Он прочитал Большую Книгу и сказал, что он обязательно придет на одно из собраний. Он действительно пришел, и увиденное произвело на него такое впечатление, что он сказал: “Дороти, обратитесь, пожалуйста, еще раз в"Plain Dealer", и сообщите им, что я буду говорить об АА на проповеди”».
«Это было на пользу нашей известности. Он был одним из действительно крупных протестантских священников в Кливленде, и все, что он говорил, было у всех на слуху» — говорит Дороти.
Как сообщалось в номере «Plain Dealer» от 27 ноября 1939 года, доктор Лаптон прочитал проповедь под названием «Мистер Икс и Анонимные Алкоголики». Мистером Икс был Кларенс, а проповедь позднее превратилась в брошюру, которая использовалась в Кливленде в течение многих лет.
В своей проповеди доктор Лаптон отметил, что в АА есть место для представителей всех вероисповеданий, в соответствии с концепцией Бога как «Силы, более могущественной, чем наша собственная». Подобное отношение «не лишено гениальности», — говорит он.
Кларенс в какой‑то мере предвидел результаты такой публичности, и он написал Рут Хок в Нью–Йоркский офис о том, что собирается пересылать ей все отклики на статьи, чтобы она могла «рассылать им письма вместе с Большой Книгой, как это делалось после статьи в «Liberty».
«Уверен, что вы получите какое‑то количество запросов напрямую, поскольку ваш адрес указан в первой статье, — пишет Кларенс. — Ответьте на эти запросы, а затем направляйте их нам для личного контакта, если люди этого хотят. Присылайте все запросы по нашему району мне, а по Акрону доктору Смиту, и он будет ими заниматься. В самом “Plain Dealer” ожидается множество откликов на эти пять статей. Мы обдумываем и другие способы огласки своей деятельности».
Но результаты превзошли все ожидания. Кливлендскую группу просто засыпали звонками и обращениями.
«Газета передавала мне сотни и сотни имен, — рассказывал Кларенс. — Из Нью–Йорка мне также направляли множество имен в нашем районе. По понедельникам по утрам я раздавал их, как какой‑нибудь менеджер по продажам — и говорил, чтобы они проследили за ними и сообщили мне о результатах в среду. По счастью, в тот период все мы были без работы.
В течение шести или восьми недель я спал не больше трех или четырех часов за ночь, — вспоминает он. — Набегавшись в течение дня за пьяницами, я писал длинные письма всем тем, которые написали мне из Айовы, Индианы, Небраски и подобных мест. Это были десятки и сотни писем. Группа росла и росла. Люди из Кливленда организовали группы в Индиане, Кентуки, штате Нью–Йорк, Калифорнии, Иллинойсе», — рассказывает он.
По воспоминаниям Дороти: «Когда эти статьи вышли в Кливленде, мы оказались просто в осаде. Наш телефон не переставал звонить примерно в течение месяца, и я ничем другим не занималась, а только сидела возле телефона и принимала звонки и запросы. Рут Хок присылала мне списки людей, которые хотели получить помощь немедленно. В Нью–Йорк даже телеграммы приходили. Одну я даже помню: “Вопрос жизни или смерти. Позвоните мне сейчас же”.
С людьми необходимо было повидаться в тот же день, а у нас было всего 13 человек, которых мы могли направлять по звонкам, связанным с Двенадцатым Шагом. Я бы сказала, порядка 500 звонков поступило в тот первый месяц. Каждый день я обзванивала этих 13 человек и давала им длинные списки людей, с которыми необходимо было встретиться, и они делали по пять, шесть или восемь звонков каждый вечер. Как им удавалось справляться, я не знаю. Но они делели эти звонки.
За две недели наши собрания увеличились примерно с 15 до 100 человек, — рассказывала Дороти. — Люди не могли дозвониться мне по телефону, так как все время была занято, поэтому они просто приходили и с грохотом ломились в дверь».
Статьи в «Plain Dealer» очень помогли АА начать работу во многих городах и городках по всему штату Огайо. Один пример: группа в Аштабуле, примерно в 45 милях от Кливленда.
Прочитав газетную статью, один алкоголик в Аштабуле сказал своей жене: «Я еду в Кливленд, чтобы выяснить, что это за АА такое». Как он вспоминает об этом: «Я позвонил по указанному номеру, и они сказали, чтобы я сел на конкретный поезд. Там меня встретило пятеро. Они пригласили меня на ланч, но я не мог ничего есть. Они все ели с завидным аппетитом и при этом разговаривали со мной.
Поезд вернулся в Аштабулу в 4:00 после обеда. Я прошел от станции мимо всех баров и ни разу не выпил. На следующий день я вернулся обратно в Кливленд и лег в Кливлендский госпиталь, и люди приходили навещать меня днем и ночью. Все они могли позвенеть деньгами в своих карманах. Они были чисто выбриты, носили хорошо выглаженные костюмы, и я глотал все, что они мне говорили.
После этого я ездил в Кливленд на собрания. Все те, кто меня знали, сплетничали об этом, ожидая, когда я не выдержу и сорвусь, но я не сорвался. Первым, кого я привел, был мой племянник. После этого мы ездили в Кливленд вдвоем. Затем мы нашли еще несколько человек и организовали группу в Аштабуле. Это было в 1940 году».
«Тогда у нас не было никакой литературы, кроме Большой книги, — говорит Дороти С. М., вспоминая об этом с Биллом Уилсоном. — Вы присылали нам по 10 или 15 штук одновременно. Мы думали, что это была настоящая оптовая торговля. Некоторые люди могли себе позволить их купить, но большинство не могло. Я помню, как Рут прислала мне десять книг, и мы их распределили, надеясь, что люди их купят. Некоторые купили — но очень немногие».
С ростом АА начались и болезни роста — и в Кливленде, и в Акроне. Очевидно, доктор Боб и Кларенс в это время столкнулись с критикой в свой адрес.
Запись от 3 октября 1940 года в дневнике Луиса Уилсон гласит: «Виделись с Уильямсами из Акрона. Там у них какая‑то неразбериха».
В том же месяце Дороти пишет Рут Хок и Хэнку П.: «Дела тут делаются стремительно и неистово. Я чувствую, что должна все время быть под рукой, чтобы поймать урывками Дока, Анну и Кларенса, когда они забегают ненадолго, разрываемые на части.
Известность, которую получил Док (в письме не конкретизируется — возможно, благодаря статье в журнале “Вера”), сильно взбудоражила Оксфордцев, и, Боже, какие полились ушаты грязи и полетели громы–молнии! Док и Анна укрылись у нас дома в субботу вечером, и оба они были настолько измотанными и постаревшими, что это меня ужасно огорчило. Вот почему я и прилагаю такие неистовые усилия, чтобы затащить сюда Билла. Я действительно думаю, что Док нуждается в Билле для душевного комфорта. Док выглядит совершенно удрученным и обессиленным. Я так рада, что Билл приезжает.
Акронская группа практически умерла, и наши успешные собрания здесь, в Кливленде, вызывали бурную реакцию там, — продолжает Дороти, — на прошлой неделе было около 80 человек (и поверь мне, Хэнк, мы не пересчитываем скальпы в ликовании), и мы ожидаем еще 100 человек на этой неделе.
Некие мымры приперли Кларенса к стенке прошлым вечером, весьма недвусмысленно обвиняя в “оплаченной известности, доходах от книги, лжи” и прочей ерунде. Это обидно, поскольку все они были людьми, которым он помог. Но зато какую возможность роста это ему дает!»
Кроме этого примера оптимистической философии «не посеешь — не пожнешь» раннего АА, Дороти также отмечает, что запросы о помощи растут, что все больше и больше здравомыслящих людей интересуются АА, и что участники программы день и ночь работают с новичками.
Как сказал об этом Кларенс: «Когда появилась первая статья в “Plain Dealer”, это растревожило осиное гнездо. Она не была литературным шедевром, но имела потрясающий эффект. Кто‑то сказал:
— Этот парень репортер, он собирается поместить наши имена в газету!
— Нет, — сказал я, — он он один из нас — пьяница.
— А пусть даже и пьяница, но он газетчик.
Но они ничего не хотели слышать. Они все равно были против статьи», — рассказывает Кларенс.
Вспоминая эти события много лет спустя, Уоррен К. говорит: «Пришло чертово время расплаты, когда вышли эти истории. Я имею в виду, что они действительно терзали его. Разумеется, это было самое великое дело, когда‑либо сделанное для АА.
В АА хлынула лавина. И эта лавина продолжала расти. Мы были удручены статьями в “Plain Dealer”. Мы думали, что Кларенс сделал это ради денег, и проголосовали за то, чтобы исключить его из группы. Он забрал своих сторонников и организовал новую группу».
10 ноября Кларенс пишет в Нью–Йорк, что, начиная с этой недели, у них будет три АА группы в Кливленде, и «надеюсь, что еще две начнут работать к началу следующего года. Непосредственно сейчас у нас около 60 активных членов АА, и еще примерно 15–20 человек, с которыми мы сейчас так или иначе работаем. За счет разделения на более мелкие группы их число должно возрасти просто стремительно в течение следующих месяца–двух».
Умалчивая о своих проблемах с кливлендским собществом АА, Кларенс при этом упоминает, что Оксфордская группа «выпрыгивает из штанов, тщетно пытаясь добиться популярности.
Могу припомнить всего восемь человек, которые сорвались с тех пор, как наша группа начала работать шесть месяцев назад, — сообщает он. — Мы думаем, то, что новички нагружаются работой сразу же — отличный шанс дать им возможность действовать самостоятельно и придать оптимизма.
Публичность пробудила интерес духовных лиц, врачей, медицинских работников в целом, благотворительных организаций, бизнесменов и женских клубов. По–видимому, сейчас самое подходящее время для Билла приехать сюда, и мы ожидаем его завтра».
Кларенс продолжал работать, они с друзьями организовали Группу Бартона, которая собиралась в доме Т. И. Бартона, состоятельного неалкоголика, на Кливлендских Высотах. (Это было задолго до того, как Генеральная Конференция Обслуживания АА выступила против практики названия групп именами конкретных людей, состоявших или не состоявших в Сообществе, живых или мертвых.)
Неделей позже Уоррен организовал группу в западной части Кливленда. Позднее она стала группой Очард Гроув