Переловили всех попугаев,
Чтобы за морем в неволю продать.
Просим вас, доктор, догнать негодяев,
Поймать и примерно их наказать.
И попугаев в обиду не дать.
Адрес наш прост:
Норд-ост,
До острова, где растет агава,
Потом направо,
Потом на зюйд-вест.
Плыть, пока не надоест.
А там и рукой подать —
Миль шесть или пять».
Больше на банане ничего не было написано, хотя доктор долго еще вертел его в руках и даже содрал кожуру, надеясь, что под ней окажется какое-нибудь продолжение письма.
— Да-а, загадочная история, — пробормотал он.
А обезьянка Чу-Чу тем временем стянула со стола очищенный банан и быстро запихала его за щеку. Еще несколько минут размышлял доктор Дулитл, разглаживая банановые шкурки и перечитывая письмо, а потом решительно поднялся и воскликнул:
— В дорогу! Нельзя терять ни секунды!
Глава 2. Фрегат королевского флота
Корабль «ГОЛУБОЙ КИТ» поднял паруса, и звериная команда доктора Дулитла вышла в открытое море. Обезьянка Чу-Чу тут же влезла на самую верхушку мачты и запела:
Снова мы и снова
Ходим по морям.
Ничего иного
И не надо нам.
Небо — синий зонтик.
Волны за бортом.
И на горизонте —
Волны кувырком.
Доктор Дулитл с компасом в руке выверял курс корабля. Поросенок Хрю-Хрю и сова Ух-Ух готовили завтрак. Перед ними лежала толстая книга «Звериная кухня», написанная доктором Дулитлом. Собачка Гав-Гав кружила по палубе, зорко оглядывая морские просторы. Все же она была сторожевой собакой. Попугаиха Полли и Тудасюдайчик тихо шептались на корме. Они сочиняли письмо маме — антилошади Туда-Сюда.
Проходил час за часом. Солнце поднялось высоко, а потом, не спеша, начало опускаться к морю, уводя с собой первый день плавания. Волны стали лиловыми и тяжелыми, словно устали за день. Они медленно перекатывались и лениво плюхались о борта корабля. В глубине стали мелькать светящиеся тела огромных рыб. А в небе созрели желтые, как абрикосы, звезды. Глаза совы Ух-Ух загорелись зеленым светом. Этот свет прорезал быстро сгустившуюся тьму, словно прожектор. Ночью сова видела лучше, чем при солнечном свете, и потому она вспорхнула на самую высокую мачту, превратившись во впередсмотрящего. Все остальные отправились спать.
Тишина упала на море. Только кое-где всплеснет хвостом рыба или крикнет испуганно залетевшая далеко от берега чайка. Сова Ух-Ух не смыкала глаз. Даже не мигала. Так уж они, совы, умеют. Наступил самый темный час ночи. Даже звезды погасли в небе. Море, не освещенное ни единым бликом, казалось бездонной пропастью. Вдруг вдали, словно крохотный светлячок, слабо замерцала светящаяся точка. Она постепенно приближалась, увеличивалась, то вспыхивая венчиком лучей, то будто бы ныряя в черные волны.
Сова Ух-Ух насторожилась. Она хотела было кликнуть доктора Дулитла, но решила не торопиться и не поднимать тревоги: а вдруг это всего-навсего какая-нибудь неведомая ночная птица или плывущая по волнам гнилушка? Сова медлила всего одну или две минуты, но тут неожиданно на нее упала гигантская тень. Эта тень покрыла сразу весь их корабль. «ГОЛУБОГО КИТА» словно бы накрыли великанским платком. И тут же заскрипели мачты, затрещали крепкие борта, громко звякнул корабельный колокол, и сову ослепил мощный луч света.
Только теперь сова Ух-Ух сообразила, что на них надвинулась громада какого-то гигантского корабля. «ГОЛУБОЙ КИТ» перед этим великаном казался не больше ореховой скорлупы, и его так тряхнуло, что в трюме все попадали с брезентовых коек на пол.
— Что случилось? — крикнул доктор Дулитл, выбегая на палубу.
В ответ с борта неизвестного корабля донеслось:
— Что за простофиля ходит в ночном море без сигнальных огней?
Грозный этот голос грянул будто с неба. Доктору Дулитлу даже показалось, что шелковый его цилиндр от раскатов этого голоса съехал на затылок.
— Фонарь! — потребовал доктор Дулитл. — Зажгите фонарь!
Обезьянка Чу-Чу кубарем скатилась в трюм и выбежала со стеклянным фонарем, в котором, как птица в клетке, трепыхалось слабое пламя восковой свечки. Желтоватые блики забегали по палубе и скользнули по борту наплывшего на них корабля. Золотом блеснули буквы его имени, выведенные вдоль борта: «ВИКТОРИЯ».
К этому моменту на палубе «ГОЛУБОГО КИТА» собралась уже вся его команда. А с «ВИКТОРИИ» тот же громовой голос спросил:
— Кто капитан этой посудины?
— Я! — отозвался доктор Дулитл.
— Прошу ко мне на борт! — потребовал голос.
И тотчас к ногам доктора упала с высокого носа «ВИКТОРИИ» веревочная лестница. Обезьянка Чу-Чу первая вскарабкалась по ней. Следом поднялся доктор Дулитл. Теперь он мог оглядеться и рассмотреть гигантский встречный корабль. Он сверкал начищенной медью, матово поблескивал дубовыми досками палубы, натертыми до глянцевого блеска. Но особенно поразили доктора бронзовые тела грозных пушек, торчавших по бортам корабля. В конце концов глаза доктора Дулитла остановились на высоком моряке в капитанской фуражке и черном, застегнутом на все пуговицы кителе.
— Вы и есть капитан? — спросил моряк в кителе.
— И вы капитан? — спросил доктор Дулитл.
— Я капитан королевского фрегата «ВИКТОРИЯ», на борту которого вы стоите! — властно прогремел капитан.
И тут произошло невероятное! Обезьянка Чу-Чу подпрыгнула и сорвала фуражку с головы грозного капитана. Потом так же ловко стянула цилиндр с лысой головы доктора Дулитла. Не успели все опомниться, как доктор красовался в капитанской фуражке с лаковым козырьком, а шелковый цилиндр высился на голове высокомерного капитана фрегата. Тот просто окаменел от такой непочтительности. А тут еще с «ГОЛУБОГО КИТА» стали перебираться на «ВИКТОРИЮ» звери доктора Дулитла. Перепорхнула на его плечо попугаиха Полли. Шумно взлетел на палубу утенок Кря-Кря. Показалась над бортом добродушная пасть крокодила Кро-Кро.
— Эт-то что такое? — прохрипел потерявший свой грозный голос капитан. — А-а! Понятно! Наконец-то мы вас поймали, бесстыдный Похититель Зверей! Долго мы гонялись за вами по всем морям! Вы обкрадываете владения Ее Величества Королевы Британии! Похищаете зверей и продаете их! Арестовать его!
Несчастного, доктора, не дав и рта раскрыть, схватили и потащили в темный трюм. Вслед ему покатился черный шелковый цилиндр, который в сердцах содрал с головы разъяренный королевский капитан. А грозные пушки «ВИКТОРИИ» медленно и неумолимо повернулись в сторону крохотного «ГОЛУБОГО КИТА». Большой и мощный прожектор осветил его палубу, скользнул по корме, передвинулся на нос и остановился на рулевом колесе. И тогда все увидели, что у руля стоит поросенок. На носу, вскинув обе свои головы, насторожился невиданный зверь Тудасюдайчик. На верхушке мачты восседает с морским биноклем у глаз сова.
А попугаиха Полли, которая хорошо знала морской язык, прокричала:
— Кар-рамба! Майна! Вира! Полный назад! Это же знаменитый звериный доктор!
Глава 3. Альбатрос Петер Обгони-Ветер
Утро на море приходит внезапно. Солнце еще не вынырнуло, ни краешка его не высунулось над волнами, а небо уже розовеет и вода теряет свою черную тяжесть, становится прозрачнее. Померкли в утреннем свете фонари на «ВИКТОРИИ». Из темноты проступили бледные силуэты зверей доктора Дулитла. Круглый, как шар, поросенок Хрю-Хрю. Длинный, как бревно, крокодил Кро-Кро. Пушистый, как одуванчик, утенок Кря-Кря. Странный, как двуствольное дерево, Тудасюдайчик. Лохматая, как небесная тучка, собачка Гав-Гав. Застывшая на рее попугаиха Полли, похожая на диковинный фрукт. Изменчивая и подвижная, как волна, обезьянка Чу-Чу. Только серо-серебристая сова в утренних сумерках растворилась, словно туман. И лишь два ее глаза все еще горели зеленым крыжовенным светом.
Небо, словно бы изнутри озаренное нежным солнечным свечением, было чистым, безоблачным, чуть шелковистым. И вдруг на этой шелковой голубизне появилось темное пятно. Оно быстро увеличивалось. И даже чуть посвистывало.
— Ядро! — воскликнул королевский капитан. — Ложись!
Матросы «ВИКТОРИИ» упали на палубу ничком. Доктор Дулитл растерялся и не придумал ничего лучшего, как прикрыть голову своим черным цилиндром и зажмуриться. А свист приближался. Он был острым, кцк нож. Он как бы рассекал воздух. И вдруг доктор Дулитл почувствовал резкий удар прямо в донышко цилиндра.
«Не повезло! — успел подумать доктор Дулитл, — ядро угодило прямо в меня!»
Он уже был готов геройски умереть, как ядро вдруг пискнуло:
— Нехорошо забывать друзей!
Доктор Дулитл осторожно пощупал верх цилиндра. Рука его поймала тонкий шнурок.
— Фитиль от ядра, — прошептал доктор, но тут же ошарашенно добавил: — Горящий фитиль от говорящего ядра?
— Отпустите мой хвост! — возмущенно пискнуло ядро.
И тогда доктор Дулитл разожмурился и снял с головы цилиндр. На его донышке преспокойно сидела… Белая мышка!
— Ты откуда взялась? — растерялся доктор Дулитл.
— Я прилетела, — сказала Белая мышка. — Вон на нем!
И она показала острым носиком в небо. Все подняли головы и увидели медленно парящего над ними ширококрылого альбатроса. Доктор Дулитл помахал ему цилиндром, и альбатрос резко нырнул вниз, к палубе. Крепкие крылья его свистели, разрезая воздух. Вот, оказывается, какой свист слышали они! Альбатрос сложил крылья и важно прошелся по палубе «ВИКТОРИИ».
— Разрешите представиться, — обратился он к доктору Дулитлу. — Альбатрос Петер Обгони-Ветер.
— Звериный доктор, — раскланялся доктор Дулитл.
Королевский капитан и матросы «ВИКТОРИИ» уже успели опомниться от испуга и во все глаза глядели на доктора, попискивающего, покрякивающего и посвистывающего наперебой с мышкой и птицей. Они же не знали ни слова из птичьего или звериного языка.
А Белая мышка продолжала рассказывать:
— Проснулась я, слышу — тишина в доме. Что такое? Тут я увидела шкурки банана, прочитала письмо попугаев и выбежала на улицу, глянула в море. А там вдали парус «ГОЛУБОГО КИТА». Я сразу поняла, что вы погнались за Похитителями Попугаев. Но плавать-то я не умею. На счастье, пролетал мимо альбатрос Петер Обгони-Ветер. И, как видите, я здесь, с вами!