Их тела остановились. Аддер выпутался из коченеющих объятий мертвой проститутки, ощущая идущий от нее запах подпаленной трением человечины, и похромал к мотоциклу. Достаточно далеко за спиной слышались крики и топот.
Двое мессеров были мертвы либо без сознания, третий извивался на асфальте, задыхаясь от болевого шока. Когда Аддер навис над ним, мессер попытался нацелить пушку трясущейся рукой. Аддер пинком выбил оружие и, завершая движение, припечатал носком сапога белое как мел лицо. Потом поднял мотоцикл. Как ни странно, двигатель завелся. Он с трудом влез в седло, терпя болевые толчки в левой ноге, и когда подоспели преследователи, тьма за Интерфейсом уже поглотила его.
Чем дальше от Интерфейса, тем меньше света проникало в переулки; кончилось тем, что Лиммит влетел в нечто высотой по пояс, пустое и металлическое. Мусорная урна.
Кувыркнувшись, он упал и впечатался в стену. Несколько секунд Лиммит лежал, приходя в себя и готовясь снова почувствовать на горле трубу мессера. Это мгновение миновало, и он оглядел темный переулок. Никого. Наверное, на извилистых поворотах и разветвлениях улиц они потеряли друг друга. Ему почудилось, что невдалеке слышен топот нескольких человек; звук вроде бы приблизился, но потом вновь отдалился. Он яростно затряс головой, пытаясь собраться с мыслями – в ней еще звенело после столкновения со стеной. В какую, интересно, сторону север? Он поднял глаза и не увидел ничего, кроме плоского участка тьмы, обрамленного неправильными краями более темных крыш заброшенных зданий Лос-Анджелеса. Издали тянуло чем-то странным, кисловатым, как пот, и его растревоженному подсознанию чудилась смерть. Он оттолкнулся рукой от стены переулка, привстал и поплелся в противоположную запаху сторону.
– Я все знаю, – произнес доктор Бетрич, соскребая засохшую кровь и машинное масло с ноги Аддера. – Друа мне позвонил. Ему удалось ускользнуть в Ориндж через Зумпф.
– Что, по-твоему, случилось? – спросил Аддер. После лихой поездочки в холмы накатывали волны слабости. К счастью, Бетрич был наготове.
– А бог его знает.
Бетрич потянулся к полкам, протянутым вдоль стены тесной клетушки-операционной, взял банку аэрозольного бандажа, опрыскал им раненую левую ногу Аддера, проследил, как аэрозоль коагулирует до пористой мембраны, и покачал головой:
– Если КУВП ему это спустит, значит, вмешался неизвестный фактор. Мокса постигла какая-то неожиданная перемена, которой ни ты, ни я не предвидели.
Аддер в глубокой задумчивости перебросил ногу с бандажом через край стола и спустил закатанные штаны. Внезапно поднял голову и посмотрел на пожилого человека в белом лабораторном халате.
– Что будешь делать? – спросил он.
– Я устал, – сказал спокойно Бетрич. – Я слишком стар для бегства или драки. У меня в одном из моляров капсула яда спрятана – если сюда ворвутся, я ее раскушу и через пятнадцать секунд умру. Не знаю почему, но я все еще опасаюсь мучительной смерти.
– И сколько, по-твоему, у нас времени, прежде чем они сюда заявятся?
– Около часа или чуть больше. Они в любом случае должны найти машину, а потом нас.
– Хорошо, – сказал Аддер, – тогда времени хватит. Для этого.
Он опустил руку и поднял с пола черный чемоданчик, ранее пристегнутый к мотоциклу. Бетричу Аддер заглянуть туда не разрешил.
– Думаешь, поможет? – спросил Бетрич. – Или просто хочешь ринуться на них вперед и с песней?
– Другого оружия у меня нет, – мрачно ответил Аддер. – Да и работать по специальности, похоже, долгонько не придется.
– И ты не беспокоишься о проблемах, возможных при отторжении? – спросил Бетрич, смерив взглядом Аддера. Его серое от старости, морщинистое лицо выглядело совершенно невозмутимым.
– Лестер Гэсс спроектировал эту штуку такой, чтобы ее без труда могли пришить в пустыне, не прибегая к помощи врача. У перчатки собственная последовательность инструкций приживления, автономные нейрошунты. Тебе нужно только присоединить ее к моей культяпке. Бойскаут с тупым топориком и тот справился бы.
– Думаю, тебе лучше бежать и попытаться найти укрытие, чем лезть в драку.
– Я в курсе. Но мне нужен запасной вариант на случай, если меня догонят.
Бетрич тяжело вздохнул:
– Ой, не верится. Ну да ладно, попробуем. Стягивай рубашку. Наверное, это будет последняя моя услуга тебе.
Ощущение, словно в сосудах руки восстановилась циркуляция крови, – частое, почти болезненное покалывание ниже точки, где металлический коннектор перчатки соединялся с культей Аддера. Спустя минуту оно понемногу утихло; заработал расширенный сенсорный диапазон перчатки – будто от запястья до локтя открылись глаза.
Бетрич изучал его мертвенно-бледное лицо, заострившееся сильней обычного. Казалось, что Аддеру ампутировали не только кисть.
– Я тебя предупреждал, – заметил Бетрич. – Можно было под местным наркозом. Высокоскоростная пила по кости – это тебе не шутки.
– Нет, – пробормотал Аддер, перекатывая голову по мокрому от пота, хоть выжимай, полотенцу, – не хотел… чтобы вмешивалось… Контроль нужно… установить сразу же.
– Как тебе кажется, теперь ты ее контролируешь?
Аддер смежил веки, потом кивнул.
– Я ее чувствую, все программы. Я твое тело вижу в тепловом спектре, как на ИК-фото. И машины в соседней комнате, работают на полную.
Глаза резко открылись.
– Что это?
– Ничего.
– В коридоре снаружи. Они там!
Аддер соскользнул со стола и направился было к двери, затем быстро обернулся, ощутив болезненный укольчик в копчик. Металлическая рука дернулась вверх, рот раскрылся от удивления.
Бетрич стоял за его спиной, опуская шприц. На кончике иглы виднелось красное пятнышко.
– Ты… – успел произнести Аддер, прежде чем накатила волна теплого онемения. Один удар сердца, и парализующее тепло дошло до головы. Он рухнул рядом с операционным столом. Где-то далеко глухо стукнула дверь, в комнате зазвучали шаги.
Он не мог и головы повернуть, но видел с пола, как за много миль забранного в черные рамки, неспокойно колышущегося пространства его оглядывают сверху вниз Бетрич и сероплащник с красной нарукавной повязкой.
– Вы порядком задержались, – услышал он голос Бетрича, после чего темная рамка скользнула в центр поля зрения, и Аддер начал терять сознание. – Я выполнил свою часть сделки.
– Что вы ему вкололи? – спросил мессер с красной повязкой.
Доктор Бетрич оглядывал молчаливые просторы Интерфейса. В лившемся сверху свете проступали горы трупов. Ночной воздух дышал холодком; доктор пожалел, что не может отойти к разведенному дюжиной мессеров посреди улицы костру. «Но там Аддер, – подумалось ему, – они его там из машины выбросили. Я не хочу на это смотреть».
– Я спросил, что вы ему вкололи?
– А? – Раздумья Бетрича прервались, он развернулся и взглянул на мессера. – О, да ничего такого особенного, обычный физраствор, просто чтоб его напугать. Черное плацебо.
Он плотнее запахнул пальто вокруг тощего тела.
– Я про перчатку больше знаю, чем он. В пустынных лагерях ЦРУ выяснилось, что после приживления пациента необходимо не менее шести часов продержать в бессознательном состоянии. Столько времени требуется, чтобы нейронные связи полностью установились. Малейшее усилие со стороны пациента может спровоцировать отклик боевых программ перчатки, и петля обратной связи, вырубив его, парализует высшие нервные центры. После этого на восстановление уходят уже недели.
– У Аддера, – сказал мессер, – нет столько времени.
– Послушайте. – Бетрича внезапно затрясло от нетерпения. – Нельзя ли уже закончить с этим? Почему бы просто не пристрелить его и не отвести меня к Моксу?
– Мои приказы этого не предусматривают, – осклабился мессер. – Я должен доставить его сюда, дождаться, пока мой отряд его до смерти забьет, и бросить тело. Прямо здесь, посреди улицы.
– Бога ради, – горько проговорил Бетрич, отвернувшись от жестокой ухмылки мессера, – ну это ведь все равно что труп пинать.
– Нет, забавнее. Они говорят, он начал дергаться и что-то бормотать. Последние вздохи, без сомнения.
Бетрич медленно развернулся и посмотрел на мессера:
– Что начал?
– Дергаться и бормотать. А почему вы спрашиваете? Что-то не так?
– О господи, – хрипло прошептал Бетрич. Он мертвенно побледнел, словно кто-то стер с его лица все цвета, и кинулся к огню, увлекая за собой озадаченного мессера. Бетрич протолкался сквозь гогочущих мессеров к краю залитого светом круга, яростно распихивая столпившихся костлявыми локтями. Увидев, что он склоняется над телом, мессеры прекратили топтать Аддера и отступили. Его резкие черты лица исказились от множественных синяков и коросты засыхающей крови. Тонкая струйка крови и слюны текла из разбитых губ вместе с потоком чуть слышных непонятных слогов, глаза смотрели в никуда из-под полуприкрытых век. Ноги и плотская рука, оттоптанные и грязные, беспорядочно подергивались.
– Пушка есть? – потребовал Бетрич у мессера с повязкой.
Тот непонимающе выудил из кармана серого пальто большой пистолет и показал его Бетричу.
– Тогда пристрелите его! – выплюнул Бетрич на грани истерики, голос его скакнул до визга, сухожилия и вены на шее напряглись, как толстые провода. – Немедленно!
– Зачем? – удивился мессер. – Он же в отключке, нет?
– Вы что, не понимаете?
Бетрич обвел взором круг уставленных на него лиц и заорал, колошматя рукой по слабо дергающемуся телу на земле:
– Цепи обратной связи перчатки вырубили только его сознание, высшие отделы коры! Погребенное ниже подсознание активировалось и берет власть над телом! Я должен был… должен был знать, я же видел, как на него АДР воздействует. – Он захлебнулся словами, потом истерически захохотал и принялся колотить предводителя мессеров по груди морщинистыми ручками: – Вы не видите? Не видите? Подсознание пробуждается! Убейте его сейчас же!
Он выхватил у мессера пистолет, развернулся и дрожащими руками нацелил его на бывшего друга. В тот же миг глаза Аддера распахнулись и уставились прямо в серое лицо старого доктора.