Не опасность, которой подвергалась хранительница тайны "Сокровища Свободы", волновала его. Нѣтъ! Ему безконечно жаль было самой Наиндры и онъ отдалъ-бы жизнь, чтобы ей, Наиндрѣ, не грозило ничего.
-- Если она погибнетъ, умру и я!-- шептали блѣдныя губы молодого доктора,-- я не могу жить безъ Наиндры.
Однако съ нечеловѣческимъ усиліемъ воли онъ принудилъ себя къ спокойствію.
-- Надо во что бы то ни стало остановить бѣшеный бѣгъ его коня,-- рѣшилъ Безымянный и прицѣлился въ лошадь Аркабада.
Выждавъ удобный моментъ, онъ нажалъ курокъ, грянулъ выстрѣлъ, лошадь брамина шарахнулась въ сторону и снова бѣшено понеслась впередъ.
-- Неужели я промахнулся!-- съ тоской подумалъ Безымянный,-- нѣтъ, не можетъ быть!
Онъ пришпорилъ коня и скоро доскакалъ до того мѣста, гдѣ находился Аркабадъ въ моментъ выстрѣла. Здѣсь чернѣло огромное кровяное пятно на землѣ, а дальше шелъ по всему пути кровавый слѣдъ.
-- Если даже рана не смертельна,-- разсуждалъ Безымянный,-- то все же лошадь должна вскорѣ пасть отъ усталости и истощенія. Это было несомнѣнно, и докторъ готовъ былъ торжествовать. Наконецъ-то онъ будетъ держать за горло этого подлаго негодяя, который такъ мучилъ Анооръ и въ особенности Наиндру. его дорогую Наиндру.
Вдругъ крикъ смертельнаго ужаса вырвался изъ груди доктора.
-- Боже! Что это!
Какъ и предвидѣлъ Безымянный, конь Аркабада началъ за-мѣтно ослабѣвать отъ потери крови. Браминъ понялъ, что черезъ нѣсколько минутъ врагъ его нагонитъ и тогда онъ, Аркабадъ, всесильный исполнитель приговоровъ браминовъ Эллора, долженъ будетъ вернуться къ своимъ братьямъ и объявить имъ, что Безымянный, Наиндра и Анооръ снова ушли у него изъ-подъ рукъ, что они живутъ на свободѣ и обладаютъ тѣми несмѣтными богатствами, которыя въ надлежащихъ рукахъ могли-бы перевернуть весь существующій строй.
О нѣтъ! Онъ не допуститъ этого! Если эти сокровища не попадутъ въ руки браминовъ, то пусть они не достанутся никому.
Этими словами онъ изрекъ смертный приговоръ Наиндрѣ. Съ ея смертью исчезнетъ и ключъ къ "Сокровищу свободы"; кромѣ того какая великолѣпная месть по отношенію къ этому дерзновенному Безымянному, который осмѣлился возстать противъ всесильныхъ браминовъ.
Аркабадъ оглянулся назадъ. Безымянный былъ уже совсѣмъ близко. Тогда онъ проворно выхватилъ изъ-за пояса длинный кривой кинжалъ и занесъ надъ своей жертвой.
Наиндра ничего этого не замѣтила. Она не сводила глазъ съ Безымяннаго, который нагонялъ ея похитителя. Еще двѣ, три минуты и онъ отобьетъ ее у этого негодяя.
Но вдругъ онъ смертельно поблѣднѣлъ, крикъ ужаса вырвался изъ его груди, невольнымъ жестомъ онъ предупредилъ ее о какой-то страшной опасности, глаза его съ напряженнымъ отчаяніемъ смотрѣли на брамина. Дѣвушку осѣнила мысль, что Аркабадъ, можетъ быть, рѣшилъ сейчасъ раздѣлаться съ ней. Она подняла глаза на брамина и увидѣла занесенный надъ собой кинжалъ, лезвіе котораго ослѣпительно сверкало на солнцѣ.
Бросивъ поводья, негодяй старался лѣвой рукой схватить дѣвушку за шею, чтобы нанести ей смертельный ударъ, но Наиндра не хотѣла теперь умирать, когда она ощутила блаженство любить. Нѣтъ, ни за что! Она рѣшила отбиваться, защищаться до послѣдней возможности. И въ тотъ моментъ, когда браминъ готовъ былъ схватить ее за горло, она укусила его руку съ такой силой, что Аркабадъ откинулся назадъ.
Въ это мгновеніе отважная дѣвушка, забывая всякую опасность и желая только вырваться изъ рукъ негодяя, невѣроятнымъ усиліемъ рванулась впередъ и бросилась съ коня на землю, рискуя разбить себѣ голову объ острые камни.
Ошеломленный браминъ затянулъ поводъ и готовъ былъ вернуться назадъ, но въ этотъ моментъ Безымянный налетѣлъ какъ ураганъ и Аркабадъ едва только успѣлъ пришпорить коня, чтобы уйти отъ вѣрной смерти.
Умный браминъ зналъ, что Безымянный не станетъ преслѣдовать его, а займется мертвой или безчувственной дѣвушкой; и, дѣйствительно, не ошибся.
Доскакавъ, какъ безумный, до того мѣста, гдѣ лежала Наиндра, Безымянный соскочилъ съ лошади и подбѣжалъ къ безчувственной дѣвушкѣ.
При паденіи она разбила себѣ голову о камень и алая струйка крови сочилась изъ подъ ея черныхъ кудрей.
-- Неужели она убилась? Неужели она умерла,-- безпомощно твердилъ молодой ученый, не сводя глазъ съ поблѣднѣвшаго лица любимой имъ дѣвушки.
Одна мысль, что Наиндра умерла, убивала его; и въ эту минуту энергичный и находчивый Безымянный былъ безпомощнѣе малаго ребенка.
Трудно сказать, сколько времени прошло въ этомъ безмолвномъ созерцаніи. Но вотъ, наконецъ, онъ ощутилъ біеніе пульса, слабый вздохъ вырвался изъ полуоткрытыхъ устъ дѣвушки, она на мгновеніе открыла глаза.
Обезумѣвъ отъ радости, Безымянный вскочилъ на ноги и задыхающимся голосомъ проговорилъ:
-- Она жива! Боже, какое счастье!
Затѣмъ онъ осмотрѣлъ ея рану и убѣдился, что она была совершенно неопасна и единственнымъ послѣдствіемъ ея могъ быть болѣе или менѣе продолжительный обморокъ.
Только теперь Безымянный вспомнилъ объ Аркабадѣ, но его и слѣдъ простылъ.
Правда, негодяй ушелъ отъ наказанія, но зато и намѣреніе его не осуществилось, ни сокровища не достались ему, ни дѣвушка не погибла отъ его руки, словомъ, несмѣтное "Сокровище свободы" опять ушло у него изъ рукъ.
Молодой ученый принялся ухаживать за Наиндрой съ заботливостью нѣжной матери, но здѣсь, въ этой каменистой мѣстности, не было даже воды. Тогда осторожно приподнявъ дѣвушку, докторъ бережно перенесъ ее на сѣдло своей лошади и потомъ, взявъ ее подъ уздцы, повелъ по направленію къ лагерю, старательно выбирая дорогу, чтобы избѣжать сотрясеній.
Спустя нѣкоторое время слабый румянецъ вернулся на лицо Наиндры и, полуоткрывъ губы, она стала тихо шептать какія-то слова. Безымянный жадно ловилъ каждый звукъ.
-- ...Да, это не лазурь неба отражается въ моихъ глазахъ не голубое озеро съ его нѣжными лотосами. Это онъ... Всюду и вездѣ онъ со мной!.. Да и какой другой образъ могъ бы сравниться съ нимъ? Онъ мнѣ дороже и милѣй всего на свѣтѣ... Самъ мудрый Брама послалъ его на моемъ пути, чтобы я сдѣлалась его вѣрной и нѣжной подругой.
Безымянный поблѣднѣлъ и шагъ его замѣтно отяжелѣлъ. Какъ, неужели Наиндра любитъ другого, и въ тотъ моментъ, когда въ душѣ его проснулось сильное чувство, ему суждено узнать, что сердце ея уже занято.
Блѣдный, со сжатыми бровями, продолжалъ онъ шагать, полный самыхъ грустныхъ мыслей.
Вдругъ Наиндра открыла глаза и взглянула на него.
-- Все онъ и вездѣ онъ!-- прошептала она, глядя на него съ блаженной улыбкой.
-- Наиндра! Дорогая! Неужели это правда; я не ослышался?
-- Такъ это не сонъ?-- отвѣчала дѣвушка, широко открывая глаза.
Ученый остановилъ лошадь и приблизился къ Наиндрѣ; она протянула ему руку, въ онъ не рѣшался взять ее.
-- Возьмите мою руку, я отдаю вамъ ее навѣкъ,-- сказала она, улыбаясь.
Онъ, страстно заключилъ ее въ свои объятья.
-- Теперь вернемся скорѣй къ нашимъ друзьямъ, а то они безпокоятся о нашемъ продолжительномъ отсутствіи,-- проговорила она.
И оба, довольные, счастливые, вернулись обратно въ лагерь.
Тамъ уже давно дожидались ихъ.
-- Что такое случилось?-- спросилъ Сигаль, идя имъ навстѣчу.
-- Я слышала выстрѣлъ!-- сказала Анооръ.
-- Мы ужасно боялись, думали, что готовится нападеніе!-- защебетали барышни Сандерсъ-ванъ-Стоонъ.
-- Да ты ранена, Наиндра!-- воскликнула Анооръ.
-- Ранены?-- разомъ закричали присутствующіе,-- что случилось?
Безымянный хотѣлъ разсказать все, что произошло, но Наиндра предупредила его.
-- Сестра,-- растроганнымъ голосомъ начала она,-- ты знаешь, какъ я была несчастна, а теперь, благодаря этой ничтожной ранѣ, на душѣ у меня свѣтло и отрадно. Легенда говоритъ, что однажды Брама создалъ нѣчто столь чистое и прекрасное, что онъ самъ, творецъ міра, боготворимый всѣми, преклонился передъ этимъ лучезарнымъ созданіемъ, считая его лучше и совершеннѣе, чѣмъ онъ самъ. Имя этого созданія, которое мы сегодня встрѣтили на нашемъ пути, слаще всякаго другого имени, обликъ свѣтлѣе солнца, это созданіе -- взаимная любовь.
Съ этими словами она нѣжно посмотрѣла на Безымяннаго.
И всѣ присутствующіе почувствовали, какъ въ сердцахъ ихъ шевельнулось то-же чувство, тѣмъ болѣе, что Анооръ, Ситаль и итальянцы уже встрѣтили чудное созданіе Брамы, а остальные съ нетерпѣніемъ ожидали этой встрѣчи.
XVI.
Тайна могилъ.
-- Какая печальная мѣстность!
-- Да, это страна ужасовъ!
Такими восклицаніями обмѣнивались путешественники подъ впечатлѣніемъ окружающаго ихъ пейзажа.
Пробывъ нѣсколько дней въ Кабулѣ, путешественники направились къ Кандагару, гдѣ Безымянный приказалъ своимъ людямъ ожидать его возвращенія.
Путники ѣхали теперь по безплоднымъ плоскогорьямъ восточнаго Афганистана. Повсюду, куда ни падалъ взоръ, встрѣчались все тѣ-же красноватые холмы и курганы; нигдѣ ни клочка тѣни, ни кустика, ни деревца. Даже трава была выжжена до тла. Нигдѣ ни рѣчки, ни ручья. Только камень да песокъ! Ничто не нарушало тишины этой мрачной, безотрадной природы.
Порой Безымянный и его спутники натыкались на каменистое русло какого-нибудь горнаго потока, несущаго свои воды въ долину въ теченіе одного только мѣсяца въ году, и затѣмъ совершенно пересыхающаго, такъ что даже и на самомъ днѣ русла не остается и слѣда влаги.
Приходилось дѣлать громадные переходы, чтобы дойти до колодца съ обычнымъ бревенчатымъ срубомъ и высокимъ журавлемъ, на которомъ болталось кожаное ведерко. Жителей нигдѣ не было видно.
Вѣроятно, кочевники, пасущіе здѣсь свои стада, покинули теперь эти выжженныя солнцемъ пастбища, откочевавъ въ цвѣтущія, зеленѣющія долины центральнаго Афганистана.
Никогда еще наши путешественники не находились въ такой унылой, безотрадной мѣстности, какъ въ этотъ день. Между двумя глубокими оврагами, служившими когда-то русломъ двухъ большихъ потоковъ, раскинулась безплодная, каменистая долина. Въ самомъ центрѣ ея возвышался небольшой холмъ, на котиромъ тянулся рядъ экба, или сложенныхъ изъ камня грудокъ, означающихъ присутствіе могилъ на этомъ мѣстѣ.