— И какое у вас мнение?
— Такое же, какое и было. Вы выносите и родите, если будете слушать то, что мы вам говорим. Слушать и выполнять. Беременность — это серьезная нагрузка на организм, особенно, если некоторые органы не совсем полноценно функционируют, но это совсем не повод лишать себя счастья материнства.
Ирина Ногина уходит. Может, не до конца, но она мне поверила. И временно успокоилась.
Скинув халат и закрыв кабинет, я тоже ухожу из поликлиники. Сначала обед, после которого из газет и местных телевизионных новостей я узнаю о последних происшествиях в городе. Далее — компьютерный клуб. Игра с Семеном скоро закончится, и как бы мне не нравился этот парень, но он будет моей очередной жертвой.
Время врачевать, и время убивать.
Я снова думаю, что эта фраза из глубины веков сказана для меня.
Семен злился. Уже почти сутки, как нет никаких сообщений. Наплевать на всех остальных, главное, что молчит тот, кого он хочет найти. Глянув в очередной раз на монитор, он вслух нецензурно высказал своё мнение в адрес «Черного» и вышел на балкон. Развалившись в шезлонге, Семен стал смотреть на вход в компьютерный клуб. Ладно, терпения ему не занимать, ублюдок рано или поздно появится. И вот тогда посмотрим, кто кого.
Трое пацанов курили у входа, и над чем-то жизнерадостно ржали.
Толстый парень, переваливаясь, как медведь, подошел к клубу и вошел внутрь.
Пацаны побросали окурки в урну и, продолжая смеяться, гуськом вошли в дверь.
Косые лучи солнца по-прежнему несли жару.
Чудо не происходило. Семен вздохнул, встал и вернулся в комнату.
Нет ничего хуже, чем бессмысленное ожидание. Посмотрев на монитор, он убедился, что ничего не произошло. Чертыхнулся и пошел к холодильнику, и только открыв его, понял, что пятнадцать минут назад он уже съел большой бутерброд с сыром и колбасой. Закрыв дверцу холодильника, Семен опустился на пол и стал отжиматься на кулаках. Как наказание за то, что стал много кушать.
На семнадцатом отжимании он услышал сигнал компьютера. Вскочив, он бросился в комнату. Склонившись к монитору, прочитал:
«Что-то тебя не видно… жаль, если умер… или еще жив… наверное, спрятался… впрочем, не важно… если спрятался, найду… если жив, скоро умрешь… ибо я — доктор твоего тела… ибо я иду».
Семен быстро выскочил на балкон и посмотрел на улицу. Перед компьютерным клубом никого не было. Справа по улицу женщина несла два больших кулька с продуктами. Слева быстрым шагом шел высокий мужчина. Перед тем, как перейти улицу, он повернул голову, и Семен увидел очки на глазах.
Как и говорил администратор в клубе — худой мужик в очках. Точно — это он.
Теперь лишь бы не упустить «Черного».
Семен Александров, схватив заранее приготовленную сумку и закинув её через голову, выскочил из квартиры. Когда он выбежал из подъезда, мужик в очках как раз сворачивал за угол соседнего с клубом здания.
— Никуда ты от меня не денешься, — сказал Семен и побежал. Ожидание закончилось. Пришло время действовать. Тренированное тело и уравновешенный рассудок — вот его преимущества перед тем, кто скрывается за ником «Черный».
Добежав до угла, Семен увидел, что мужик стоит на остановке, к которой подъезжает троллейбус восьмого маршрута.
— Чтоб тебя, — буркнул Семен и бросился бежать. Он успел заскочить на заднюю площадку троллейбуса. Найдя взглядом мужика, который сел на одно из сидений в середине салона, он отдал кондуктору двенадцать рублей, сел на свободное место в задней части салона и стал наблюдать за противником.
Худощавое лицо. Прямой нос. Очки в старой оправе. Короткие волосы с сединой на висках. Мужик спокойно сидел и смотрел в окно. Никакого беспокойства и нервозности. Что это, — уверенность в своих силах и своей неуязвимости или он, случайно став свидетелем убийства, тупо решил поиграть в серьезные игры, даже не догадываясь, чем всё может закончиться?
Семен посмотрел в окно. Жаль, что в июне долго светло. Он проследит за «Черным» и выяснит, где он живет. Вряд ли что-то больше этого. Однако если у него будет шанс, то он обязательно им воспользуется. Семен сунул руку в сумку и нащупал рукоять ножа.
Троллейбус неторопливо ехал по центральной улице города. В конце этой улицы на площади он должен был свернуть направо, и уехать на окраину. Мужик встал со своего места и переместился ближе к выходу.
Семен повторил его маневр и на остановке вышел из троллейбуса. Серая футболка, потертые джинсы, разношенные кроссовки. Обычный мужик среднего возраста, еще не старик, но какой-то потасканный и убогий. Он бы внимания на него не обратил. Глядя на спину мужика, Семен шел следом. Никакой суеты и спешки. Теперь этот козел никуда не денется. Достав смартфон, он вставил в уши наушники и включил плеер.
Я очнулся рано утром,
Я увидел небо в открытую дверь.
Это не значит почти ничего,
Кроме того, что, возможно, я буду жить.
Я буду жить еще один день,
Я не смертельно болен.
Но я в лазарете, стерильный и белый
И не выйду отсюда пока не придет,
Не выйду отсюда пока не придет
Доктор твоего тела.
В девять часов вечера в кабинет вошел эксперт Артем. По его довольному лицу Вилентьев сразу понял, что парень несет хорошие новости.
— Иван Викторович, нашел!
Эксперт, счастливо улыбаясь, замолчал, словно хотел, чтобы майор попросил его.
— Говори уже, не томи, — сумрачно сказал майор.
— Отпечатки пальцев на двери кладовки. Их там было много, но большая часть рядом с дверной ручкой. А вот пальчики значительно выше, так словно человек опирался на дверь, только одни.
— Пробил?
— Да. Ахтин Михаил Борисович.
Артем положил лист бумаги с заключением экспертизы на стол. Вилентьев широко улыбнулся и сказал:
— Спасибо, Артем. Вот и снова всплыл ублюдок.
Эксперт поставил на стол стеклянный пузырек и сказал:
— На флаконе с лекарством только отпечатки жертвы.
— Артем, что бы я без тебя делал?! — похвалил эксперта майор. Парень кивнул и, попрощавшись, вышел.
Иван Викторович внимательно прочитал заключение эксперта и удовлетворенно хлопнул в ладони. Всё складывается как нельзя лучше. Откинувшись на спинку стула, он закинул руки за голову и потянулся всем телом.
— Ладно. На сегодня хватит. Пора домой.
Майор с удовольствием подумал о том, что сейчас он вернется в свою квартиру, к жене, которая покормит его. И, может быть, будет еще что-нибудь. Иван Викторович внезапно подумал, что чувствует себя молодым, таким, каким он был лет десять-пятнадцать назад. Весь день неутомимо идущим по следу, и вечером получающий заслуженную награду.
Улыбнувшись своим мыслям, Вилентьев быстро собрал портфель и спустился вниз. Сидя в своей машине, он решил, что проедет мимо дома Парашистая. Так, на всякий случай. Чего в жизни не бывает. Свернув в нужную улицу, он проехал вдоль длинного многоэтажного здания и снова повернул руль. Дальше ему надо было свернуть во двор, но неожиданно для него оказалось, что проезд перегорожен большим бетонным блоком.
Вздохнув, Иван Викторович затормозил и припарковался прямо у блока. Да, жителей этих хрущевок можно понять. Ему и самому не нравилось, когда под его окнами, выходящими во двор, сновали автомобили. Но, как водитель с большим стажем, он очень не любил, когда на дороге появлялись препятствия. Выйдя из машины, он прошел мимо бетонного блока и через двор пошел к дому Парашистая. Найдя глазами окна на первом этаже, майор убедился, что ничего не изменилось, и сел на лавку под высокие кусты акации.
Солнце спряталось за низковисящие черные тучи. Вечерние сумерки медленно погружали огражденное зданиями пространство в полумрак грозового неба. На лавках никого не было. В домино за дальним столиком никто не играл. Дети не бегали и не шумели. Двор словно замер в предчувствии приближающейся грозы.
Вилентьев просто сидел, не замечая странной тишины. Он думал о Тоне. И о себе. Наверное, ему надо было давно сделать первый шаг, перестав бегать за тенью. В конце концов, никуда от него Парашистай не денется. Да, он снова убивает людей, и этого бы не случилось, если бы он, майор Вилентьев, не упустил его полтора года назад.
Если бы, да кабы.
С другой стороны, если посмотреть на смерть Анжелы Мясниковой глазами простого обывателя или глазами её дочери, то надо признать — Парашистай убил человека, который заслуживал смерть.
Нет, это не правильно.
Человеческая жизнь неприкосновенна.
Вилентьев услышал шаги и повернул голову. К первому подъезду приближался худой высокий мужчина. Майор прищурился, — нет, черты лица мужика отличаются от Ахтина. Да и с чего бы вдруг он здесь появится? Хотя телосложение его. Опять-таки сумерки могут мешать менять внешность человека. А вдруг всё-таки это он?
Иван Викторович проследил взглядом дальше и с удивлением заметил парня в черной футболке, который стремительно приближался к худому мужику. Прыгнув сзади, парень сбил мужика с ног, придавил его коленом к земле и вытащил нож из сумки. Склонившись, парень что-то сказал и нанес удар.
Майор, не раздумывая, бросился к месту преступления. Выкрикнув привычные слова, он преодолел разделяющее их пространство за пару секунд, и, понимая, что у него нет никакого оружия, нанес удар ногой. Парень как раз вставал, подставляя живот. Нога скользнула по телу парня, не причинив ему никакого вреда. И в следующую секунду Вилентьев почувствовал острую боль в правом боку. Боль, которая заставила его упасть на колени и закричать.
Первая молния разрезала небосвод, на мгновение осветив всё вокруг. Иван Викторович увидел лицо молодого парня, в глазах которого застыл ужас содеянного. Мрак вновь скрыл убийцу. Прогремели раскаты грома. Крупные капли упали на асфальт, смешиваясь с кровью.
Вилентьев лежал на асфальте у подъезда и слабеющим сознанием услышал, как парень быстро скрылся в густеющем мраке.