— Намекаете, что вас они послушают? — выделяет слово «вас» коренастый военный, обращаясь к Гао.
— Так точно. — Коротко кивает тот. — В крайнем разе, вы за нас всё равно ответственности не несёте. В отличие от ваших людей, за которых отвечаете наверняка, — добавляет Гао под явное удовлетворение военного. — И, ещё раз. Во-первых, вы нас страхуете. Во-вторых, если что… У вас есть огнемёты. А здание является отдельно стоящим.
— Как начальный план принимается, — хлопает ладонями по коленям Кеша. — Теперь к деталям. Сколько тебе времени надо, чтоб подвезти шмелей? — поворачивается он к военному. — И сколько надо, чтоб твои залезли на гору и там устроились?..
Отдельно стоящее здание в микрорайоне ГИГАНТ. Рядом с естественным скальным массивом.
Ко входной металлической калитке подходят китаец в форме старшего офицера НОАК и парень-европеец. Китаец звонит в звонок на двери, наклоняется ближе к встроенной видеокамере и что-то говорит по-китайски в микрофон. Электронный замок на двери через пару секунд открывается и китаец с европейцем идут по длинной аллее к дому.
Не доходя до открытой веранды дома примерно пяти метров, китаец трогает европейца за руку и останавливается. Обращаясь к охраннику на веранде по-китайски.
Охранник коротко кивает в ответ и исчезает внутри дома.
Через полминуты из дома появляется мужчина-китаец, лет пятидесяти пяти, и что-то недовольно спрашивает у китайского офицера. Тот спокойно что-то говорит в ответ минут пять.
По мере слов китайского офицера, настроение и выражение лица вышедшего на крыльцо китайца меняется. В итоге, он коротко окидывает взглядом окрестности (включая нависающую над участком скалу), кивает и исчезает в доме.
Появляясь на веранде через две минуты в сопровождении двух китаянок (одна постарше, вторая лет двадцати), четырёх молодых людей (по виду охранников) и очень пожилого китайца.
— Оп-па, а ещё один дед тут откуда? — задумчиво говорит по-русски парень европеец, направляясь к открытой веранде дома. — Гао, пожалуйста, не подходите. Если понадобится, я оттуда скажу, вы переведёте.
Глава 26
Отдельно стоящее здание в микрорайоне ГИГАНТ.
Рядом с естественным скальным массивом.
Ограждённый капитальным каменным забором участок вокруг здания представляет собой почти правильный квадрат со стороной почти сто метров.
На открытой веранде здания стоит группа из шести китайцев и двух китаянок. Молодой парень-европеец подходит к ним, бросая по-русски за спину ещё одному китайцу (одетому в форму старшего офицера НОАК и стоящему метрах в семи от веранды):
— Гао, начинаю осмотр. Пожалуйста, скажите им, чтоб они не нервничали. Ничего страшного не происходит. Это просто осмотр.
Китаец в форме офицера НОАК что-то громко говорит по-китайски, а парень-европеец начинает осматривать ближайшего к нему молодого охранника.
— Этот чистый! — объявляет через плечо европеец через полминуты. — Пожалуйста, скажите ему отойти на другой конец веранды! Когда их рядом много, мне тяжелее работать!
Офицер НОАК снова что-то говорит по-китайски, и только что осмотренный охранник перемещается на другой конец площадки.
Парень европеец принимается за следующего охранника.
— Тоже чистый! — повторяет он через ещё одну минуту.
— На тот же конец? — переспрашивает офицер и, дождавшись ответ, повторяет свою последнюю фразу, сказанную по-китайски.
— Чисто!.. Чисто!.. Чисто!.. — после осмотра парня-европейца, пятидесятипятилетний китаец и, видимо, его жена, с ещё одним охранником также перемещаются к остальным осмотренным.
— Кажется, можно испытывать сдержанный оптимизм? — спрашивает парня-европейца из-за спины офицер НОАК, находящийся сзади.
— Скажешь «хоп», как выскочишь, — бормочет в ответ, не оборачиваясь, парень-европеец. — Гао, не подходите ближе! Пожалуйста!
— Извиняюсь, увлёкся! — удивлённо качает головой офицер НОАК, к которому европеец вообще повёрнут спиной.
Парень-европеец осматривает молодую китаянку, после чего снова бросает за спину:
— Чисто!
Ещё через минуту к группе осмотренных присоединяется последний охранник, а парень-европеец начинает осматривать самого пожилого китайца.
Осмотр последнего члена группы почему-то занимает дольше времени, чем было перед этим. Парень-европеец хмурится, повторяет все манипуляции ещё раз, после чего говорит через плечо офицеру:
— Гао, есть контакт! Инфицирован. Не зря ехали, чёрт возьми… Гао, у него стадия если ещё и не последняя, то депонирование токсина уже идёт по странной схеме: о поражениях мозга пока речи нет, но нервная проводимость на руках уже нарушена! Сигналов с кожи рук он уже не чувствует. Вам известно, как выглядит последняя стадия этого вируса? Можете сориентировать?
— А как вы узнали, что он кожей на руках ничего нее чувствует? — заинтересованно спрашивает в ответ офицер НОАК. — Вы же его не спрашивали ни о чём?
— Так у него сигнал с кожи рук в мозг не проходит, это раз, когда я царапаю. — Непонятно отвечает парень-европеец. — Плюс, частота иная, и амплитуда почти отсутствует, такой мизер на коже, что…
У парня-европейца не получается договорить до конца, поскольку пожилой китаец неожиданно вырывает свою руку из его рук и что-то громко кричит по-китайски.
После этого, один из охранников в одно касание перемахивает через заборчик веранды и, петляя зигзагами, бросается в сторону гор, к самой дальней части каменного забора.
Второй охранник, также перемахнув заборчик веранды, бросается на офицера НОАК.
Третий охранник срывается в сторону парня и старика-китайца, отдавшего непонятную команду. Четвёртый охранник пытается что-то сказать пятидесятипятилетнему китайцу, стоящему рядом, но тот громко кричит что-то по-китайски и бьёт охранника ладонью по лицу. Четвёртый охранник сплёвывает в сторону и отвечает ударом кулака, сбивая пятидесятипятилетнего китайца на землю.
Офицер НОАК одним плавным тягучим движением извлекает из-под кителя пистолет и, вытягивая руку с оружием вперёд всё тем же слитным движением, стреляет два раза в почти добежавшего до него охранника номер два. Попадая оба раза в корпус. Упавшее на землю тело выбивает конвульсивную дробь ногами и затихает.
Когда дед-китаец-номер-два вырывает свою руку из моей и затем что-то орёт по-китайски, я вижу, что и он сам, и охранники (вернее, сказавшиеся ими — судя по их дальнейшим действиям) загораются багровыми вспышками агрессии.
Сказать ничего не успеваю, поскольку дед, не смотря на преклонные годы и вирус в крови, оказывается на редкость прытким и бьёт меня ногой в колено, кулаком в лицо, вторым кулаком в горло… Вернее, пытается это всё проделать.
Он вроде бы и в возрасте, и мышечный тонус у него совсем не тот, но двигается на удивление быстро. А горло есть горло.
По гемоглобину у него в крови вижу, что темпа боя он не выдержит и пары минут, но это ему, видимо, и не нужно.
Под его ногу подставляю колено. От его первого кулака вынужденно делаю подшаг назад. Навстречу его второму кулаку уже успеваю поднять локоть, принимая его удар прямо «яблочком» своего локтя (скажи своему кулаку «до свидания», дед. И вообще, чего ты взбесился-то?! Видимо, я чего-то о тебе ещё не знаю…)
Вижу, что сзади на меня набегает ещё один китайский охранник, явно идущий на помощь деду. Мне сразу оказывается не до миндальничания, поскольку и сам дед двигается слишком шустро, и дать разбежаться китайцам нельзя.
Без затей, исполняю прямой задней ногой навстречу никак не унимающемуся деду. Который видимо вообразил, что у него вторая молодость. И, не достав меня своей первой недоделанной серией какого-нибудь их национального у-шу, пытается то ли выцарапать мне глаза, то ли… не важно.
Не смотря на шустрость деда, разница в мышечной производительности налицо. Моя пятка попадает ему прямо в сплетение, сминая попутно его блок; а самого деда от удара уносит спиной вперёд. Он проламывает спиной декоративные перильца веранды и финиширует уже где-то на земле, за пределами веранды.
А я оборачиваюсь, чтоб с трудом успеть принять локтем кулак уже его китайского охранника. Очевидно, выполняющего какой-то приказ деда, не понятный лично мне из-за языкового барьера.
Кажется, Гао что-то намудрил с оценкой влияния их коммунистической партии на простой народ. Вернее, переоценил чью-то важность. Поскольку его взывания явно не оказали на местный коллектив должного влияния. И не вызвали надлежащего пиетета.
Сам Гао, во исправление своих ошибок, уже пристрелил одного из охранников (тело того лежит за пределами веранды рядом с местом, где стоял Гао) и спешит на помощь семье китайского функционера: охранник номер четыре, вероятно, вырубил главу семьи, мужика-китайца возраста Гао (поскольку тот валяется на полу веранды и не подаёт видимых признаков жизни), залепил оплеуху его жене и теперь орёт на их дочь, при этом дёргая её за руку.
Дочь, что характерно, упирается и орёт что-то в ответ. Охранник номер четыре всаживает открытой ладонью оплеуху дочери китайской пары, но та не остаётся в долгу. Не смотря на то, что ей больно (это я вижу), она со второй руки влепляет ему ответную оплеуху и дальше без затей вцепляется ему ногтями в лицо. Прыгая на него и обвивая его ногами. После чего они оба валятся на пол веранды. Куча мала…
Китаянка-мать стоит в замешательстве, прикрывая рот ладонью и широко раскрыв глаза; но к ним уже почти подбежал Гао. С пистолетом в руке.
А мне становится не до наблюдений и оценок, потому что приходится мобилизоваться, отбиваясь от наседающего второго охранника. Крайне не вовремя пришедшего на помощь деду и, видимо, готовому даже помереть, но дать деду несколько секунд форы.
Этот второй охранник, как по мне, то ли не любит европейцев, то ли ненавидит меня лично (не пойму пока, за что). Поскольку (в проекции его мозга это явно видно) попросту пытается меня убить.