Безъ малѣйшаго колебанія или страха вошла дѣвушка въ лодку, за ней вошелъ Сигаль съ неразлучнымъ Людовикомъ.
Съ противоположнаго берега за ними слѣдили съ замирающимъ сердцемъ. Едва владѣя собою отъ страшнаго волненія, Наиндра опиралась на руку молодого ученаго.
Между тѣмъ Гаканъ весломъ оттолкнулъ лодку отъ берега, и легкій челнъ понесся по лѣнящимся волнамъ рѣки, то колеблясь, то вращаясь въ водоворотахъ, то мчась по быстринамъ. Болѣе половины пути было сдѣлано благополучно.
Вдругъ перевозчикъ поднялся въ лодкѣ. Съ берега раздался одинъ общій крикъ ужаса и отчаянія.
Быстрѣе молніи Сигаль протянулъ руку по направленію къ лодочнику. Послышался звукъ заглушеннаго выстрѣла. Смертельно раненый индусъ еще нѣсколько мгновеній держался на ногахъ, потомъ покачнулся, рискуя опрокинуть лодку. Но Сигаль предупредилъ эту катастрофу, подхвативъ его за ноги и выкинувъ изъ челнока, который остался неподвижно на своемъ мѣстѣ и началъ кружиться, подхваченный однимъ изъ круговоротовъ потока.
Сигаль взялся за весла, стараясь удержать лодку въ должномъ направленіи, но это было далеко не легко для человѣка совершенно незнакомаго съ бурнымъ потокомъ, гдѣ стремнины и водовороты, омуты и пороги, безъ счету чередовались на всемъ протяженіи. Достигнуть противоположнаго берега было чрезвычайно трудно. Ловко избѣгая опасныхъ мѣстъ, не спуская, глазъ съ рѣки, Сигаль ободрялъ свою спутницу, но та, вѣря въ него безгранично, не испытывала ни малѣйшаго страха. Вотъ ужъ берегъ совсѣмъ близокъ. Вдругъ быстрина подхватила легкую лодку и съ головокружительной быстротой понесла ее на утесъ. Сигаль сумѣлъ во время предовратить опасность, быстро оттолкнувшись весломъ, но теченіе уносило ихъ лодку все дальше и дальше отъ праваго берега. Оттуда доносились отчаянные голоса перепуганныхъ путешественниковъ, но Сигаль ободрялъ Анооръ.
-- Вспомните, милая сестричка,-- говорилъ онъ,-- я вытащилъ васъ изъ яростныхъ волнъ океана, я и здѣсь, если не на лодкѣ, то вплавь сумѣю васъ доставить на берегъ.
Дѣвушка мягко улыбнулась.
-- Вы знаете, что съ вами мнѣ ничего не страшно, довѣрчиво отвѣчала она.
Видя, что лодку уноситъ потокомъ, Безымянный, Наиндра и Граціэлла съ женихомъ попытались было бѣжать за ней вдоль берега, но вскорѣ дремучій лѣсъ, непроходимой стѣной преградилъ имъ дорогу. Пришлось вернуться назадъ.
Путешественники кинули послѣдній взглядъ на рѣку; лодка виднѣлась вдали слабой черной точкой. Вотъ теченіе сдѣлало крутой поворотъ и челнокъ совсѣмъ скрылся изъ глазъ оставшихся на берегу.
Ночь была близка, солнце уже склонилось къ горизонту. Всего какой-нибудь часъ и Сигаль и Анооръ заблудятся во мракѣ, въ этой странѣ ужасовъ, населенной хищными животными и подстерегающими всюду врагами.
Что будетъ съ ними?
И не будучи долѣе въ силахъ сдерживать душившихъ ее рыданій, Наиндра бросилась на землю и въ безконечномъ отчаяніи воскликнула:
-- Брама всесильный, Брама могучій! Зачѣмъ ты покинулъ насъ, слабыхъ рабовъ твоихъ!..
X.
Похищеніе.
Лодку уносило теченіемъ все дальше и дальше; но вотъ рѣка сдѣлала излучину и пловцы приблизились къ берегу.
Сигаль однимъ прыжкомъ выскочилъ изъ лодки, осторожно высадилъ дѣвушку на землю и снова оттолкнулъ челнокъ, предоставивъ его волнамъ, которыя умчали его за собой.
Сигаль и Анооръ были теперь одни, въ незнакомой имъ мѣстности, только вѣрный Людовикъ, выскочившій вслѣдъ за Сигалемъ изъ лодки, былъ имъ спутникомъ и товарищемъ.
Кругомъ темной стѣной стоялъ дремучій лѣсъ, только узкая тропинка начиналась отъ того мѣста, гдѣ находились молодые люди и вела въ глубь лѣса. То была, очевидно, тропа, проложенная четвероногими лѣсными обитателями, являющимися сюда поутру утолять свою жажду.
-- Отыскивать нашихъ друзей теперь слишкомъ поздно,-- замѣтилъ Сигаль,-- сейчасъ совсѣмъ стемнѣетъ и мы можемъ заблудиться въ лѣсу, а вотъ не мѣшало бы намъ подумать о подходящемъ ночлегѣ. Пойдемте по этой тропѣ, сестричка, быть можетъ она приведетъ насъ къ мѣсту, удобному для ночевки. Въ крайнемъ случаѣ, намъ придется забраться на деревья. Хотя это и не особенно удобный ночной пріютъ, но все же мы будемъ въ безопасности отъ дикихъ звѣрей.
Анооръ, не говоря ни слова, довѣрчиво взяла своего товарища за руку и пошла рядомъ съ нимъ. Жутко было ей въ этомъ темномъ, мрачномъ лѣсу. Кругомъ сплошной стѣной тѣснились громадныя деревья, перевитыя ліанами. Какіе-то страшные тревожные звуки доносились время отъ времени до слуха подростковъ. Но вотъ деревья стали рѣдѣть и они вышли на поляну.
Надъ ними, подобно темному пологу, повисло потемнѣвшее небо; вдали угасли послѣдніе лучи заходящаго солнца, а луна еще не взошла. Тѣмъ не менѣе Сигаль и Анооръ различили какое-то строеніе, стоявшее посреди поляны. Подойдя ближе, они убѣдились въ томъ, что это была одна изъ тѣхъ небольшихъ хижинъ, куда индусы прячутъ свои запасы хлѣба и риса; на четырехъ столбахъ, вышиной отъ 2-хъ до 2 1/2 саженъ, настилается бревенчатый или досчатый полъ, а надъ нимъ навѣсъ изъ сухого бамбука. Въ стѣнѣ оставляется одно единственное отверстіе, служащее въ одно время и окномъ и дверью.
Эта рига являлась удобнымъ и надежнымъ убѣжищемъ для Анооръ и Сигаля и они не замедлили воспользоваться ею.
При помощи приставной лѣстницы, оставшейся около риги, молодые люди взобрались въ нее. Сигаль предусмотрительно втащилъ лѣсницу за собой и, воспользовавшись густымъ слоемъ соломы и сухихъ листьевъ, валявшихся на полу, устроилъ удобное ложе для своей маленькой пріятельницы.
Тѣмъ временемъ взошла луна, и ея мягкій, ласковый свѣтъ залилъ своими блѣдными лучами всю окрестность.
Въ воздушной хижинѣ, въ которой поселились на эту ночь Сигаль и Анооръ, сдѣлалось свѣтлѣе.
Молодая дѣвушка съ облегченіемъ вздохнула и протянулась на соломѣ, служившей ей постелью.
-- А вы развѣ не будете спать, мой другъ?-- послѣ короткой паузы спросила она.
-- Нѣтъ, мы французы, люди нервные и не нуждаемся во снѣ и отдыхѣ,-- шутливо отозвался Сигаль.
-- Какой вы добрый, Сигаль, заботитесь только о другихъ, а про себя совсѣмъ забываній. Право, вы лучшій изъ мужчинъ... и, знаете-ли что,-- послѣ минутнаго молчанія добавила она,-- обѣщайте мнѣ, что вы никогда не разстанетесь со мной.
-- Никогда? А какъ же быть, если вы выйдете замужъ? Я останусь у васъ въ качествѣ слуги.
-- О, что вы говорите, Сигаль!-- со слезами на глазахъ воскликнула дѣвушка,-- такъ значитъ это правда, что европейцы не женятся на дѣвушкахъ нашей страны! О Сигаль, это жестоко. Развѣ вы не знаете, что у насъ такое-же сердце, какъ и у вашихъ бѣлолицыхъ европейскихъ дѣвушекъ, только солнце нашей родины золотитъ наши лица. Такъ неужели-же мы должны страдать за вину солнца!-- и бѣдная дѣвушка залилась слезами.
-- О нѣтъ, моя ненаглядная сестричка, нѣтъ, дорогая Анооръ,-- съ живостью возвразилъ Сигаль,-- вы меня не поняли. Я васъ считаю лучшей и достойнѣйшей любви дѣвушкой, но дѣло въ томъ, что вы богаты, а я бѣденъ.
-- Ну такъ что же. Мы будемъ оба богаты. Вѣдь это то же самое было-бы, если-бы вы были богаты, а я бѣдна.
-- Конечно, но...
-- Ну нѣтъ, это дѣло рѣшеное: вы будете моимъ мужемъ, а я вашей женой, и мы никогда не разстанемся.
-- Хорошо,-- отвѣчалъ юноша,-- пусть это будетъ рѣшено, но только теперь на время забудемъ объ этомъ. Послѣ мы вернемся опять къ этому разговору въ присутствіи доктора и Наиндры, пусть они рѣшатъ.
-- Нѣтъ, мы уже сами рѣшили,-- упрямо отвѣчала дѣвушка, а минуту спустя добавила:-- спокойной ночи Сигаль!
-- Спите спокойно, сестричка -- отозвался юноша и отойдя въ сторону, сѣлъ у открытой двери и сталъ всматриваться въ темную чащу лѣса.
Вдругъ этотъ мрачный и угрюмый лѣсъ точно ожилъ, будто по немъ промчался бѣшенный ураганъ, ночная тишина огласилась какимъ-то зловѣщимъ воемъ и стономъ. Вслѣдъ за тѣмъ странное, непонятное зрѣлище предстало глазамъ юноши.
Сквозь чащу кустовъ, обрамлявшихъ поляну, точно потокъ чрезъ прорвавшуюся плотину, хлынули на полянку, точно войска обращенныя въ бѣгство преслѣдованіями непріятеля, самые разнородные обитатели этого дѣвственнаго лѣса,-- тигры, пантеры, быстроногія лани, антилопы, могучіе гиганты -- слоны. Все это мчалось впередъ безъ оглядки, точно за испугашніми животными гнался огонь лѣсного пожара. Все съ быстротой молніи проносилось черезъ поляну и исчезало въ противоположной части лѣса. Прошло нѣсколько мгновеній и въ лѣсу снова воцарилась тишина.
-- Что это такое?-- подумалъ Сигаль,-- неужели мнѣ все это приснилось или почудилось?
Но вотъ до его слуха стали доноситься какіе-то подавленные, затаенные звуки, какъ будто кто-то крадучись пробирался по слѣдамъ обезумѣвшихъ животныхъ.
Вскорѣ Сигаль различилъ шелестъ сухихъ листьевъ подъ ногами осторожно ступавшихъ людей. Дрожь пробѣжала по всѣмъ членамъ юноши. Почуявъ опасность, Сигаль осторожно выбрался изъ хижины, вылѣзъ черезъ окно и спустился на землю по одному изъ столбовъ.
Пригнувшись къ землѣ, прячась за кустами, сталъ онъ пробираться къ тому мѣсту, откуда доносился этотъ подозрительный шумъ. Притаившись въ кустахъ, онъ приложилъ ухо къ землѣ и прислушался. Дѣйствительно, онъ не ошибся: въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ него шли люди. Это было довольно многочисленная толпа индусовъ, не принадлежавшихъ, повидимому, къ простому рабочему классу. Сигаль догадался, что это были приверженцы какой-нибудь дикой религіозной касты, которыхъ такъ много въ Индіи и которые, подъ покровомъ темной ночи, совершаютъ свои дикіе, кровавые обряды. При мысли объ этомъ, жуткое чувство суевѣрнаго ужаса закралось въ душу одинокаго юноши. Не за себя боялся Сигаль, о себѣ онъ и не думалъ, онъ опасался за безопасность своей маленькой подруги Анооръ. Сигаль вспомнилъ, что фанатики-дееристы преслѣдуютъ по приказанію Аркабада, Безымяннаго, Наиндру и всѣхъ ихъ друзей. Еще болѣзненнѣе заныло сердце молодого француза, когда онъ увидѣлъ какъ по тропѣ, слабо освѣщенной луной, цѣлая толпа страннаго вида людей, съ величайшей осторожностью ползущихъ на четверинкахъ, медленно пробиралась по направленію къ ригѣ. Впереди туземцевъ шелъ ихъ предводитель. Это былъ высокій худощавый старикъ, съ тѣлодвиженіями и глазами безумнаго. У этого страшилища, напоминавшаго ужасныхъ чудовищъ, изображаемыхъ на каменныхъ барьерахъ индійскихъ храмовъ, были длинные развѣвающіеся по плечамъ, всклокоченные волосы, а лицо темно-бронзоваго цвѣта было испещрено прямыми и кривыми бѣлыми мѣловыми линіями, придававшими его кривлявшемуся, нервно подергивающемуся лицу по истинѣ ужасный видъ. Верхняя часть его туловища и костлявыя руки были также испещрены мѣловыми линіями.