– Мистер Лиммит, если вас действительно так зовут, – мрачно проговорил Аддер, протягивая сканер и трансмиттер Лиммиту, – не потрудитесь ли объяснить, какую игру вы, черт побери, затеяли?
Лиммит в отчаянии замотал головой:
– Я не знал, что там такое. Это кто-то другой подложил. Это не я.
– Конечно, конечно, – протянул Аддер. – Надеюсь, вы не будете в обиде, если я кое-что проверю. Если даже идея принадлежала не вам, то у меня имеются серьезные подозрения насчет ее истинного автора.
Он перевернул металлическую коробочку. На тыльной стороне корпуса было выгравировано:
«СОБСТВЕННОСТЬ
КОРПОРАЦИИ УВЕЛИЧЕНИЯ
ВАЛОВЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ.
ДЕПАРТАМЕНТ МЕДИЙНОЙ ПОЛИТИКИ
И ТЕЛЕВЕЩАНИЯ».
Аддер подцепил сканер большим и указательным пальцами, вытянул средний палец другой руки и покачал им перед устройством.
– Надеюсь, ты сейчас смотришь, Мокс, – сказал он. – И наслаждаешься успехом своего хитроумного плана.
Он обернулся к социологу:
– А ты был в курсе про всю эту веселуху?
– Извини, но эти данные для меня совершенно внове, – жизнерадостно откликнулся Друа.
– Раз от тебя проку что с козла молока, – произнес Аддер, вытащив из кармана лабораторного халата, в котором провел ночь, «магнум» калибра 0.44, – то не обессудь, если я попрошу присмотреть за нашим новым дружком из Финикса, чтоб он никуда не делся.
Лиммит медленно развернулся к Друа. Аддер встал из-за стола, стянул халат и бросил на спинку опустевшего кресла. Друа небрежно держал пушку одной рукой, целясь Лиммиту точно в грудь. Ствол в его руке не дрожал.
– Я считал тебя бесстрастным ученым-социологом, – заметил Лиммит.
Пушка в руке Друа не шелохнулась.
– А я такой и есть, – ответил он.
– Тогда как так вышло, что ты в меня целишься? Не боишься, что это слегка исказит твою объективную позицию?
Друа пожал плечами:
– Может быть. Но ведь возможностью для исследований я обязан хорошим отношениям с доктором Аддером. Если я с ним рассорюсь, исследовать будет больше нечего.
– Бля.
Лиммит осел в кресле. Короткий диалог истощил запасы его мужества. «В яму», – беспомощно подумал он. Даже ребенком он время от времени ощущал под собою бездну, куда в любой момент рисковал провалиться после любого действия, сколь ни простого или умного. Он чуял ее все время, субреальность, подстилающую окружающий мир и готовую поглотить его в случае промашки, параллельную вселенную из научной фантастики в мягких обложках. В его представлении она состояла из дерьма, и фекальные планеты обращались вокруг длинных коричневых звезд. Разбитые надежды. «Наверно, так чувствуешь себя в аду, – подумал он, исполнившись уничтожающего презрения к собственной глупости – куда более сильного, чем страх за ее последствия. – Вот какая награда мне уготована за то, что я мерзавца Гунскву послушал».
Друа извинительно откашлялся.
– Тебе, честное слово, не о чем беспокоиться, – сказал он. – Аддер совсем не мстителен, ничего такого. При условии, что с ним играют равные партнеры.
– Чудесно, – отозвался Лиммит. – Проблема в том, что я не такой.
Он грустно и безнадежно смотрел, как Друа перекладывает ствол из правой руки в левую и вытирает потную ладонь.
– Сигарет нету, ребята?
Лиммит и Друа обернулись на женский голос. В одном из дверных проемов дальней стены кабинета стояла девушка, бледная молодая блондинка. Ничуть не стыдясь наготы, она глядела на них.
– Я тут все перерыла, блин, не могу найти, но ведь доктор у нас не аскет, это уж точно.
Она пересекла комнату, щеголяя перед глазами маленькой грудью, и присела на стол между Лиммитом и Друа. Разлеглась на столешнице, выставив ногу в сторону для равновесия, а свою красоту – напоказ от плеча до босой ноги. Лиммиту померещилось, что у нее под розоватой кожей проступает какая-то бледно-серая пелена, аналогичная лос-анджелесской атмосфере. Порывшись в грудах мусора на столе, девушка отпихнула закрытый чемоданчик в сторону.
– Сдаюсь, – сказала она с отвращением, перевернулась с боку на бок и непринужденно уперлась ладонями в столешницу рядом с линией бедер. Это движение разрушило идеальную позу, и тело снова приняло облик скованного земным притяжением комка плоти, прошедшей этап взросления. – Ну что, ребята, сигарет нету? – повторила она.
– Извини, – сказал Лиммит, насилу выбравшись из пут самоуничижения, – я не курю.
– Аддер тоже не курит, – добавил Друа, – так что смысла ковыряться тут тебе никакого.
Свободной правой рукой он выудил из кармана блокнот и, примостив на колене, раскрыл его.
– Кстати, – сказал он, нацелив на Лиммита пушку, а на нее ручку, – как твои дела с Аддером после гибели Паццо вчера вечером? Сделка все еще в силе?
Девушка уставилась на него.
– Ну да, – ответила она после паузы. – А ты, верно, тот чудик, про которого мне Лесли рассказал. Крутишься тут и задаешь всем идиотские вопросы. Ты тоже был там вчера вечером?
Она задумалась.
– Да, думаю, все будет в порядке. В смысле, не похоже, чтоб его этот случай потряс, выбил из колеи и все такое. Он сказал, сегодня накачает меня АДР, когда свободное время найдет. Это… – она мотнула головой в сторону оружия, – входит в сделку, что ли?
– Нет. – Друа усмехался, что-то царапая в блокноте. – Это по другому поводу. Он не говорил о том, какую работу намерен начать сразу после сеанса АДР? Сеанс предвидится обычным или отличающимся от прежних? Я спрашиваю в чисто исследовательских целях, милая.
– Что это за хрень, про которую вы говорите? – спросил Лиммит, не дав девушке ответить. – АДР. Я уже не впервые слышу эти три буквы.
Друа посмотрел на него не без удивления.
– Слушай, – произнес он, – а ты реально интересный тип. Ты уверен, что не ошибся адресом? В смысле, ты ж ни хрена не сечешь, как у нас в ЛА жизнь устроена.
Лиммит поднял взгляд, встретился с изумленными глазами девушки и опустил его.
– Ну же, – сказал он, – просто расскажи мне. Имею я право узнать или нет? Вдруг меня сегодня убьют?
Друа задумчиво поскреб подбородок.
– Я не то чтобы не хочу тебе рассказывать; в конце концов, мой бизнес построен на информации, я просто… – Он замолчал и выжидательно уставился на Лиммита.
– Да ты шутишь, что ли?
Лиммит недоверчиво покачал головой, но вытащил деньги и отслоил от рулончика несколько банкнот в подставленную ладонь Друа. «Что за чушь? – подумал он. – Через пару часов меня наверняка прикончат». На него вдруг снизошло фаталистическое спокойствие. Интересный способ убить время.
– Хорошо, – сказал Друа, пряча деньги. Прокашлялся. – АДР – акроним неопределенного значения, имеющий отношение к процессу, изобретенному не кем иным, как твоим отцом, Лестером Гэссом. В смысле, если ты действительно его сын.
– Я его сын.
«Опять не повезло», – подумал Лиммит.
– Поживем – увидим. В общем, Гэсс разработал АДР для допросов, но не для извлечения информации. Гэсса интересовало другое. Более глубокие уровни.
– Яма, – пробормотал Лиммит себе под нос. Все сходится.
– Физическая реализация АДР – пара уникальных наркотиков, которые для Аддера синтезирует чувак, занятый синтезом почти всей наркоты в ЛА. Эти наркотики вводятся внутривенно следователю и испытуемому. Первый компонент устраняет барьеры между эволюционными напластованиями коры головного мозга двух людей. Все погребенные глубоко внизу звериные слои сливаются с вершинными, где расположено сознание, и образуют единую сущность. Аллигатора, наделенного даром речи.
– Какой в этом смысл? – спросил Лиммит.
Друа проигнорировал вопрос.
– Увидишь. Второй компонент устанавливает телепатический мостик между следователем и субъектом допроса. Этот эффект является кумулятивным. Без расширения диапазона психики, обеспечиваемого первым компонентом, он невозможен. Оба индивида, или, точнее, их эго, дополненные ранее погребенными в подсознании частями, встречаются на общей символической арене вне телесных оболочек.
– В это чертовски трудно поверить.
– Как хочешь, чувак. Ты мне заплатил, я тебя информирую. Второй наркотик, по существу, играет роль усовершенствованного аналога визионерских препаратов, расширителей сознания, которые стали доступны еще в конце семидесятых. Эти примитивные препараты в конце концов вышли из моды, поскольку не позволяли наладить четкий контакт, лишь общее ощущение гармонического слияния разумов, такое слабое, что наверняка отличить его от иллюзии не получалось. Препарат, разработанный Гэссом для АДР, снимает эту проблему.
– И для чего он нужен?
Друа явно не нравилось, что его перебивают.
– Для того, – пояснил он, – чтобы следователь, если обладает достаточной силой духа, мог исследовать разум субъекта во всей полноте, как сознательные, так и подсознательные слои. Во время встречи с ним на общей психической арене. Это своего рода отдельный мир или вселенная, детали которой создаются в ходе взаимодействия их разумов. Большинству после инъекции первого наркотика приходится нелегко, они ломаются под напором скрытых уровней, прорывающихся на сознательный, в обыкновенной обстановке – единственно активный. Психическая энергия индивида расходуется на построение сложных фантазий, отражающих погребенные в подсознании первобытные желания и страсти, но с использованием символов и мысленных рисунков верхнего слоя разума. Если эти уровни следователь способен контролировать и противостоять напору расширенного и объединенного сознания субъекта, перед ним откроется вся картина – ментальность подозреваемого во всей полноте.
– Единственная трудность, – продолжил Друа после паузы, – в то время была такова. Контролировать действие препарата оказался способен только Гэсс, и никто более. Агенты ЦРУ, подвергнутые его воздействию, либо возвращались в реальность ни с чем, если их подминало и покоряло собственное подсознание, либо (если оказывали сопротивление) становились жертвами чрезвычайно неприятного необратимого распада высших когнитивных функций мозга. Это своего рода рак: примитивные бессознательные части мозга ополчаются на другие и пожирают их. Зверь вырывается из клетки, с которой АДР сбил замки, и атакует ненавистного пленителя. В конечном счете, по прошествии ряда неподдельно любопытных личностных трансформаций, автономные функции мозга также отключались и незадачливый психиатр умирал.