затягивалось. Они не сводили взглядов друг с друга. Лиммит медленно склонил голову и отвернулся.
– Ну что же, – произнес он, сев на койку рядом с Аддером. – Хорошо, я тебе помогу. – Он уставился в пол между своих ботинок. – Ты старые книжки читаешь? Научную фантастику? – Он медленно покачал головой, чувствуя, как внутри растекаются спокойствие и целеустремленность. – Впрочем, не трудись отвечать, не надо.
– Пошли лучше. Времени в обрез.
– Постой. – Лиммит поднял глаза. – У меня есть условие. Как только все кончится, это и будет конец. Если даже твой драгоценный цирк на Интерфейсе удастся восстановить, мне не нужна работа, которую ты мне предлагал. И никакая часть этой работы – тоже. Ничего мне от тебя не нужно. Я сам выберусь из ЛА.
Аддер нетерпеливо кивнул:
– Ладно. Всё, что захочешь, только пошли уже.
– Минуточку. – Лиммит поднялся и направился к двери санузла. – Забавно. Столько времени проторчал в канализации, а посрать даже нигде не присел, все время занят был. Спасал свою шкуру.
Он толкнул дверь.
На стенах и полу виднелся неподвижный узор из больших пятен засохшей крови, а меньшие, подобные красным звездочкам, усеивали потолок. Из ванной наполовину вывалился скрюченный в судорогах жуткой агонии практически неузнаваемый труп; одна его рука судорожно цеплялась за колено сливной трубы, словно то был капкан, а голова, или, вернее, остатки ее, окунулась в унитаз. Застоявшаяся в туалете вода приобрела розовую прозрачность.
– А это еще что за хрень? – вскрикнул Лиммит, замерев на пороге.
– Сам хотел бы знать, – отозвался Аддер. – Он тут прятался, когда я пришел тебя повидать. Он прыгнул на меня, ну и получил по заслугам. – Пауза, потом короткий, сухой смех. – Наверняка то еще было зрелище. Эта перчатка оправдывает ходившие о ней слухи.
– Киллер, – сказал Лиммит, глядя на искалеченный труп. – Вот кто это был.
– Что? А, ну да, Друа мне говорил. Ну, если все пройдет, как мы задумали, то насчет киллеров тебе беспокоиться уже не придется!
Лиммит потянулся к телу и вытащил из унитаза расколотую голову. С нее закапало. В розовой воде плавали комки мозговой ткани, подобные мягким соцветиям цветной капусты, и даже один превосходно сохранившийся глаз, глядящий прямо на Лиммита. «Ну и пусть», – подумал он, спустил штаны и присел на сиденье. Жизнь в ЛА от брезгливости кого угодно отучит. Работу кишечника Лиммита зрелище, во всяком случае, не ухудшило.
Он окликнул Аддера в соседней комнате:
– И что у нас в первом акте? К чему, собственно, сводится твой великий план возмездия?
Аддер появился на пороге.
– Вряд ли ты теперь станешь утверждать, – заметил он, пнув вытянутую ногу мертвого киллера, – что ничего мне не должен. Ах да, план. Ну, о нем в свое время узнаешь. Для начала стоит заняться кое-чем более насущным.
– То бишь?
– Совершим краткий визит вежливости в штаб Аддерского Осадного Фронта.
У Лиммита непроизвольно сжался сфинктер. «Там будет Мэри, – подумал он. – Не уверен, что хочу увидеться с ней снова».
– Зачем? – спросил он, поднялся, застегнул штаны и смыл за собой.
– Когда мне попался Друа, у него денег было в обрез. Говорит, один из основных его источников дохода в округе Ориндж пересох. У меня денег тоже нет, так что, боюсь, весть о моем возвращении стала предметом торга с другими заинтересованными участниками.
– И какое это имеет значение?
Узкогубая усмешка Аддера сверкнула и пропала.
– Мнение, что меня лучше подавать в мертвом виде, – ответил он, – может оказаться более популярным, чем ты думаешь.
«Она стала старше, – подумал Лиммит. – И… проще, – осознал он, и внутри что-то ёкнуло. – Время, как и Аддер, обдирает с нас все, кроме самого существенного». После первой искры узнавания и удивления в задумчивых глазах Мэри, устремленных на него, больше не промелькнуло ничего.
– Мы ждали тебя, – проговорил Эдди Асуза, нарушив гробовую тишину, господствовавшую в комнате с момента, когда Аддер с Лиммитом возникли на пороге, – но не знали, ждать именно здесь или нет.
Аддер придвинул к себе пустой стул с другого конца стола и уселся на него лицом к членам Политбюро.
– Я полагал, – спокойно ответил он, – что сюрприз вам понравится больше, чем мне.
Лицо Асузы дрогнуло, исказилось в нервной ухмылке.
– Что? Ты ждешь какой-то особенной реакции на вести о твоем… возвращении, так сказать?
– Хлебальник заткни, – распорядился Аддер, пренебрежительно махнув рукой в его сторону. – Крысоедам будешь проповеди читать. Тем, которых вы втянули в свою потешную Осаду.
Лиммит подвинул стул, стоявший слева от Аддера, и сел напротив Мэри, не встречаясь с ней глазами.
– Осторожнее, Аддер, – сказал кто-то. – У нас сложилась напряженная ситуация, и места для недостойных элементов, если ты понимаешь, о чем я…
– Напряженная ситуация, фу-ты ну-ты, – перебил Аддер. – Сами знаете, Осада ваша – херня на постном масле. Ни Мокс, ни его мессеры, ни кто-либо еще никакой угрозы этой куче дерьма не представляют. Вашим дозорным, которые там на крышах сидят, развлекаться нечем, кроме как палить друг по дружке.
– Тебе, вероятно, кажется, – без усмешки проговорил Асуза, – что ты превосходно информирован.
Аддер осклабился:
– Я получаю информацию из ровно тех же источников, что и вы.
– Ты не понимаешь, – настойчиво произнесла Мэри, наклоняясь к нему через стол. – Осада – фейк, ну и что такого? Не в том дело. Важно то, что нам удалось зажечь чем-то вроде революционной идеи сотни людей, которые прежде интересовались только каинином, трахом и… тобой, Аддер. Сама по себе Осада не слишком важна, однако, если учесть, как близки мы к единственному уцелевшему крупному источнику революционного потенциала Америки, к Оринджу…
– К Оринджу? – фыркнул Лиммит. Все удивленно обернулись к нему – никто не ожидал, что он заговорит. – Господи Иисусе, шли бы вы лучше на кладбища мертвецов из могил подымать и в армию вербовать – и то шансов больше. Ну, это если тут вообще разница есть.
– И не в этом дело, – ответил Аддер. – Послушайте, мне известно о происходящем больше, чем вы думаете, и я понимаю, что вам с приятелями куда выгоднее длить Осаду в том уебанском виде, какой она приняла нынче, а не доводить ее до маловероятного момента, когда волей-неволей придется либо просраться, либо слезть с горшка. Куда приятнее корчить из себя революционных генералиссимусов и время от времени потявкивать в стороны. Возможно, вы надеетесь до конца дней своих продержать крысоедов под штыками, подсовывая им мой образ как мертвого мученика революции. Да-да, детки, я в курсе. Неважно. Это ваша проблема, мне до нее дела нет. Видите ли, у меня свои планы, а вам лучше поскорей просраться, пока можете.
– И ты пришел нам это сказать? – Лицо Асузы вдруг ожесточилось и пошло истерическими пятнами. – Это довольно глупо с твоей стороны, чувак.
– Не обращай внимания, привычка у меня такая. – Новая зловещая ухмылка промелькнула на лице Аддера. – Мне нравится подробно рассказывать людям, как я намерен поступить. И не пытайтесь меня остановить, даже на секунду. Не сможете.
Он выложил на стол перчатку, подобную сжатой в кулак торпеде, и та угрожающе загудела.
– Поверьте, ничто не сможет.
Прежде чем комитетчики успели собраться с мыслями, за спинами Аддера и Лиммита прозвучал женский голос.
– Ничто? – мягко повторил он.
В круге света, где стоял стол, возникла женская фигура, затянутая в темные одежды.
«Наверняка это она, – подумал Лиммит, – Страстотерпица. Ну и эффект создают ее монашеские одеяния, – отметил он, стараясь мыслить цинично. – Без сомнения, в какой-то заброшенной лавке реквизита натырила. Все просчитано, однако… почему-то кажется реальным». Он увидел, как глаза Аддера на миг широко раскрылись при виде лица под клобуком, затем снова сузились до щелочек.
Женщина остановилась рядом с Аддером и посмотрела ему в лицо сверху вниз.
– А как насчет крысоедов, – произнесла она почти невинно, – которые в Осаде не задействованы? Как насчет тех, кому не повезло? Жителей низа?
– Да-да, – хрипло выдохнул Аддер, – как они там? Расскажи.
– Они в безопасности. И будут в безопасности, пока новость о твоем возвращении не дойдет до Мокса. Он сокрушил Интерфейс и всех, кто там находился, с единственной – мы это все знаем – целью: добраться до тебя. И точно так же обойдется он с несчастными жителями трущоб, как только узнает про тебя. Многие невинные, куда безвредней остальных, погибнут только из-за того, что ты не в силах отбросить обуревающее тебя желание мести Моксу.
Слабый дрожащий голос стих; она погрузилась в молчание внутренней собранности.
– Откуда ты знаешь, какие у меня планы?
Спокойствие на миг отказало ей.
– А какими еще, собственно, они могут оказаться?!
– Эй, – завозился на своем месте Асуза, – послушайте, мы об этом не подумали… нужно еще раз все пересмотреть, зачем нам снова эту хуйню на свои головы… Ну, в смысле, даже тот прогресс, какого нам удалось достичь тут, в ЛА, обнулится, и… преждевременно это все, мы не готовы.
Он нервно оглядывал членов Исполкома в поисках подтверждения своей позиции.
Страстотерпица проигнорировала его.
– Разве ты не должник чей-нибудь? – тихо проговорила она, обращаясь к Аддеру. – Или хотя бы мой?
Лиммит наблюдал, как лицо Аддера каменеет, уподобляясь маске с острыми краями.
– О да, несомненно, – протянул Аддер голосом небывало низким и зловещим, устрашающим в своей напряженности, – я многим, очень многим обязан тебе.
– Слушай, да брось ты, – с отвращением перебил Асуза. – То есть наши революционные кадры, конечно, тебе очень благодарны за неусыпную заботу и все такое, но ты же сама видишь, с ним ничего не поделать. Мы должны сами о нем позаботиться, как считаем нужным.
– Только попробуй, сука. – Аддер вихрем развернулся на стуле и посмотрел на коротышку; перчатка напряглась и издала пронзительный визг.