Пока Гао прикидывал, как бросит этого хуэй на его же гранату, полицейские отказались стрелять. Вернее, запросили прямо в канале письменный приказ. Что было равносильно издевательству.
Впрочем, это не свои «ночные тигры», какой с них спрос… Сам и виноват…
Затем, у весельчака-хуэй появился товарищ, с точно такой же гранатой. Который без затей заблокировал единственную полицейскую подгруппу, всё же перешедшую на эту сторону.
Будь здесь свои «тигры», даже в этой ситуации можно было бы что-то придумать. Тем более, жертвовать лично собой Гао никогда не боялся. Долг есть долг.
Но одно дело пугать. Другое — стрелять. Хотя и на этот грех Гао был готов.
Но рвать гранаты, на площади… Всему должны быть границы.
Пока Гао колебался, лысый полковник, от которого, кажется, не укрылись все перемены настроения да-сяо, окончательно перехватил инициативу и под пистолетом банально арестовал Гао и всех остальных.
До самого конца Гао не хотел признаваться себе, что слишком понадеялся на «авось». И банально не подготовился надлежащим образом.
Другое дело, что с такими вводными, возможно, это было нереально в принципе.
Уже через пару минут, шагая в пресловутый Четвёртый Сектор, Гао проанализировал всё заново. И понял, что его отправка сюда стала следствием ни много ни мало паники. Охватившей верха.
Теоретически, среди кандидатов на переговоры было три варианта. Первый: пограничники, они же МВД, поскольку в КНР пограничники от полиции отличаются только номером Управления в МВД и некоторыми нюансами формы. Относясь к одному министерству.
Но всем известно, что простоявший несколько лет на пограничном потоке товаров сотрудник обязательно обзаводится «друзьями» и «партнёрами» с той стороны. Как и незадекларированными источниками дохода. Потому, не понятно, что случилось бы раньше: утечка информации о вирусе на ту сторону? От своего же сотрудника МВД, которому «близкий сосед всегда дороже далёкого родственника». Или этот самый возврат сотрудников «соседей» от Соседей?
Вторым кандидатом на переговоры были сами «соседи». Но они уже дважды облажались с Цзюцюанем, и Безопасности в Пекине, судя по всему, просто не доверяли. Видимо, грядут большие чистки, жёсткие ротации, но всё это будет потом… А сейчас компетентности и профессионализму МГБ Пекин, похоже, просто не доверял.
Третий вариант — армия. И тут как раз под руку подвернулся Гао. Бывший в этих местах в командировке, и, если не считать армейских погон, требованиям задачи идеально соответствовавший: языки сопредельной стороны знает, совместных дел с той стороной не имеет (соответственно, в отличие от полицейских и пограничников, невозможен конфликт интересов). Уровни допуска Гао проинформировать его полностью также позволяли.
Что и было сделано.
В качестве усиления, ему придали то, что было рядом. И, кстати, не нуждалось (на первый взгляд) в легендировании: тот самый полицейский спецотряд. Имеющий, теоретически, допуск на территорию Зоны без особых проблем.
Гао попытался трепыхаться, попросил у начальства время на уточнение обстановки, но руководство было неумолимо: вперёд. «И в средствах не стесняйся. Нужен последний источник по вирусу. Делай, что хочешь. Потом обсудим».
Вот и обсудили…
Словно читая мысли, именно в этот момент европейский товарищ этого чертова хуэй, прошагавший со второй гранатой полплощади до рамки безопасности, неожиданно обратился к самому Гао:
— Да не переживайте вы так. У вас же наверняка не стояла задача нас перестрелять? А надо было либо эвакуировать инфицированных с нашей территории, либо что-то выяснить по поводу вируса. У них же.
— И то, и другое, — неожиданно для себя ответил европейцу Гао, поскольку уже перестал чему-либо удивляться.
Похоже, Центр перемудрил сам себя: то, что пытались скрыть (в частности, само наличие вируса), здесь, на этой стороне, уже было давно известно.
Гао это сразу понял по тому, насколько об этом спокойно говорит обычный, судя по всему, опер силовой поддержки. Ни к каким секретам, в силу возраста, наверняка не допущенный и который, по молодости лет и по своей малозначительности, сейчас вообще выполнявший функции смертника. Собой и гранатой закрывая проход вооружённой подгруппе на те пару минут, которые были необходимы лысому полковнику для нейтрализации самого Гао.
Глава 18
— Ну а теперь рассказывай, какого чёрта. — Спрашивает меня Кеша, глядя на меня в упор в одноместном номере, куда меня заселили в пресловутом Четвёртом Секторе.
Сам четвертый сектор на поверку оказался обычным комплексом из нескольких зданий, частично складского назначения, частично — жилого. Вернее, офисно-гостиничного.
Огороженный забором, четвёртый сектор вообще был похож на что-то типа санатория: китайский пруд на территории, несколько беседок, тут же мини-парк; в общем, достаточно уютно.
Единственная деталь: вход и выход контролируются двумя парными постами, нашим и китайским. Причём наши с китайцами на этом посту вовсю переговариваются.
Задержанным китайцам, что интересно, просто выделили такие же номера, как у меня. А Кеша вообще обосновался в соседнем.
Китайского старшего полковника никто не изолировал, просто попросили соблюдать правила хотя бы теперь. При этом, на мини-брифинге в коридоре, наш полковник и Кеша на китайца не наезжали. Кеша с да-сяо вообще мало что не пылинки сдувал, а наш полковник, посмеиваясь, излучал в адрес их обоих вальяжную снисходительность.
А теперь Кеша сидит у меня в номере, сверлит меня взглядом и ждёт объяснений.
— Кеша, если ты подробнее уточнишь предмет своего интереса, мне будет гораздо легче на твой вопрос ответить, — улыбаюсь в ответ.
— Ладно, согласен, — так ничего и не объясняя, сдаёт назад Кеша. — Это просто псих. Когда ты со второй моей… вылез, ещё и втихаря сзади ко мне подлез… крайне не вовремя… Ладно, всё, я уже успокоился. Санкций не будет… — Говорит, было, Кеша, но тут же непоследовательно продолжает. — Ты не понимаешь, что, хлопая меня сзади в такой момент, ты можешь меня банально перепугать? И я могу что-то ненужное выронить? В крайне неподходящий момент?
— Да как-то в тот момент не сообразилось, — честно сознаюсь. — Мне чего-то как-то не до длительных просчётов и комбинаций было. Впечатление было такое, что или в дамки, или сливай воду…
— Вообще я, конечно, не об этом хотел сказать, — Кеша задумчиво трёт нос. — Сработали классно, чего уж. Синхронно и, как говорит полкан, единственно точно. В той обстановке. Он, кстати, опять с бонусами, — как-то совсем наивно огорчается Кеша.
— Ну слава богу же? — удивляюсь в ответ, не понимая, что он имеет в виду. — Полковник как раз сопли не жевал, под давлением не гнулся, позицию сразу занял жёсткую? Мне за него не стыдно. Как гражданину и сопричастному.
— В рапортах, плюс видеонаблюдение кому надо разошлют, ситуацию рассмотрят под микроскопом. — Начинает пояснять Кеша. — По линии своего начальства, Туле-ев теперь точно генералом будет, оно и так к этому шло. А уж после такого инцидента… У нас любят громкие поступки. Это, конечно, никак не умаляет его реальных достоинств! — повышает тон Кеша, видя, что я совсем не разделяю его терзаний и собираюсь что-то возразить. — Но смотри. Рисковали все вместе. Если б не мой несессер, — Кеша кивает на свою маленькую сумочку, вновь занявшую своё место у него на животе, — то вовсе не ясно, как бы всё повернулось. При этом, лично мне ничего не светит. Ещё и проставляться полкану нужно: он же китайца задержал. Как будто для меня. Значит, свою часть договорённостей он выполнил. — В голосе Кеши снова появляется неизбывная тоска.
В этом месте я начинаю искренне смеяться, поскольку Кеша имеет такой несчастный вид, что это уже просто смешно.
— Кеша, тебе что, бутылки жалко? — откровенно спрашиваю Кешу.
— Тут вопрос шире, — совсем по-детски надувается Кеша. — Во-первых, Туле-ев сделал всё ровно то же, что он бы делал и так. Что-что, а граница у него действительно на замке. Во всяком случае, втаких ситуациях… От чего, ты думаешь, у него кличка «ПОЛКАН?»
— От того, что полковник, — удивляюсь в ответ. — Сокращение же?
— Не только, — уклончиво шмыгает носом Кеша. — Чему теперь только детей в школах учат… Есть ещё одно значение у этого слова…
Мне никакого второго значения этого слова на ум не приходит, потому я молча слушаю Кешу дальше.
— Во-вторых, моё обещание в силе: если мне дадут поработать с да-сяо, я Туле-еву опять должен, потому что за слова надо отвечать. Получается, ещё от меня он имеет благодарность, вдобавок к плюшкам на работе. — Продолжает Кеша. — Ситуация однозначно будет разбираться. При разборе, Туле-ев будет вообще герой: почитай в одиночку, с непонятным китайским пистолетом, арестовать китайского генерала плюс выдавить на ту сторону их вооружённый личный состав — это на представление тянет. А в его случае, ещё и на генеральские погоны в недалёком будущем.
— Кеша, я всё понял, — терпеливо отвечаю. — Не понимаю только, почему ты так огорчаешься. Как будто завидуешь. Ты же, вроде бы, тоже в записи фигурировал? И на записи ты будешь рядом с полковником, нет?
— А вот по моей линии этого докладывать категорически нельзя, — отстранённо завершает Кеша. — Моему руководству подробностей знать категорически не следует.
— Не одобрят, что ли? — Удивляюсь я. — Вроде же, всё правильно? А что, просто смотреть надо было?
— Да есть у нас свои тонкости делопроизводства… — уклончиво отвечает Кеша. — Просто получается, мне сейчас полкану надо будет и вторую бутылку давать. Первую за да-сяо. Вторую, чтоб он меня в своём рапорте вообще за скобки вывел. Случай наверняка до самого верха дойдёт, вот наверху в обсуждениях должны фигурировать только пограничники. Если обо мне мои наверху прознают, я тут же пожалею, что эту гранату сразу на площади вместе с собой сразу не взорвал. Получается, полкан только от меня в двойной прибыли, а я… Но я не о том. Саша, объясни мне, зачем ты вылез? Ещё и с предметами из моей сумки?