— Я могу где-нибудь поблизости выйти в Интернет? Хотелось бы проверить почту.
— Если у вас есть ноутбук, можете воспользоваться телефонной линией. Беспроводной связи у нас пока нет, зато есть широкополосная.
— Широкополосная? — удивился я.
— А вы думали, мы пользуемся дымовыми сигналами?
— Нет, просто…
Она улыбнулась моему смущению:
— Все в порядке. Я вас не виню. У нас бывают сбои при плохой погоде, поэтому похвастаться пока нечем. Хотя обычно все работает.
Когда Эллен ушла, я свалился на кровать. Пружины издали металлический скрежет, приняв мой вес. Боже! Оказывается, я сильно устал. Случай на лестнице пробил защиту, которую я выстроил после смерти Кары и Элис. Ушло немало времени, чтобы достигнуть состояния перемирия с холодным фактом, что я жив, а мои жена и дочь нет. Дженни во многом мне помогла, и я был благодарен судьбе за то, что мне представился второй шанс.
Однако время от времени утрата ударяла с такой силой, что становилось трудно дышать.
Я потер глаза, усталость давала о себе знать. День был долгий. И он еще не закончился.
Достал ноутбук и положил его на комод. Взял телефон и стал ждать соединения. Дженни уже должна вернуться с работы, в свою квартиру в Клапаме, где мы неофициально вместе живем. Неофициально потому, что у меня квартира на востоке Лондона, хотя я там редко бываю. Когда мы уехали из Норфолка полтора года назад, Дженни приходила в себя от насильственного похищения, во время которого чуть не погибла. Нам обоим казалось, что неплохо будет сохранять определенную степень свободы. В некоторой мере это у нас получалось.
Только недавно в наших отношениях появились первые трещины.
В том была моя вина. Когда мы познакомились, я был врачом-терапевтом. Фактически я и сейчас им являюсь, но выполняю совсем другую работу. Приходится часто уезжать, и постоянно помнишь о течении времени и о событиях, которые она предпочла бы забыть.
Я понятия не имел, как разрулить ситуацию. Работа для меня как воздух, но Дженни нельзя терять.
Становилось ясно, что наступит день, когда придется выбирать между ними.
Она долго не брала трубку.
— Привет, это я.
— Привет. — И повисло напряженное молчание. — Как там, на Гебридах?
— Холод и дождь. Как у тебя прошел день?
— Нормально.
Дженни — учительница. В Лондоне непросто найти работу, но ее взяли на полставки в детский сад, и ей там нравится. Нравятся дети. Однажды ей захочется завести своего ребенка. А я вот не уверен на сей счет.
В диалоге ощущалась неловкость.
— Послушай, мне жаль, что так получилось.
— Все в порядке.
— Нет, не в порядке. Я просто хочу объяснить…
— Не надо. Пожалуйста, — менее убедительно добавила она. — В этом нет смысла. Сейчас ты там. Я огорчилась, что ты не вернулся, вот и все.
— Я буду через день-другой, — заверил я, понимая, что это вилами по воде писано.
— Ладно.
Опять тишина.
— Пожалуй, я пойду, — сказал я. — Позвоню завтра вечером.
Дженни вздохнула:
— Дэвид…
У меня душа ушла в пятки.
— Что?
Пауза.
— Ничего. Просто мне хочется поскорей тебя увидеть.
Я повторил то же самое и нехотя повесил трубку. Сидя на кровати, я думал, что она не успела сказать. По-любому мне не хотелось это слышать.
Вздохнув, я подсоединил фотоаппарат к ноутбуку и закачал снимки из коттеджа. Около сотни видов останков с разных фокусов. Я быстро просмотрел их, убедившись, что ничего не упустил. Осветленные вспышкой рука и ноги не утратили шокирующего вида. Я неторопливо изучил дырявый череп. Похож на сотни других после огня. Хоть в учебник помещай: классический случай черепного взрыва.
Так почему же мне казалось, будто я что-то упустил?
Я смотрел на экран так долго, что заболели глаза, и не нашел ничего. В итоге я сдался. Вероятно, Уоллес прав. Ты слишком осторожничаешь.
Скопировав фотографии на карту памяти, я подключил ноутбук к Интернету, чтобы проверить почту. Обещанные Уоллесом файлы с пропавшими людьми пока не дошли, поэтому я ответил на неотложные сообщения, лег на кровать и закрыл глаза. Я бы тотчас заснул, если б не бурчание в животе, напоминавшее о том, что надо поесть.
Я встал с кровати и направился к двери. Проходя мимо окна, лениво бросил туда взгляд. Из темноты на меня уставилось собственное отражение, стекло было покрыто разводами от дождя, но на секунду мне показалось, будто снаружи мелькнуло что-то, то есть кто-то.
Посмотрел внимательнее. На улице внизу стоял уличный фонарь — яркое желтое пятно. Больше ничего.
Обман зрения, решил я. И, выключив свет в номере, направился вниз.
5
Крохотная каморка бара вмещала всего несколько столов. Как и коридор, он был отделан сосновыми досками, и внутри возникало ощущение, будто находишься в гигантской деревянной коробке. Камин у стены выложен ракушками. В очаге горел торфяной брикет, наполняя воздух насыщенным ароматом.
Меньше дюжины посетителей создавали оживленную атмосферу. В голосах звучало занятное смешение шотландского распева и жесткого гэльского акцента. На меня устремились любопытные взгляды. Очевидно, досюда дошел слух о находке в старом коттедже благодаря, несомненно, Мэгги Кэссиди. Однако все тотчас вернулись к своим занятиям. У окна два старика играли в домино, черные костяшки отрывисто стучали по столу на фоне постоянного звона стаканов. Кинросс, бородатый капитан с парома, разговаривал у барной стойки с высоким пузатым мужчиной. С ними была женщина за сорок, чей пронзительный смех и прокуренный голос перебивали стоявший в баре гул.
Все столы были заняты. Фрейзера нигде не наблюдалось: видимо, он поехал отвезти ужин Дункану в фургон. Я остановился, чувствуя привычную неловкость при вторжении в чужую компанию.
— Господин Хантер. — За столиком у камина сидел Броуди. У его ног, свернувшись, спала старая колли. — Составите мне компанию?
— Спасибо, — обрадовался я знакомому лицу и поспешил к нему, протискиваясь мимо доминошников.
— Хотите выпить? — Перед ним стояла кружка с чаем. Я пока не ел, но выпить не помешало бы.
— Виски, пожалуйста.
Он пошел к бару, а я сел на стул напротив. Кинросс кивнул ему и пододвинулся с видом скорее почтительным, чем дружелюбным. Обслуживать было некому, поэтому Броуди просто налил виски в стакан и записал себе на счет мелом на дощечку у барной стойки.
— Вот. Айлейский солодовый пятнадцатилетней выдержки, — сказал он, поставив передо мной стакан с кувшином воды.
Я посмотрел на его чай:
— А сами вы не пьете?
— Больше нет.
Я добавил воды в виски.
— Ваше здоровье.
— Докопались до чего-нибудь после моего отъезда? — спросил он и тотчас грустно улыбнулся: — Извините, не следовало спрашивать. Старые повадки.
— Поделиться пока нечем.
Он кивнул и сменил тему:
— В фургоне удобно?
— Думаю, да. Там Дункан.
Броуди снова улыбнулся:
— Вытащил короткую спичку, а? Ему придется побывать в местах и похуже. Этот фургон пригодился, когда я вышел на пенсию. А с тех пор как приехал сюда, стоит без дела.
— Дункан сказал, вы работали с его отцом.
— Да, мир тесен. Мы вместе служили в территориальной армии, а затем в полиции юнцами. Последний раз как я видел Сэнди, его сын еще ходил в школу. — Он покачал головой. — Как время-то летит. Казалось, вчера бегали за воришками и мечтали о продвижении по службе, а сегодня…
Он замолчал, но преобразился при появлении Эллен.
— Приготовить вам что-нибудь поесть, доктор Хантер? — спросила она.
— Было бы неплохо, и называйте меня Дэвид.
— Дэвид, — повторила она и улыбнулась. — Надеюсь, Эндрю не досаждает вам. Знаете, какие бывают бывшие полицейские.
Броуди нарочито сурово пригрозил пальцем:
— Это клевета.
— Кусок домашнего яблочного пирога искупит мою вину?
Он постучал по животу:
— Звучит соблазнительно, но я, пожалуй, откажусь.
— Небеса не свалятся на землю, если вы доставите себе удовольствие.
— Всякое бывает.
Эллен рассмеялась:
— Да, помню, как вы таскали конфеты для Анны.
Крупный мужчина с Кинроссом вдруг подал голос:
— Налей нам, Эллен.
— Минутку, Шон.
— Может, нам самим обслужить себя? Мы умираем от жажды, — заявила женщина из их компании. Она была пьяна, и, судя по взгляду, это было ее обычное состояние. Пару лет назад она могла бы показаться привлекательной, но сейчас лицо сделалось одутловатым, погрубело.
— В прошлый раз, Карен, обслуживая себя, ты забыла записать себе в счет, — парировала Эллен стальным голосом. — Я разговариваю с клиентами и уверена, вы не умрете за две минуты.
Она повернулась к нам и не успела заметить ярость на лице женщины.
— Извините. Стоит немного выпить, и некоторые забывают о манерах. Так что вы будете? Есть тушеная баранина или, если хотите, сделаю сандвич.
— Баранина — это хорошо. И ничего страшного, если сначала вы их обслужите.
— Подождут. Им пойдет на пользу.
— Эллен, — тихо произнес Броуди.
Хозяйка вздохнула и устало улыбнулась.
— Ладно, знаю, — согласилась она и пошла к барной стойке.
— Эллен иногда… вспыльчива, — нежно сказал Броуди. — Порой провоцирует ссоры, но отель — единственное пивное место на Руне, поэтому приходится либо подчиняться правилам, либо сидеть дома. Она хорошо готовит. Брала кулинарные курсы в колледже. Я тут почти каждый вечер ем.
Даже если бы Фрейзер не сказал мне, что Броуди отдалился от жены и дочери, я бы догадался, что он холост. Было в нем нечто отшельническое.
— Она одна управляет отелем?
— Да. И это нелегко, но приезжих не так много.
— Куда делся муж?
— Никогда не было. Встречалась с кем-то на материке. Не рассказывает.
Судя по виду, Броуди тоже не хотел углубляться в эту тему. Он прочистил горло и кивнул в сторону народа у барной стойки:
— Давайте расскажу вам о личностях Руны. Кинросса вы видели уже на пароме. Задира, но у него жизнь не сахар. Жена умерла пару лет назад, оставив подростка-сына. Горлопан с пивным животом — Шон Гутри. Раньше был рыбаком, но заложил лодку. Есть у него еще старая лодка, которую он пытается залатать, а пока перебивается случайными заработками, иногда помогает Кинроссу на пароме. Обычно безобиден, однако, когда выпьет, лучше держаться от него подальше.