— Сделали кубик атропина подкожно, в вену — налоксон, витаминный коктейль и сто глюкозы прокапали…
— Уроды! — высказалась пациентка. — Я на диете, а они мне глюкозу! Это же, блин, сколько калорий!
— Не так все страшно, как вам кажется, — сказал Данилов, расписываясь в карте вызова.
— Успехов вам в вашем нелегком труде! — на слове «нелегком» врач «Скорой помощи» сделал ударение.
— Спасибо, — поблагодарил Данилов. — Без успехов нам никак.
Особенных успехов не ожидалось — пациентка в сознании, стабильна, контактна. Промыть организм — и можно отпускать на все четыре стороны. Но несмотря на свое стабильное состояние, девица была из тех, с которыми никогда не бывает скучно. В самом что ни на есть плохом смысле этого слова.
Для начала она отказалась переодеваться.
— Нужны мне ваши юзаные балахоны, — пренебрежительно скривилась она, когда медсестра принесла ей больничную рубашку. Чистую, новую, без единого пятнышка.
Из-за сдвигов и перестановок, вызванных отпусками, сегодня он дежурил с медсестрой Светланой Холодовой, напарницей доктора Чернова, флегматичной и молчаливой.
Светлана удивленно посмотрела на пациентку с высоты своего «баскетбольного» роста, но от комментариев и уговоров воздержалась.
— Вам нравится лежать в грязной одежде? — поинтересовался Данилов.
— Знали бы вы, сколько стоит эта грязная одежда! — фыркнула хамка. — Ладно, давайте сюда вашу хламидию.
Данилов, разумеется, не стал объяснять, что широкий плащ, с которыми можно было бы сравнить рубашку, называется «хламидой», а «хламидия» — это бактерия, вызывающая одноименное заболевание хламидиоз. Он молча подождал, пока пациентка переоденется и ответит на анкетные вопросы медсестры. Заодно узнал, что зовут пациентку Варварой и что учится она в МГУ. Факультет иностранных языков, второй курс.
— А я слышала, что студенты медицинского факультета, изучая латынь, случайно вызвали дьявола, что-то там прочитав наизусть. Это правда?
— Навряд ли, — ответил Данилов, удивляясь неожиданному вопросу, и взял инициативу в свои руки: — Скажите, Варвара, что вас сейчас беспокоит?
— Да все! Все это! — Пациентка картинно взмахнула рукой. — Пошла в клуб, а в результате попала в реанимацию! Разве это может не беспокоить? A-а, вы, наверное, привыкли и вам кажется…
— Жалобы на состояние есть? — перебил Данилов.
— Голова кружится, подташнивает, и слабость такая…
— Хронические заболевания есть?
— Аборт считается? — неуклюже сострила Варвара.
— Нет, — ответил Данилов и на всякий случай перечислил основное: — Диабет, травмы головы, болезни сердца…
— Да здоровая я, как… не знаю кто, просто перебрала немного! Устроили с подругой соревнование, кто больше выпьет. После одиннадцатой рюмки мне стало плохо. Я пошла в туалет и очнулась уже в «Скорой помощи».
— А что именно пили, помните?
— Сначала взяли по «Мимозе», а потом друзья угостили нас «Батидой».
— Состав можно узнать?
— Фиговый состав, слабенькое такое пойло. А потом мы забились на соревнование и начали пить водку.
— Вы сказали «одиннадцать рюмок»? — переспросил Данилов.
— Если честно — то десять, — вздохнула пациентка. — Одну рюмку я втихаря вылила на пол.
— А велики ли были рюмки?
— Стандартные — пятьдесят грамм.
— То есть вы выпили пол-литра водки, а до того — два алкогольных коктейля?
— Ну что вы пристали?! — взъярилась Варвара. — Сколько можно переспрашивать? Да, выпила я два долбаных коктейля, а на них пол-литра водки!
— Закусывали?
— Вы что — издеваетесь? Когда соревнуются, не закусывают. Мы договорились, что будем запивать апельсиновым соком.
— Больше ничего не принимали и не курили?
— Да за кого вы меня принимаете?! — Девицу явно тянуло на подвиги или хотя бы поскандалить. — Что, у вас всех так оскорбляют?! Да вы знаете, кто мой отец?! Он только одно слово скажет, и вы отсюда вылетите! Ласточкой!
— Ласточкой — это хорошо, — согласился Данилов. — Давайте я вас осмотрю.
— Только не распускайте рук! — предупредила пациентка.
— Не буду! — пообещал Данилов. — Честное гиппократовское.
Осмотр не выявил никаких отклонений от нормы, кроме умеренной тахикардии — учащенного сердцебиения.
— Сейчас снимем кардиограмму, потом поставим капельницу и сделаем укол, — сказал Данилов. — Вы поспите и проснетесь совершенно здоровой.
— Только чтобы без глюкозы! — предупредила пациентка. — Давайте я подпишу бумагу, что отказываюсь от глюкозы!
— Это можно сделать и без лишних формальностей.
«Подключичку» Данилов ей ставить не стал — решил, что обойдется кубитальным катетером, который поставила бригада «Скорой». К монитору на всякий случай подключил. Варвара уже лежала под капельницей, когда пришел ответственный дежурный.
— Как дела? — спросил он Данилова, сидевшего на посту рядом с медсестрой и заполнявшего историю болезни.
— Нормально. Состояние средней тяжести, промоем и отдадим родителям.
— Проблем нет?
— В рамках опьянения, — ответил Данилов.
— Ясно.
— Какой диагноз?
— Отравление алкоголем.
— Ну-ну…
Ответственный дежурный подошел к Варваре:
— Здравствуйте, я ответственный дежурный по…
— И что теперь?! — перебила Варвара. — Вы так и будете всю ночь ко мне ходить? Я вообще-то уже засыпала!
— Извините, я только хотел узнать о вашем самочувствии.
— Лучше всех мое самочувствие! Вот, — последовал кивок в сторону капельницы, — лечусь!
— Хорошо, прекрасно. Больше до утра беспокоить вас не будем. Что передать вашим родителям?
— А что — они уже здесь? — забеспокоилась Варвара.
— Будут с минуты на минуту.
— Тогда… вы же здесь сейчас самый главный? — Начальник приемного отделения кивнул с важным видом. — Тогда скажите, чтобы их ко мне не пускали, а то я в окно выпрыгну! Я не выдержу, если мне прямо здесь начнут мозг сверлить!
— Не волнуйтесь, пожалуйста, я передам. Отдыхайте спокойно, никто вас не потревожит.
Ответственный дежурный, обычно такой сдержанно-строгий, сейчас был услужлив до елейной приторности, разве что ножкой не шаркал. «Он был титулярный советник, она — генеральская дочь…»[21] — всплыло из глубин даниловской памяти, начало жалостливого дореволюционного романса. Данилов не одобрял подобного поведения. Одно дело — сохранять спокойствие и вести себя вежливо, корректно и совсем другое — угодничать и «стелиться».
Закончив общение с Варварой, начальник приемного отделения остановился около поста и тихо сказал Данилову:
— Родителей попросите ее не беспокоить.
— Я слышал.
— Хорошо. Если что-то — сразу звоните мне.
Высокопоставленный отец Варвары оказался совсем не похожим на дочь. Спокойный, вежливый мужчина лет шестидесяти, малость растерявшийся из-за случившегося. Выслушал Данилова, тут же отзвонился жене, которая, как понял Данилов, ждала его в машине, и спросил:
— А посмотреть на нее можно?
— Вообще-то она просила ее до утра не беспокоить… — начал Данилов, но вошел в положение и предложил: — Можно просто тихонько заглянуть в отделение, она лежит слева, вы ее сразу увидите.
— Если можно! — обрадовался отец.
«Нормальный, в сущности, мужик, — подумал Данилов, недолюбливавший больших начальников еще со „Скорой помощи“, было за что. — Другой бы начал козырять должностью и званием и нагло ломанулся бы в отделение смотреть на свою кровиночку». Собственно говоря, по закону недалеко падающих яблок именно такой отец и полагался хамоватой до брутальности Варваре.
Данилов открыл дверь и посторонился, позволяя отцу Варвары заглянуть в отделение. Как раз в этот момент Варвара встрепенулась и рявкнула:
— Как у вас тут под капельницей ссать полагается?! Где заведующий ночными горшками?! Папа! Какого хрена?! Я же просила меня не беспокоить! Могу я хотя бы поссать спокойно?!
Папа закрыл дверь и сказал Данилову:
— Спасибо, теперь я убедился, что с ней все в порядке. Когда можно будет ее забрать?
— Об этом лучше узнать у начальника отделения, — дипломатично ответил Данилов. — Думаю, что к половине одиннадцатого он определится.
— Тогда сделаем так. — Отец Варвары достал из кармана кожаную визитницу и раскрыл ее. — Вот моя карточка. Как соберетесь от нее избавиться, позвоните, и в течение часа за ней приедет мой водитель. Мне кажется, что ваш начальник не станет ее задерживать.
Данилову тоже так казалось.
— Только пусть он привезет чистые вещи; те, что были на вашей дочери, немного испачкались, — вспомнил он.
— Хорошо. Спасибо вам, Владимир Александрович.
Отец Варвары оказался настолько демократичен, что не только утрудился прочесть на бейджике имя и отчество Данилова, но и пожал ему руку.
Пришедший утром Роман Константинович уже был в курсе событий. Он пришел на работу пораньше, еще до Кочерыжкина.
— Мне Ярош звонил среди ночи, — сказал он Данилову, сидевшему в ординаторской, — интересовался, насколько вы опытны и не считаю ли я нужным приехать. Покажите, пожалуйста, ее историю. Так… Все хорошо, но диагноз придется переписать и соответственно подправить записи.
— В каком смысле переписать? — Данилов решил, что он ослышался или начальник оговорился.
— Ну, изменить на… — Роман Константинович призадумался, — …передозировку экстракта элеутерококка.[22] В самый раз — студентка после сессии лечилась от переутомления элеутерококком и немного увлеклась.
«Лечится нынешняя молодежь от переутомления элеутерококком, как же, — усмехнулся про себя Данилов. — Элеутерококком только старушки взбадриваются, у молодежи совсем другие средства, более действенные».
— …Танцевала в клубе, почувствовала себя плохо. Головокружение, тошнота, в реанимацию взяли, чтобы исключить мозговые дела…
— Невропатолога я не вызывал.
— Напишите, что вызвали, а я сразу после конференции приведу к ней Котельникова. И