Мир превратился в набор серо-коричневых и белых точек. Меня интересовали цилиндрические структуры, которые называются "остеоны", из них состоит внешний слой пластинчатых костей. По осевому каналу остеонов течет кровь, хотя в этих крови, конечно, не осталось. Они обесцветились от ожога, и я мог разглядеть ряд микроскопических трещин. Губчатая кость, пористая мембрана, заполняющая внутренний объем кости, также пострадала, чего можно ожидать в обожженной кости. Меня интересовал скорее размер повреждений. С самого начала я поражался, как малы эти ожоги. Мирз считал, что орудие, каким нанесли эти ожоги, тоже было небольшого размера. Он думал, что это был паяльник, весь жар которого сосредоточен на конце жала. Данное предположение имело основания, но все свои дальнейшие выводы он делал, исходя из этого.
Вот в этом Мирз ошибался.
Я проверил остальные срезы и каждый раз видел одно и то же. Может, позвонить Уорд, чтобы она была в курсе моих находок? Впрочем, было еще одно, что мне хотелось проверить в первую очередь. Кое-что, о чем я прежде не размышлял.
Пока я ехал из морга в Сент-Джуд, солнце пыталось пробиться сквозь облака. Когда я приблизился к воротам, ему это удалось, так что на каменных колоннах и ржавеющей кованой решетке нарисовались четкие тени, быстро бледневшие по мере того, как на небе снова сгущались тучи.
У больничных ворот дежурила уже знакомая мне пара полицейских: девушка и пожилой мужчина. Девушка одарила меня лучезарной улыбкой:
— Что, вернулись?
— Надеюсь, ненадолго.
— Ага, так я вам и поверила.
Она пропустила меня на территорию, и солнце, словно нарочно дождавшись этого момента, скрылось за тучами. Пока я ехал мимо груд строительного мусора на месте снесенных построек, гнетущее настроение снова охватывало меня все сильнее. Ни Уорд, ни Уэлан не ответили на мои попытки дозвониться до них. Я оставил голосовое сообщение о том, что останки женщины действительно принадлежат Марии де Коста и нам необходимо срочно поговорить, хотя не объяснил почему. Такие вещи в сообщении не передают, и, возвращаясь в Сент-Джуд для продолжения поисков с собакой-ищейкой, я надеялся, что хоть одного из них найду там.
Припарковавшись на стоянке между полицейскими фургонами, я сразу увидел их обоих на ступенях лестницы перед портиком. Уорд разговаривала с Джексоном, начальником поисковой группы. Он был в грязном защитном комбинезоне, а пока я подходил к ним, из дверей потянулись на улицу остальные участники поисков. Похоже, они или закончили работу, или устроили перерыв, а Джексон докладывал Уорд о результатах. Чтобы не мешать ему, я подождал в стороне.
Вид Уорд буквально потряс меня. Накануне вечером она выглядела усталой. Теперь я бы назвал ее состояние изможденным. Лицо осунулось, глаза ввалились. Даже копна волос казалась безжизненной, когда она кивнула Джексону. Тот повернулся и направился к машинам, а они с Уэланом спускались с крыльца медленно.
— Если вы приехали работать с ищейкой, то опоздали, — произнесла она, когда я приблизился к ним. — Собака наколола лапу о гвоздь, и хозяйка повезла ее к ветеринару. Вроде не очень серьезно, так что мы надеемся возобновить поиски завтра.
— Вы получили мое сообщение? — спросил я.
— Насчет Марии де Коста? Да, спасибо. Мы пытаемся найти дантиста Уэйна Бута, чтобы проверить, не его ли протез обнаружили в бойлере. Можно подумать, кто-нибудь из тех, с кем он общался, заметил, что он носит протез, — так ведь нет. Вы сказали, у вас есть что-то еще?
— Я посмотрел ожоги на Кроссли и де Коста. Они не термического происхождения.
— Что? — нахмурился Уэлан.
— Это ожоги от электричества. Их не прижигали металлом. Кто-то неоднократно бил их электрическим током, достаточно сильным, чтобы разряд обжег кость.
— Вы уверены? — Усталость Уорд как рукой сняло.
— Внешне они похожи, однако термические ожоги крупнее и не так сконцентрированы. Вот почему эти так малы и почему поверхностных повреждений почти не было заметно. Разряд проходит сквозь кожу и мышцы. Оба типа ожогов могут вызвать растрескивание кости, но кости, пораженные электрическим разрядом, имеют и повреждения на микроскопическом уровне. Разряд повреждает саму структуру костной ткани, и именно это я обнаружил на костях обеих жертв. Это объясняет и другие повреждения вроде травм на запястьях и лодыжках. Они результат не попыток освободиться, а судорог. И зубы у обеих жертв потрескавшиеся — с такой силой они их стискивали.
— Господи! — воскликнула Уорд, оценивая значение этой информации. — Что это было? Нечто вроде электрошокера? Тазера?
Я покачал головой:
— Вряд ли. У тех разряд слабее, он не вызвал бы таких повреждений. Поскольку электричество в больнице давно отключено, это должно быть что-то портативное.
— Помните, в замурованной камере на полу стояли автомобильные аккумуляторы? — произнес Уэлан. — Мы думали, их там просто выкинули, но если кто-то подключал к ним провода, этого хватило бы?
— Не знаю, — признался я. — Наверное, если подсоединяли несколько.
Мы вступали на неизведанную территорию. Воздействие электрических разрядов на кости почти не исследовано, а я сам встречался с чем-то подобным всего несколько раз. И тогда поражения были связаны с неисправной проводкой или производственными травмами. Помню еще случай, связанный с попаданием молнии. Ничего даже отдаленно напоминающего это.
— В общем, я не думаю, чтобы это делали только ради пытки, — продолжил я. — Судя по расположению ожогов, бо́льшая часть их получена жертвами, когда они уже лежали, привязанные к койкам. Но у Марии де Коста один ожог за ухом, а у Даррена Кроссли один — на грудине. По-моему, эти два разряда имели целью оглушить их. Его — когда он стоял лицом к тому, кто наносил разряд, а ее — со спины.
— Она пыталась убежать, — предположил Уэлан. — Сначала оглушили мужчину, потому что он опаснее, а потом девицу, когда она убегала.
Уорд кивнула:
— Логично. Но почему, черт подери, Мирз этого не увидел?
— Я думаю, он увидел. Просто не хотел признать этого, — ответил я. — Начал с предположения о термическом характере ожогов и уже не мог отказаться от данной версии. Особенно после того, как сообщил вам. Мирз и возился так долго именно по этой причине: не принимал того, что факты не укладываются в его версию.
Такая реакция известна, и называется она "когнитивное искажение". Я знаю не одного и даже не двух ученых, павших его жертвой, упрямо отказываясь признать, что совершили ошибку, несмотря на свидетельства обратного. Это случается в любом возрасте, но у Мирза самомнение помножилось на отсутствие опыта. Он так отчаянно старался проявить себя на первом самостоятельном расследовании, что отвлекся даже от того, что ему полагалось делать.
Впрочем, сейчас это была не самая большая его проблема.
— Ладно, не будем пока о Дэниеле Мирзе, — произнесла Уорд. — Зато мы, по крайней мере, теперь знаем, как жертв одолели и как потом пытали. Серьезная подвижка. Что-нибудь еще?
— По-моему, то же самое произошло с Кристиной Горски.
— На ней ведь не было ожогов? — нахмурилась она.
— Таких, чтобы я увидел, — нет. Но она могла иметь ожог на том месте, о котором нам ничего не известно.
Уорд изменилась в лице: она поняла.
— Вы имеете в виду ее живот?
— Да. Большой раны там не было, потому что крови на одежде не обнаружилось. Но она пришла в больницу в топике, можно сказать, с голым животом, а непосредственный контакт электродов с кожей мог повредить ее без кровотечения. Этого достаточно, чтобы привлечь мух после смерти, особенно если ожог воспалился.
Уорд с Уэланом молча обдумывали мои слова.
— Но вы ведь не знаете этого наверняка, — наконец подал голос Уэлан. — Вы сами говорили, что на теле не нашлось ничего, что позволяло бы предположить это.
— На теле нет. — Я глубоко вздохнул. Мне очень не хотелось говорить этого. — Но нашлось на ребенке.
Поначалу я думал, будто крошечные трещины на хрупких костях появились, когда тело матери переносили с места на место. Однако после того, как ознакомился с повреждениями Даррена Кроссли и Марии де Коста, я еще раз осмотрел скелет ребенка и убедился в том, что повреждения схожи.
— Сокращения мышц при поражении электричеством могут приводить к возникновению трещин на костях, — продолжил я. — Так случилось с Кроссли и де Коста, и то же самое произошло с ребенком. Матка и околоплодные воды должны были обеспечить защиту, но… недостаточную.
— Господи, — прошептал Уэлан, качая головой.
Но Уорд еще сомневалась:
— Если кто-то ударил Кристину Горски электрошокером, почему на ее костях трещин нет?
— Подобное происходит не всегда. Зародыш был гораздо меньше и находился ближе к месту разряда. Вспомните, у Кристины Горски отметили вывихнутое плечо. Мышечные спазмы могут привести к такому, и, похоже, все это произошло одновременно.
— У нее отошли воды, — хрипло произнес Уэлан. — Это от них остались следы на лестнице и чердачном утеплителе. Какой-то ублюдок ударил ее электрошокером, и у нее отошли воды.
Я и сам сделал аналогичный вывод. А потом, когда она пыталась убежать, кто-то гнался за ней до самого чердака и запер за ней дверь.
У Уэлана зазвонил телефон, и он отошел в сторону, оставив нас с Уорд.
— Значит, во всех трех убийствах виноват один и тот же человек. — Она поморщилась и устало потерла глаза. — Кристины Горски, Кроссли и де Коста. И, вероятно, еще и Уэйна Бута, хотя доказать этого мы пока не можем.
— Я говорил сегодня утром с Эйнсли. Он сообщил, что отпечатки, найденные в Сент-Джуд, не совпали с отпечатками Гэри Леннокса. Неужели Лола передумала и дала разрешение?
— Нет. Нам пришлось снять отпечатки с его бутылки для кормления и кружки. Суд бы не принял это в качестве доказательств, но так мы, по крайней мере, получили их для сравнения. Они не совпали.
После всех скандалов и потрясений попытки обвинить Гэри Леннокса оказались пустой тратой времени. Так сказал и Эйнсли.