-- Знаете ли вы деревню Шейрахъ на краю пустыни Таръ? вѣжливо спросилъ онъ, и не получивъ отвѣта, продолжалъ, ходятъ странные слухи, будто грозное общество "Шивы и Кали" нашло себѣ тамъ новаго главу, посланнаго самимъ Вишну. Его зовутъ "Золотой Тигръ".
-- Гм,-- возразилъ на это докторъ, я слышалъ это имя, но мнѣ говорили, что главу товарищей "Шивы и Кали" зовутъ Даливаромъ.
-- Даливаръ покинулъ братьевъ!
-- Можетъ быть для того, чтобы отправиться въ Лагоръ?
-- А, теперь я увѣренъ, что ты тотъ, кого я ищу, возразилъ парсъ, низко кланяясь и складывая руки на груди. Мнѣ казалось, что я узналъ дѣвушку, но сходство бываетъ иногда такъ обманчиво, что мнѣ нужно было сначала убѣдиться, что братья тебѣ не чужды.
При этомъ онъ сильно понизилъ голосъ.
-- Долженъ тебѣ сообщить, что Даливаръ со вчерашняго дня находится въ стѣнахъ монастыря Рунжетъ-Сингъ, гдѣ онъ долженъ былъ встрѣтиться съ браминомъ Аркабадомъ, какъ ты приказалъ ему.
Докторъ утвердительно наклонилъ голову.
-- Я проводилъ Даливара до самыхъ воротъ монастыря, продолжалъ парсъ, и онъ мнѣ велѣлъ отправиться въ караванъ-сарай и выждать пока ты туда прибудешь, а затѣмъ вернуться снова въ монастырь.
-- Онъ ничего не поручилъ передать мнѣ?
-- Нѣтъ господинъ, ничего. А теперь, если позволишь, я возвращусь къ Даливару. Со вчерашняго дня онъ, вѣроятно, успѣлъ провѣдать что нибудь о той тайнѣ, которую желаетъ разъяснить.
-- О сестрѣ моей, краснѣя отъ волненія произнесла Анооръ.
-- О нашей сестрѣ, поправилъ ее Сигаль, она тоже будетъ моей франжиной, какъ вы, и я тоже буду ее любить... конечно не какъ васъ, Анооръ, но все таки какъ сестру.
-- Ого,-- воскликнулъ Безымянный, съ какихъ это поръ ты называешь Анооръ на "вы"?
Сигаль густо покраснѣлъ.
-- Я думалъ, что это приличнѣе, сконфуженно произнесъ онъ. Анооръ за это время такъ выросла, и стала совсѣмъ взрослой дѣвушкой.
На губахъ доктора промелькнула загадочная улыбка.
-- Да, да, я замѣчаю, что за послѣднее время она очень выросла въ твоихъ глазахъ. Затѣмъ, обращаясь къ парсу, докторъ продолжалъ:
-- Можешь итти къ Даливару. Помни, что мнѣ необходимо быть раньше Аркабада возлѣ той, которую онъ хочетъ подвергнуть новой нравственной пыткѣ. Если Вишну намѣренъ вернуть ей разсудокъ, то пусть это будетъ на пользу дѣлу свободы. Иди!
-- Повинуюсь тебѣ, господинъ съ золотымъ тигромъ! Съ этими словами парскій купецъ досталъ изъ за пазухи своего кафтана листъ бумаги, испещренный санскритскими письменами.
-- Это прокламація, которую Даливаръ разослалъ всѣмъ отдѣламъ общества "Товарищей Шивы и Кали", находящимся въ Пенджабѣ. Этотъ экземпляръ онъ велѣлъ мнѣ вручить дѣвушкѣ съ глазами газели, изъ него она узнаетъ чего ей нужно опасаться.
Безымянный взялъ бумагу изъ рукъ парса.
-- Хорошо, къ тому времени, когда ты вернешься, дѣвушка ознакомится съ содержаніемъ этой бумаги. А теперь спѣши!
Индусъ молча повернулся и скрылся въ одномъ изъ сосѣднихъ зданій.
-- Слушай, дитя мое, что пишетъ Даливаръ своимъ вѣрнымъ собратьямъ, сказалъ Безымянный, наклоняясь къ Анооръ, изъ этого ты поймешь, какъ велика опасность, окружающая насъ со всѣхъ сторонъ и какъ важно твое довѣріе ко мнѣ.
-- Ахъ, отецъ, я вѣрю тебѣ какъ самому всемогущему Брамѣ! воскликнула Анооръ.
-- Мало вѣрить, дитя мое, нужно еще повиноваться.
-- Я твоя слуга, отецъ мой! прошептала Анооръ.
-- Не дѣлай ни движенія, не говори ни слова безъ моего, вѣдома. А ты Сигаль, посвятившій себя защитѣ и охраненію этой преслѣдуемой дѣвушки, будь остороженъ и осмотрителенъ; выслушай внимательно то, что я сейчасъ вамъ прочту.
И онъ сталъ медленно читать прокламацію Даливара.
-- Бодрствуйте, бодрствуйте, братья! Въ былое время жители Синда и Пенджаба мечтали о свободѣ и независимости. Но у нихъ не было ни ружей, ни пороха, ни пуль. Чтобы пріобрѣсти все это, имъ нужно было золото, много золота. Жители рѣшили, что каждый день, каждый сынъ страны будетъ приносить свою посильную лепту родинѣ; богатый жертвовалъ рупію, бѣдный мелкую мѣдную монету. Но всѣ: воины, купцы, рабочіе, крестьяне, мастеровые, всѣ несли свою дань родинѣ охотно и радостно. Одни только брамины отказались внести свою дань въ Сокровищницу Свободы.
Несмотря на это, Сокровище Свободы росло и стало больше всѣхъ остальныхъ сокровищъ Индіи. Человѣкъ, мудрѣйшій изъ муудрыхъ и честнѣйшій изъ честныхъ, былъ избранъ хранителемъ этихъ несмѣтныхъ сокровищъ, предназначенныхъ для выкупа цѣлаго народа. Онъ хранилъ эти деньги въ недоступныхъ тайникахъ и только онъ и старшая дочь знали то мѣсто, гдѣ накоплялись и наростали милліоны. Но этого человѣка похитили брамины: они надѣялись вырвать у него его тайну и завладѣть сокровищемъ. Его подвергли страшнымъ пыткамъ и мученіямъ. Но онъ упорно молчалъ и не выдалъ тайны врагамъ отечества. Онъ погибъ мученической смертью, но остался вѣренъ себѣ и родинѣ.
Бодрствуйте, бодрствуйте, братья! Остались живы обѣ дочери мученика свободы. Одной изъ нихъ было восемь лѣтъ, другой четыре года.
Старшая унаслѣдовала отъ отца твердость характера и заіѣчательную силу воли. Она была посвящена отцомъ въ его тайну и однажды отецъ свелъ ее въ то мѣсто, гдѣ хранились эти несмѣтныя богатства.
Она своими глазами видѣла эти милліоны, она осязала ихъ руками, и любовь къ родинѣ зажгла въ ея юномъ сердцѣ беззавѣтную преданность этому святому дѣлу, создала изъ нея мученицу свободы.
Своей кровью, своей жизнью, своимъ вѣчнымъ покоемъ въ лонѣ Брамы, этими тремя страшными и священными клятвами для индусской женщины, поклялась дѣвочка своему отцу иногда, ни подъ какимъ видомъ не выдавать врагамъ свободы родины то мѣсто, гдѣ хранятся сокровище.
Отецъ исчезъ и дѣвочка сумѣла обойти всѣ козни, всѣ хитрости браминовъ.
Ей грозили разлукой съ ея маленькой сестрой Анооръ, которую она нѣжно любила. Дѣвушка плакала и убивалась, но не выдала тайны браминамъ.
Тогда озлобленные враги тайно похитили молодую Анооръ. Старшая сестра была въ отчаяніи, она хотѣла наложить на себя руки, но все же осталась вѣрна тайнѣ. Она заболѣла тяжкой болѣзнью и многія недѣли была на волосокъ отъ смерти.
Тогда самъ Вишну простеръ надъ ней свою десницу: когда она наконецъ оправилась отъ недуга, Вишну лишилъ ее разсудка и тѣмъ сдѣлалъ ее неприкосновенной для всѣхъ, съ тѣхъ поръ она живетъ въ своемъ дворцѣ, безучастная ко всему, кроткая и смиренная, постоянно окруженная шпіонами браминовъ и англичанъ, которые слѣдятъ за каждымъ ея словомъ и жестомъ, въ надеждѣ, что безумная какъ нибудь выдасть безсознательно ту тайну, которая стоила ей разсудка и жизни ея отцу. Теперь ей ужъ 18 лѣтъ, но до сихъ поръ она невыдала еще своей тайны.
Бодрствуйте, бодрствуйте, братья. Врагъ силенъ, онъ бодрствуетъ и не дремлетъ. Онъ хочетъ внезапнымъ сильнымъ потрясеніемъ вернуть разсудокъ безумной, хочетъ получть право пытать ее, чтобы вырвать у нея тайну и захватить въ свои жадныя, нечистыя руки "Сокровище Свободы"!
Бодрствуйте, бодрствуйте, братья!.. "
Докторъ Безымянный замолчалъ.
-- "О моя бѣдная сестра, со слезами на глазахъ воскликнула Анооръ, "что они сдѣлали съ ней".
-- "Не плачь, дитя мое", сказалъ докторъ, ласково гладя ее по головѣ, "мы найдемъ твою сестру и вернемъ ей разсудокъ"...
Дѣвочка быстро подняла глаза на доктора.
-- "Ты, дѣйствительно, можешь сотворить это чудо?"
-- "Да, милое дитя, могу!"
-- "Такъ будемъ же ее искать господинъ. Я такъ боюсь, что мы явимся слишкомъ поздно, чтобы вырвать ее изъ рукъ враговъ... О ищи ты ее, господинъ, твоя сила и могущество такъ велики!"... Вдругъ дѣвушка прервала себя на полусловеѣ: парсійскій купецъ, вручившій Безымянному воззваніе Даливара, снова появился въ толпѣ недалеко отъ нихъ. Его лицо было блѣдно, руки дрожали, онъ тяжело дышалъ, какъ бы послѣ продолжительнаго бѣга.
-- "Что случилось?" тревожно спросилъ его молодой ученый.
-- "Я не могъ видѣть Даливара".
-- "Какъ, неужели брамины монастыря Рунжетъ -- Сикхи осмѣлились удержать его какъ плѣнника?"
-- "Плѣнника! Я былъ бы радъ, если бы это было такъ! Всякій узникъ можетъ освободиться, но"...
-- "Что случилось? Разсказывай по порядку!"
-- "Я исполнилъ твое приказаніе, Саибъ, я пошелъ въ монастырь браминовъ и спросилъ Даливара, главу нашего общества. Мнѣ сказали, что его нѣтъ и что онъ не переступалъ ограды этого монастыря. Но я знаю, что это ложь. Я самъ видѣлъ, какъ мѣдная дверь монастыря затворилась за Даливаромъ"...
-- "Дальше, дальше", въ тревогѣ проговорилъ Безымянный.
-- Тогда я попросилъ вызвать ко мнѣ Аркабада, но брамины твѣчали, что онъ находится въ Эллора и еще не явился въ монастырь".
-- "Какъ, неужели онъ пропустилъ свиданіе, имъ же самимъ назначенное?
Парсъ сдѣлалъ нетерпѣливое движеніе.
-- "Да нѣтъ же! Брамины солгали. Аркабадъ былъ въ моастырѣ; онъ вырвалъ у Даливара окровавленное опоясаніе и исчезъ безслѣдно, желая одинъ знать, гдѣ находится "Сокроище свободы".
-- Что же случилось съ Даливаромъ, что онъ не могъ прити къ тебѣ?"
Красивое лицо парса исказилось на мгновеніе злобной, полной ненависти, улыбкой.
-- Въ браминскомъ монастырѣ есть тайники ("selavus").
-- "Неужели ты думаешь?"...
-- "Я увѣренъ, что нашъ глава погибъ предательски сброшенный въ одну изъ этихъ бездонныхъ каменныхъ ямъ. Ему ужъ не придется, какъ бывало, предсѣдательствовать на нашихъ собраніяхъ".
Подростки обмѣнялись быстрымъ взглядомъ, полнымъ ужаса, при послѣднихъ словахъ купца.
-- "Знаете, докторъ!" вдругъ неожиданно сказалъ, Сигаль. Я хочу пробраться въ этотъ монастырь: брамины не отдѣлаются отъ меня такими баснями"...
Безымянный отрицательно покачалъ головой.
-- "Ты не знаешь, какія опасности грозятъ всякому, кто только рѣшается имѣть дѣло съ людьми, у которыхъ нѣтъ ни сердца, ни совѣсти. Брамины поступятъ съ тобой также, какъ сх Даливаромъ"...
-- "Опасность!" воскликнулъ Сигаль, "я не боюсь никакихъ опасностей. Къ тому же я поклялся въ душѣ быть вѣрнымъ слугой моей франжины Анооръ, а разъ принято такое рѣшеніе, то, разумѣется, приходится рисковать своей шкурой, что гораздо пріятнѣе, чѣмъ набивать ее жиромъ и мясомъ, какъ какой нибудь облѣнившійся пузатый рантье".