свои места. Лаванда и волк. Ведьмина мельница. И мама. Здесь она познакомилась с отцом, здесь он сделал ей предложение, здесь она всегда смеялась.
“Мама, я все понял. Мама, я все понял. Спасибо, мама. Ты меня услышала…”
“Уаз” протаскивает на заблокированных колесах по снегу — слишком резко выжал тормоза. Но у меня нет времени. Сумки в руки и вверх по лестнице, дыша чаще, чем нужно — облако кудряшек из-под снятой шапки расплескалось по плечам, а в легких так мало места для того, чтобы втянуть весь воздух, пропитанный ее запахом, пряча этот невидимый след. Ее след. От кого? Не знаю. От всех! Так точно не будет лишним. Или это уже перебор? Похуй. Захлопнуть дверь, повернуть ключ в замке и, наконец, выдохнуть.
— Рита?
Она оборачивается, улыбается и негромко вскрикивает, но не от страха, от удивления — я пьянею от близости ее губ сильнее, чем с вискаря. И тут же в голове недовольно рычит что-то новое:”Не раздави!” Я ослабляю хватку, опуская ее на пол, а Рита смеется. Новый звук в квартире, от которого она впервые стала похожа на место, где живут. Живут, а не ночуют.
— Я не знаю что нужно из мебели, чтобы тебе было удобно. Тут ничего толком нет. Диван, кровать, пара стульев и стол. Еще есть шкаф-купе. Почти пустой… У меня шмоток мало. Если что-то нужно, мы составим список, съездим и купим…
Ангел только смеется сильнее, словно я морожу какую-то откровенную хрень или несу ахинею, разворачивается, обнимая себя моими руками, и цокает языком:
— Ну что ж, давай посмотрим… — говорит она. Делает шаг вперед, утягивая меня за собой. Критично осматривает все вокруг и качает головой.
"Что-то не так. Ей не подходит."
— Очень неплохо. Пока мне все нравится, но есть кое-что, что мне хочется поменять сразу.
— Что?
— Постельное.
— О`кей. Что-нибудь еще? — я не верю, что так может быть и готов поменять все, что ей не подходит или не нравится. Если нужно, то перекрашу стены лично, но Рита отрицательно мотает головой щекоча кончик моего носа своими кудряшками.
— Пока все, — она смеется и снова разворачивается, поднимает глаза, улыбается, лукаво прикусив губу. — А в ванной тоже можно будет сделать так, как будет удобнее мне?
— Конечно.
— И ты не будешь против?
— Нет.
— Правда-правда?
— Правда.
— Даже если там будет много баночек, гелей, кремов?
— Даже так. Все, как ты хочешь, Ангел, — мне становится смешно от такой дотошности, но все же задаю вопрос, — Их настолько много, что ли?
— Ну-у-у-у… — тянет Рита, — Есть немножко, — смотрит на сумки, стоящие у двери, потом на мое удивленное лицо — я уже успел подумать, что там все забито под завязку этими самыми гелями, — и звонко смеется, — Ты думаешь, что я взяла только косметичку?
— Тебе не нужно столько штукатурки. Ты и так безумно красивая, — я впервые говорю комплимент девушке и внутри начинает свербеть от стеснения.
Я мог бы придумать что-нибудь покрасивее. Завернуть все в красивую обёртку, как с однодневками. Наверное, мог бы, но наружу вырвалась банальщина, которую Ангелу говорили тысячи раз, и я повторяю то, что она и так прекрасно знает.
“Тупой увалень!”
А у Риты вспыхивают щеки. Она отводит глаза в сторону и почему-то начинает смущенно улыбаться, хотя это мне сейчас нужно краснеть и виновато смотреть в пол.
— Ты так думаешь? — еле слышно спрашивает она, а я вместо ответа поднимаю ее подбородок вверх, чтобы увидеть глаза, и едва сдерживаюсь.
Рычащее внутри предупредительно подсказывает, что с ней нельзя брать то, что хочется нахрапом, и нежный поцелуй сейчас будет лучше. Действительно, лучше, но оторваться от пухлых губ становится труднее с каждой секундой. Я мягко отодвигаю Риту от себя, чтобы не свихнуться — Ангел слишком жарко ответил на мои нарочно придушенные ласки. Ее дыхание обожгло огнем, а в глазах вспыхнул немой вопрос.
— Нам нужно разобрать твои сумки, — неожиданно хрипло выдыхаю я и первым тянусь к этим сумкам, стараясь прочистить горло.
— А может потом их разберем?
— Давай лучше сейчас разберем все, а потом… — горло все так же предательски начинает хрипеть и я затыкаюсь на полуслове, дергая молнию на первой сумке, в которой, как оказалось, лежат несколько кастрюль, сковородка и пара объемных пакетов. — Э-э-э… Это зачем?
— Мама заставила взять приданое. Она же не знает что у тебя есть. Ну и лишним не будет, — рассмеялась Рита. Торопливо стянула сапожки с курткой и чуть ли не силой выхватила следующую заинтересовавшую меня сумку. — Нет, Фил. Это я сама! Тут просто вещи.
— Просто вещи или ты боишься, что я увижу там твои трусики и лифчики? — спросил и, видимо, угадал, судя по тому как вспыхнули щеки у Ангела. — Извини, реально не хотел… Я — мудак, — запоздалые извинения, которые и за извинения-то никто не воспримет. — Рита, я на самом деле туплю иногда и несу все, что в голову придет, не думая заранее… Да даже не иногда, а постоянно… Фак! Короче, со мной непросто, но я что-нибудь придумаю, о'кей? Давай, я тоже боты скину и кастрюли эти куда-нибудь пристрою? Если хочешь, могу даже в студию свалить, чтобы не мешаться.
А Рита постояла, пиная коленкой сумку, и неуверенно спросила:
— Хочешь их посмотреть?
— Не. Мне, вообще, фиолетово, если что…
— А если честно?
И я замялся. Вместо того, чтобы ещё раз сказать: "Нет" и свалить на полчаса-час, неопределенно пожал плечами.
— Пойдем.
Она подошла к кровати и, пока я расшнуровывал ботинки, решительно расстегнула молнию на сумке, достала из нее небольшой пакет и забралась с ним на покрывало.
— Только не смейся, хорошо?
Я кивнул, присаживаясь напротив.
— Ты бы все равно увидел, — сказала она больше для себя и перевернула пакет, вытряхивая содержимое. — Вот эти только не смотри. Они не для обычных дней… — Рита быстро спрятала пару трусов себе за спину.
— В смысле, они для месячных что ли?
“Ебать, ты лошара! Только что говорил, что начнешь думать перед тем как сморозить очередную дичь, а сам…”
— Ну да… — кивнула Рита.
А меня словно поперло. Тупизм мало того, что не отступил, наоборот, прогрессировал по полной:
— Это получается, что когда те дни, то стринги не вариант?
— Ну, скажем так не очень.
— Херасе. Я даже не знал, что такая засада. А почему так?
— Блин… — Рита покрутила головой, ища свою сумочку, вытащила из нее что-то вроде конвертика и положила рядом с ворохом трусиков. — Только не говори, что прокладок не видел?