Обычно.
Постепенно я нехотя пробудился, зная, что, как только сознание возьмет верх, заснуть будет сложно. Поздно. Подо мной заскрипели пружины, когда я повернулся на бок взглянуть на часы. Три часа. В отеле повисла тишина ночи. Снаружи свирепствовал ветер. Я лежал, смотрел в потолок, сон совсем развеялся, непонятно отчего. И тут я заметил: что-то изменилось.
Я видел потолок.
Вместо кромешной тьмы. Сквозь штору проникал свет. Я подумал, что на улице зажегся фонарь, восстановилось электричество. Вздохнул с облегчением: может, и телефон заработает?
И, думая об этом, я заметил, что свет неровный. Он то усиливался, то угасал, и мое облегчение тотчас сменилось тревогой.
Я бросился к окну и отодвинул штору. Дождь перестал, фонарь не подавал никаких признаков жизни, дрожал на ветру, словно дерево без ветвей. Свет шел с залива, слабый желтый отблеск отражался на крышах домов, становясь все ярче.
Пожар!
Я быстро натянул одежду, вздрогнув при боли в плече. Поспешил в коридор и постучал в дверь сержанту.
— Фрейзер! Вставай!
Ответа не последовало. Если он проторчал в баре допоздна, пытаясь заглушить вину и скорбь по Дункану, теперь его не поднять.
Я бросился вниз. Эллен должна была проснуться от учиненного мной шума, но ее нигде не было видно. Я выбежал на улицу, и ветер чуть не сорвал с меня куртку. На холме люди высыпали из домов, хлопая дверьми. Кричали что-то друг другу и спешили к бухте.
Проходя улочку за отелем, я заметил, что старой машины Эллен нет на месте. Видимо, она уже уехала проверить, что там стряслось. На небе отражался свет, падая на скользкие от дождя тротуары. Вероятно, подожгли паром. Добравшись до пристани, я увидел, что он пришвартован в привычном месте.
Горела развалившаяся рыбацкая лодка Гутри. Корма и рулевая рубка были полностью охвачены пламенем. Его языки игриво выглядывали из прорезей дырявого каркаса. Вверх поднимался черный дым. Кругом бегали люди, передавали друг другу ведра и орали, силясь перекричать треск огня. Гутри командовал парадом, из мастерской появился Кинросс с тяжелым огнетушителем, подошел вплотную к пламени и втянул шею от жара.
Мне на плечо опустилась рука. Повернувшись, я увидел лицо Броуди, окрашенное в желтый цвет.
— Что случилось? — спросил я.
— Понятия не имею. Где Фрейзер?
— Угадайте.
Мы замолкли, закашлявшись от порыва ветра с дымом. Он раздувал огонь до неистовой стены марева. Почти все селение собралось вокруг: одни беспомощно смотрели, другие пытались помочь. Ведра передавались по линии, выкатили шланг, струя словно проваливалась в пламя. Было очевидно, что лодку не спасти, однако важно, чтобы огонь не распространился.
Вдали виднелось красное пальто Мэгги: она стояла в толпе. В сторонке держался Камерон с осунувшимся лицом. Эллен нигде не было. Я предположил, что хозяйка отеля уже здесь, хотя странно, что она не разбудила ни меня, ни Фрейзера, перед тем как уехать.
Броуди заметил, как я верчу головой.
— Кого ищешь?
— Вы не видели Эллен?
— Нет, а что?
— У отеля нет машины. Я решил, она где-то здесь.
— Она не оставила бы Анну одну, — отметил Броуди, оглядывая толпу. В его голосе звучала тревога.
Не помню, когда я заметил, что в воздухе повисло напряжение. Пробежала волна коллективного страха. Я взглянул на лодку, необъяснимо предчувствуя беду. Огонь заполнял дыры, где не хватало досок. Дунул ветер, унеся дым и обнажив нечто шевелящееся внутри.
Покрытая пламенем, словно в коконе, медленно поднялась человеческая рука и будто помахала в знак приветствия.
— Боже мой!.. — ахнул Броуди.
Затем, со шквалом искр, рухнула палуба, скрыв жуткое зрелище.
Началось бог знает что. Люди орали, вопили, молили что-нибудь сделать. Но мне было ясно, как никому другому: ничего поделать невозможно.
Меня схватили за плечо, достаточно сильно, чтобы причинить боль даже через куртку. Броуди смотрел на меня с удрученным видом. Он произнес всего одно слово, и этого было достаточно:
— Эллен.
Распихивая людей, он помчался к лодке.
— Броуди! — крикнул я и побежал следом.
Вряд ли он меня услышал. Броуди остановился только тогда, когда ощутил неумолимый жар пламени. Я схватил его. Мы стояли так близко, что от курток шел пар. Если каркас провалится, мы загоримся.
— Идем!
— Она шевелилась!
— Это всего лишь рефлекс! Из-за огня!
Он отпихнул меня, вглядываясь в пламя, будто в поиске пути, как туда проникнуть. Я снова его схватил.
— Кто бы там ни был, он мертв! Ты ничем не поможешь! То, что мы видели, не признак жизни. Напротив, это непроизвольное движение, сокращение сухожилий руки, вызванное пламенем. У человека нет шанса уцелеть, так долго находясь в огне.
Истинность моих слов наконец дошла до Броуди. Он сдался, и я оттащил его прочь, шатаясь, словно в кошмарном сне. Лодка могла рухнуть в любой момент. Не думая о том, кем может быть жертва, я побежал к Кинроссу, который тщетно поливал пламя из огнетушителя со свирепым видом дикого зверя. Мясистое лицо Гутри было залито слезами, то ли от дыма, то ли от утраченной мечты.
— Надо вытащить тело!
— Отвали!
Я схватил его за руку.
— Огонь не потушишь! Принесите шесты! Быстрей!
Кинросс вырвался, и мне показалось, сейчас он отшвырнет меня прочь. Однако он подозвал людей и велел им сбегать за шестами и длинными досками, сложенными поблизости.
С ощущением полной безнадежности мы с Броуди стояли и смотрели, как они пытались зацепить труп и вытащить его из пламени. Гутри отпрянул, когда провалилась часть лодки, отправив в небо неистовый каскад искр. Такое обращение нарушит целостность тела, но другого выбора не было. Если не достать его сейчас, огонь уничтожит плоть и оставит лишь кости, пропадут ценные улики для судебной экспертизы.
Да и разве можно просто ждать, пока все не выгорит?
Лицо Броуди осунулось. Это не Эллен, уверял я себя, чувствуя полную опустошенность. Гадал, где она может быть, куда делась машина. Однако в голову лезли жуткие вопросы. Боже, а как же Анна? Где девочка?
Следовало вернуться в отель и поискать ее, но я боялся не найти. С другого конца двора я заметил ярко-красное пальто Мэгги. При виде ее я закипел от гнева. Журналистка скрыла важный факт, который мог помочь предотвратить случившееся, и я был полон решимости узнать все немедля.
Обогнув горящую лодку, я направился к ней и едва не наткнулся на кого-то.
Это была Эллен.
Она несла на руках Анну. Девочка смотрела на пламя сонными глазами.
— Что случилось? — спросила Эллен, глядя мимо меня.
Не успел я ответить, как подбежал Броуди.
— Слава богу, ты цела!
Он чуть не обнял ее, но вовремя остановился и смутился. Эллен была в замешательстве.
— Я была у Роуз Кэссиди. Что вы на меня так уставились? Что происходит?
— Ты была у бабушки Мэгги? — спросил я, узнав имя. У меня зрело дурное предчувствие.
— Она неудачно упала, и за мной приехал ее сосед. Роуз не особо жалует Брюса Камерона, — сухо добавила Эллен и встревоженно нахмурилась. — Бедная женщина волнуется — Мэгги до сих пор не вернулась домой.
— Я только что ее видел. Вон там, — сказал я и огляделся.
Камерон пропал, но Мэгги стояла там же, наблюдая за пожаром вместе с Карен Тейт. Она стояла к нам спиной: знакомая крошечная фигурка в пальто не по размеру. Я направился к ней, следуя необъяснимому опасению.
— Мэгги!
В этот момент со стороны лодки раздался крик:
— Получилось!
Я поднял глаза и увидел, что горящее тело достали из огня. Кинросс с друзьями торкали в обуглившийся труп шестами, чтобы оттащить подальше. Он походил на бревно, дымящуюся поверхность продолжали лизать языки пламени.
Я подался вперед, и тут Мэгги повернулась, и я остановился как вкопанный.
Из-под красного капюшона на меня смотрело личико, но не Мэгги. Лицо девочки-подростка, пустой, ничего не понимающий взгляд.
Мэри Тейт. Я видел ее раньше в окно отеля.
22
В лодочной мастерской повисла леденящая тишина; все замерли, увидев отвоеванное у пламени тело. Затем чары развеялись. Пошла новая волна шума и неразберихи: одни метнулись прочь от зрелища, другие, наоборот, захотели рассмотреть поближе.
А я все не мог оправиться от шока при виде дочери Карен Тейт в пальто Мэгги. Оно, несомненно, принадлежало Мэгги. Красное пальто болталось на журналистке, но Мэри была значительно крупнее.
Карен Тейт, мать Мэри, с сердитым видом повернулась ко мне. Тут подошел Броуди.
— В чем дело? — спросил он.
— Это пальто Мэгги, — с трудом произнес я.
— Он лжет! — возразила Карен пьяным голосом.
К нам пробрался Кинросс. За ним плелся сын, огонь невыгодно освещал лицо с затемненными рытвинами от прыщей. При виде Кевина Мэри расплылась в улыбке, но ответа не получила. Когда подросток понял, куда идет отец, он растворился в толпе. Мэри огорчилась.
Весь в саже, пропахший дымом, Кинросс по-прежнему держал в руках шест, которым вытащил тело. Он прокашлялся и харкнул черной слюной.
— Мы сделали, как ты просил. — Кинросс перевел взгляд с меня на Карен Тейт. — Что такое?
— Они говорят, будто Мэри — воровка! — крикнула Карен.
Броуди не отреагировал на резкость.
— На Мэри пальто Мэгги.
Карен сморщилась:
— Неправда! Не верь ему!
Однако Кинросс узнал пальто. Я вспомнил, как он с Мэгги шутил на пароме. Между ними были теплые отношения. Он обернулся на тлеющее тело и, видимо, сделал тот же вывод, что и я.
— Где Мэгги? — резко спросил Кинросс.
Никто не ответил. Он рассвирепел и повернулся к Карен Тейт.
— Сейчас у нас нет времени выяснять, — быстро сказал я, пытаясь перебороть собственный страх за Мэгги. — Надо оцепить тут все и отнести тело в безопасное место.
Броуди кивнул:
— Он прав, Йен. Это подождет. Необходимо разогнать народ. Поможешь?
Кинросс промолчал. Он продолжал смотреть на Карен Тейт, но та не смела поднять глаза.