– Ну-у, – невозмутимо протянул Друа, – у меня имеется и более интересная информация для тебя, но я, как бы это сказать, поиздержался…
Аддер скорчил гримасу, выудил из кармана халата рулончик банкнот, отсчитал несколько и толкнул через стол:
– Хватит?
– Я был бы крайне признателен, – сказал Друа, – если бы ты выделил мне несколько бело-зеленых капсул с контролируемым высвобождением, каинино-барбитурат-аналоговых… Да, этих. – Аддер извлек из ящика стола прозрачную пластиковую пробирку. – Бетрич создает на рынке искусственный дефицит, – объяснил Друа, пряча цилиндрик с веселыми разноцветными капсулами в карман, – цены задирает. В Крысином Городе на эти отличный обменный курс.
– Флуктуации биржи наркотиков Большого ЛА меня не интересуют, – нетерпеливо ответил Аддер, – так что выкладывай.
– Ты можешь расслабиться, – сказал Друа. – Беспокоиться не о чем. Это была самая обычная вечеринка с убийством в Крысином Городе. Стрелок не метил ни в тебя, ни в Паццо. Он целился в мессера, который рядом с вами бродил, и промазал. Вот и всё.
– Промазал, вот и всё, – передразнил его Аддер. Вопреки саркастическому тону, стало заметно, что его внутреннее напряжение в значительной мере спало или хотя бы перераспределилось на некоем внутреннем накопителе. – Да уж, чертовски убедительный ответ. А вот скажи, – обратился он риторически к Лиммиту, сидевшему неподвижно и без всякого выражения на лице, – за каким хреном мне это нужно? Я тут просто пытаюсь построить небольшой бизнес, бога ради, как честный предприниматель, а банда чокнутых фриков уверена, что они мне оказывают услугу, отстреливая мессеров по всей улице. Если они распугают клиентов, меня это реально взбесит. И кроме того, – он отвернулся от Лиммита, словно от выключившегося микрофона, и снова обратился к Друа, – что это была за пуля, раз от нее башку Паццо так смяло?
«Мать твою, – мысленно проговорил Лиммит, – он хоть остановится дух перевести?»
Друа пожал плечами:
– Ты же своих фанатов знаешь. Они любят шастать в подвалах старого цэрэушного склада, нет-нет да и притащат что-то.
– Превосходно, – с отвращением отозвался Аддер. – Просто шикарно. В следующий раз, надо полагать, атомное оружие там нароют. В формате ядерного чемоданчика, а? – Он зловеще нахмурился, перевел взгляд с чемоданчика на коленях Лиммита на его лицо, потом на Друа. – А кто вообще такой, – сказал он со сдавленным смешком, тыча пальцем в Лиммита, – этот твой приятель?
Лиммит сделал глубокий вдох и ринулся в бездну.
– Доктор Аддер, – проговорил он, – меня зовут Лиммит, Э. Аллен Лиммит, и я только вчера прилетел из Финикса, чтобы предложить вам этот уникальный товар, ценность которого вам наверняка понятна и без моих объяснений. – Он откинул крышку чемоданчика и толкнул его через стол к Аддеру. В горле пересохло. «Этого достаточно, – сказал он себе. – Аддер все поймет».
Аддер долго глядел в широко раскрытый чемоданчик.
– Дезактивированная боевая перчатка, – наконец произнес он, глядя на Лиммита поверх крышки. Лицо его было неподвижным. – Ты приперся сюда из самого Финикса, чтобы мне ее показать? Неплохо. Но у меня три таких уже есть.
– Я подозревал нечто в этом роде, – заметил Друа почти печально, откинувшись на спинку кресла. Он не проявил никакого интереса к содержимому чемоданчика.
Лиммит подался через столешницу к чемодану и щелкнул переключателем. Красные точечки и светящиеся образы забегали внутри, подобно язычкам пламени или каплям крови из открытых ран.
– Она не дезактивирована, – сказал он тихо, наслаждаясь кратковременным триумфом и даже некоторой степенью контроля над происходящим или хотя бы равенством. – Она работает.
У Аддера глаза полезли на лоб. Инертная и холодная прежде, перчатка засияла, запульсировала, живительный свет переливался в ней, точно в драгоценном камне. «Вот это да», – подумал Аддер.
Он осторожно коснулся блестящей металлической поверхности. Она казалась чем-то фантастическим. Предмет из глубины прошлого. Ему было известно, что именно это изделие, из всех разработанных Лестером Гэссом для печально известных отрядов спецназа ЦРУ, возымело наибольший эффект в ходе стерилизации движения народных анархистов, которое за свою пятилетнюю историю не раз имело отличные шансы захватить власть. В какой-то момент народники полностью контролировали Вашингтон, Орегон и северную часть Калифорнии. Программа ЦРУ, известная под кодовым названием «Доза B», оказалась чрезвычайно эффективна. Настолько эффективна, что и само ЦРУ впоследствии прекратило свое существование.
От народников уцелели только разрозненные маленькие отряды Анны Манфред, продолжавшие подрывать сельскохозяйственную инфраструктуру; ту без особого труда чинили, анархисты же с каждым днем уменьшались в числе и теряли координацию. Что касается проекта «Доза B», то от него сохранились такие реликвии, как перчатка перед Аддером и скопление заброшенных бараков за колючей проволокой и полуразрушенными заборами глубоко в пустыне Мохаве.
«Вот это сила», – подумал Аддер. В том огороженном колючками и стенами прямоугольничке посреди пустыни нашли свою смерть несколько сотен тысяч анархистов и симпатизирующих им лиц. Их казнили непрерывно, тремя сменами в день, на таких вот машинах. Перчатка в чемоданчике напоминала отсеченную вместе с кистью и фрагментом предплечья руку из сверкающего хромированного сплава, жесткую, с грубыми пальцами и множеством небольших структурных дополнений. Гэсс превзошел себя в разработке этого устройства, источником же вдохновения ему послужил сравнительно малозначимый архетип двадцатого века. Металлическая рука, смертоносная, неживая и в то же время обретшая собственную жизнь, до сих пор возникала в кошмарах субъектов всех возрастных групп и фигурировала во множестве дешевых шоу или фильмов. В старых телепередачах и рассказах, подражавших стилю пальпа, ее изображали сокрушительным молотом, в других наделяли даром речи. Некоторые утверждали, что одержимость западного социума идеализированными приемами боя каратистов восходит к тому же архетипу металлической руки, жесткой, неумолимой, карающей, воплощавшей увлечение смертоносными артефактами, стремление сделать их частью собственного тела и страх перед теми, кто в этом преуспел.
«Во всяком случае, – сказал себе Аддер, – затея Гэсса оказалась успешна». Перчатка помогала материализовать темные образы, копошившиеся в подсознании. Многие жертвы застывали, точно кролики перед удавами, когда палачи, каждому из которых удаляли руку и взамен устанавливали перчатку, появлялись на запруженном обреченными месте казни, бесцельно и бессистемно пошатываясь из стороны в сторону. Устройство черпало энергию из центральной нервной системы оператора. Его оптические, слуховые и температурные сенсоры наделяли палача фантастическим вниманием ко всему вокруг, а установив достаточно тесный контакт, позволяли оператору разить с такой запрограммированной быстротой, что ни он сам, ни приговоренный даже не замечали мгновения казни. Перчатка была покрыта слоем особого сплава, излучавшим смертоносные, разрывавшие плоть и кость при контакте, гармонические колебания. Образ палача в кожаном фартуке, запятнанном кровью множества жертв, с воздетой окровавленной рукой и блестевшими от нарастающего внутреннего безумия глазами также был продуктом предварительных расчетов Гэсса. Его психологический эффект помогал повергнуть в ужас и оцепенение любого зрителя или даже слушателя.
Как ни безжалостны бывают обычно правительственные чиновники, а «Доза B» даже им пришлась не по вкусу. Делать нечего: палачей, к тому моменту уже законченных маньяков без надежды на излечение, пристрелили, а за Гэссом выслали группу захвата, от которой тот, впрочем, ускользнул, бежал в пустыню к западу от концлагеря и там сгинул. Так завершилась таинственная карьера этого безликого гения. Перчатки конфисковали, дезактивировали или переплавили на инертный металл. «Все, кроме этой», – подумал Аддер. Одна каким-то образом уцелела. Он увидел, как загораются маленькие прямоугольники вдоль одной стороны чемоданчика и наливаются красным черные буквы.
«СЕРВОМЕХАНИЗМ I – OK, – прочел Аддер. – СЕРВОМЕХАНИЗМ II – OK, ОЖИДАНИЕ ВВОДА, ОГРАНИЧЕННЫЙ РЕЖИМ». «Да это ж, блин, просто праздник какой-то!» – подумал он. И самый прекрасный индикатор из всех, он же самый большой, вспыхивал и гас снова и снова, с вежливой, но властной настойчивостью информируя: «ГОТОВНОСТЬ К УСТАНОВКЕ. ГОТОВНОСТЬ К УСТАНОВКЕ».
У Аддера непривычно пересохло в горле.
– Скажи мне вот что, – проговорил он. – Где ты ее достал?
– Лестер Гэсс был моим отцом, – ответил Лиммит. – Когда он разрабатывал перчатки для ЦРУ, то изготовил на одну больше, чем следовало бы по контракту. Он не оставил мне никакого другого наследства, кроме Яйцефермы Финикс, где можно было спрятаться.
Он услышал, что его голос дрожит. Догадается ли Аддер, что всему сейчас сказанному его подучил Джо Гунсква?
– Я так понимаю, – заключил Аддер, – ты составил некоторое представление о том, какую ценность эта штука для меня имеет.
– Думаю, мы сможем прийти к цене, которая… устроит нас обоих.
«Резкий чувак, – подумал Аддер с усмешкой. – Лучше бы он держался тут поосторожней. Неохота его убивать».
Друа перегнулся через стол:
– Можно взглянуть?
Аддер с подчеркнутой аккуратностью передвинул к нему чемоданчик.
– Превосходно, – сказал Друа после нескольких секунд их общего молчания. – Чрезвычайно удовлетворительно во многих аспектах. Но меня интересует вот что: зачем в ней установлен жучок?
Он задумчиво подергал себя за губу.
– Жучок? – Аддер замер, напрягся. – Где?
– А вот тут, – Друа указал еле заметную точку у края внутреннего покрытия чемоданчика. – Это микросканер.
Глаза Аддера сузились, а губы сжались от ярости. Он рванул черную ткань, похожую на бархат, и вытащил небольшую плоскую металлическую коробочку, сочлененную со сканером серебристой нитью.
«Срань господня, – только и подумал Лиммит. У него душа ушла в пятки. – Нечего сказать, хорошо меня эти ублюдки из Финикса снарядили в дорогу».