Она осторожно двинулась вперед в прежнем направлении.
Лиммит нервно озирался в сыром сумраке. «А не надо было трахаться на каждой остановке, идиотка», – мысленно сказал он Бандите. Он шел за ней вплотную, по самой кромке потока. Они озабоченно вертели головами, вглядываясь в полумрак.
Но не успел Лиммит даже рта открыть, как темная фигура выскочила наперерез и одним яростным взмахом обрезка водопроводной трубы послала Бандиту головой к стене туннеля.
– Она моя! – зарычала фигура. Лиммит заметил, что нападающий худ, как скелет, его волосы дико всклокочены. В следующий миг Лиммита атаковали тычком трубы в живот. Он отскочил, но не успел полностью увернуться, споткнулся от толчка и упал на мокрый бетон. Фигура прыгнула ему на грудь и вжала обрезок трубы в гортань.
– Она моя! – заревел Виктор снова. – Не получишь!
Труба показалась Лиммиту копией той, какой пытался удушить его сероплащник на Интерфейсе. Жизнь выдавливало из его тела через макушку, перед глазами опускалась мерзкая пелена. Поначалу он пытался отбиваться, раздирая ногтями затылок Виктора, потом бросил эту затею и стал колотить кулаком его по виску. Кровь хлынула из уха по пальцам. Искаженное яростной гримасой лицо Виктора уплывало в серый туман. Потом давление, как по волшебству, спало. Так уже случалось на поверхности.
– Мэри? – обалдело вымолвил Лиммит, едва дыша. Перекатившись на бок, он блеванул кровью и слизью. Зрение немного прояснилось. Он увидел Виктора и Бандиту, борющихся в паре ярдов; одну сторону лица девушки заливала кровь, обрезок трубы мельтешил туда-сюда, но Бандита явно слабела и уступала напору противника, медленно оседая на колени. Лиммит приподнялся, полез в ботинок и вытащил давно припрятанный нож. Его шатало, но он испытывал странное, обжигающее изнутри спокойствие. Подавшись вперед, он ухватил Виктора за руку с обрезком трубы. Глаза тощего призрака распахнулись от неожиданности, когда Лиммит полоснул его ножом по запястью и взялся методично рассекать сухожилия и кровеносные сосуды. Виктор захрипел и выпустил трубу, теплая кровь оросила нож и руки Лиммита, и безумец без чувств повалился к его ногам. Лиммит через силу улыбнулся Бандите, упал на колено, пукнул и присоединился к Виктору на полу.
Спустя неопределенное время он очнулся и увидел, что Бандита и Виктор наблюдают за ним. Бандита перевязала Виктору запястье полосками разорванной джинсухи и примотала его тело к трубе. Взгляд ее прыгал с Виктора на Лиммита и обратно, глаза пылали.
– Ну и что теперь? – выговорил Лиммит слабым голосом, потирая горло. – Почему ты его не убила, пока он валялся в отключке?
Она передернула плечами.
– Ну, с тобой же всякое может случиться, – ответила она, – а если так, не хочу тут одна оставаться. В смысле, он же будет обо мне заботиться, если что… по-своему.
«Ладно, – подумал Лиммит, – сыт я этим всем по горло».
– Ты знаешь, – задумчиво произнес он, – когда наверху доктор Аддер предложил мне с ним работать, то сказал, что, по его мнению, моя сравнительная чуждость этому месту и отсутствие привычки к нему окажутся преимуществами. Я начинаю всерьез подозревать, что он допустил большую ошибку. Не думаю, что я хоть в чем-то здесь способен разобраться, а что уж говорить про преимущества…
Он привалился к стене.
Бандита склонила голову набок и посмотрела на него с очень странным выражением.
– Ты сказал, – требовательно спросила она, – что работаешь на доктора Аддера?
– Да, думаю, что можно так сказать.
– Вау, – восторженно выдохнула она. – А какой он? В смысле, вблизи. Я про него тут, внизу, только слышала, но никогда не видела и ничего… Но ты… ты реально прикасался к нему, ты с ним говорил и всякое такое. Бьюсь об заклад, ты фактически был его правой рукой!
Глаза ее фанатично вспыхнули. Бандита потянула его за рукав, и стало видно, как борются в ней желание и неожиданная робость.
«Значит, даже здесь, внизу, – горько подумал Лиммит. – Правая рука… что за горькая шутка у нее получилась помимо воли». Его сердце сжалось от нахлынувшей волны странных, смешанных эмоций.
– К твоему сведению, – ответил он, – в последнюю нашу с ним встречу Аддер лежал при смерти, с поврежденным мозгом. Надежды на выздоровление никакой. Для него же лучше было бы, если б сейчас он уже был мертв.
Глаза ее сузились.
– Ах ты лживый ублюдок, – выплюнула она. – Что ты несешь? Да ты на него, должно быть, в жизни не работал.
В ее голосе слышались ужас и растерянность.
– Я не собираюсь с тобой об этом спорить, – проговорил Лиммит. Невероятная усталость облекала его на манер студня. – С того момента, как я сюда спустился, меня толкали в пропасть, в меня стреляли, ты меня чуть до смерти не затрахала, а теперь еще и гребаным обрезком трубы удушить пытались. Можно мы просто пойдем дальше? Нет, ну реально, я сыт всем этим по горло.
Он приподнялся, снова помассировал саднившее горло. Как ни удивительно, в голове у него было ясней, чем за очень продолжительное время до того. Как если бы драка из него некие миазмы вывела. Он развернулся от Бандиты и посмотрел в противоположном направлении туннеля. «Черт побери, – подумалось ему, – остается надеяться, что из затеи с гребаным Посетителем выйдет толк».
– Значит, не хочешь со мной спорить, – услышал он ее голос за спиной. – Так попробуй с этим поспорь, мудак!
Он обернулся, и обрезок трубы в руках Бандиты, принадлежавший раньше Виктору, ударил его в висок.
Лиммит снова пришел в себя, на этот раз с ужасной пульсирующей головной болью. Протянув руку к лицу, он ощутил липкую жидкость. Он открыл глаза, прищурился на тусклый свет и огляделся: валялся он в том самом месте, где их атаковал Виктор, но Бандиты и Виктора не было видно. Зато его окружили шестеро в резиновых гидрокостюмах. Один из них был седовлас, а над коричневым пластиком и хромировкой дыхательной трубки проглядывали тонкие усики. Незнакомец прокашлялся. Он напоминал папочку – страхового агента из старых ситкомов.
– Мы видели твоих дружков, – произнес он, пытаясь говорить одновременно дружелюбным и властным тоном, – они удрали по туннелю. Жаль, что мы не подоспели чуть раньше, тогда бы обошлось без паскудной ссадины на твоей голове.
Он вынул трубку и тщательно прочистил загубник толстым указательным пальцем.
– Вы что, из-за девушки повздорили?
Лиммит откинул бухающую взрывами боли голову обратно на холодный пол туннеля.
– Можно и так сказать, – отозвался он и смежил веки. – Ешьте меня, если хотите. Сопротивляться не стану.
– Да что ты такое говоришь, сынок. Наслушался жутких историй, тебе барышня всякое про нас наговорила. Глупенькая она. Мы все время шли за вами по пятам, куча времени была…
Лиммит приоткрыл один глаз и с подозрением уставился на седого.
– Если вы не собираетесь меня есть, – спросил он, – то кто вы такие?
Человек с трубкой доброжелательно улыбнулся.
– Мальчик мой, – проговорил он любящим голосом, – я твой отец.
Лиммит устало закрыл глаз. «В ЛА ничто не меняется, – подумал он, – сверху донизу одно и то же».
– Гондон ты резиновый, – сказал он.
– Лишь в метафорическом смысле, – ответствовал седовласый человек в гидрокостюме. – И да, уверяю, я твой отец.
Он захлопнул крышку аптечки и бросил ее на дно надувного плота, покачивавшегося рядом, на глади темной реки. Один из пяти его спутников отпихнул веслом прибившиеся к плоту кучки сточного студня.
– Видишь ли, – продолжил человек с трубкой, жестом обведя оранжевые буквы ОБС на груди своего костюма, – мы представляем здесь Общество Блудных Сыновей округа Ориндж. Меня зовут Эндпойнт, Альберт Эндпойнт. В этом месяце мне выпала честь исполнять обязанности Экзальтированного Патриарха.
– Рад слышать, – пробормотал Лиммит и с трудом переполз на плот, держась рукой за борт. Другой рукой поправил повязку на лице и рассеянно задумался, вводили они ему транквилизатор, обнаружив без сознания, или нет. – А чем занимается ваше общество?
– Ты лучше не опускай руку к воде так, сын мой, – молвил Эндпойнт, – ибо неведомо, что там обитает. Ты спросил, чем занимается ОБС. Разумеется, тебе знакома библейская история, притча о блудном сыне? Да? Тогда знай, что ОБС состоит из отцов, чьи дети пали жертвами пагуб и искусов, таящихся на путях Лос-Анджелеса наверху. Нет для нас большей радости, чем узреть возвращение блудного сына или блудной дочери, принять его или ее раскаяние и с любовью приветствовать снова в наших рядах. – Голос Эндпойнта звучал монотонно, как заученная наизусть речь. – К несчастью, возвращаются из Лос-Анджелеса не все, далеко не все, даже сейчас, когда злокозненный Интерфейс отключен. Слишком велика власть над ними доктора Аддера.
– О, я вам кое-что про него могу рассказать, – печально улыбнулся реке Лиммит.
– Без сомнения, мальчик мой, ты можешь. Но прежде тебе надлежит узнать, что ОБС ежемесячно посылает в ЛА отряд с целью ускорить процесс возвращения и раскаяния блудных чад, каковая судьба, мы надеемся, уготована всем им по истечении достаточного времени. – Голос Эндпойнта принял прежнюю механически-речитативную окраску. – В связи с определенными, гм, проблемами юридического толка мы вынуждены осуществлять свою деятельность под землей, выбирая блудных чад из жителей канализации. Естественно, шансы разыскать здесь кого-либо из наших собственных детей весьма невелики, ибо ряды ОБС по-прежнему немногочисленны. Но мы остаемся верны принципам. И когда бы ни восприняло блудное дитя теплый и радушный прием, искренне оказанный ему Экзальтированным Патриархом текущего месяца, неизменно освобождается чадо от прежних своих темных путей. – Лиммит подумал, что этот хрен с горы, Эндпойнт, временами кажется говорящей сектантской брошюркой. – Поверь, мы-то в округе Ориндж знаем, как правильно зарезать тучного тельца к пиршеству.
– Я слышал, – слабым голосом ответил Лиммит. – Позвольте уточнить, все ли я понял верно. Вы намерены меня усыновить