– Арон Моисеевич, здравствуйте!
– Ах! – обернулся он. – Ксения Тимофеевна?
– Мы снова к вам! – Женщина взяла на руки пухлого белобрысого сынишку с карамельным петушком в руке. – Подберите теперь и Колюше что-нибудь доброе, хорошее! Сказочку, сказочку!
– Подберём, подберём! – закивал старик и, обернувшись к Гарину с Машей, развёл руками. – Я дико извиняюсь, господа! Подождёте?
– Да нет, пожалуй, мы проголодались. Зайдём попозже.
– Заглядывайте! Всё расскажу! Это интересная история!
– Знаете что. – Маша глянула на развал детских книг. – Возьму и я какую-нибудь добрую сказочку. Соскучилась. В ресторане почитаю, понравится – куплю у вас на обратном пути. Можно?
– Берите, берите! Вот, рекомендую – “Сказки старого снеговика” Бьорна Маклафлина. Интересный автор! Не так давно замёрз в горах. Жил бобылём, писал необычные сказки. Сейчас стал модным.
Букинист протянул Маше книжку со снеговиком, сидящим у ледяного камина с ледяной трубкой во рту.
– Спасибо! Почитаю.
Маша взяла книжку и Гарина под руку.
В ресторане Ded Medved Гарин и Маша заказали себе барнаульский воскресный бранч и по рюмке сибирской водки “Ермакъ”.
– Заинтриговал старик, – пророкотал Гарин, заправляя салфетку за ворот. – Белый ворон. Пятнадцатый век. А вы по сказкам соскучились?
– Да. Взрослость, честно говоря, заебала. – Маша взяла рюмку с водкой.
– Меня тоже, – вздохнул Гарин, беря свою рюмку. – Вокруг всё такое… как сказать… острых углов меньше не становится. Мало к чему можно спокойно прислониться. Только книги и успокаивают.
– Всё вокруг острое. – Маша чокнулась с его рюмкой. – Кроме вас.
Он улыбнулся большими губами.
– За вас, Гарин.
– Благодарю вас, Маша.
Выпили и с аппетитом молча съели бранч. Дожевывая алтайский десерт, Маша взяла книжку, перевернула, стала читать вслух:
Бьорн Маклафлин родился в норвежском городке Бергене в 2020 году в семье шведки и ирландца. В том году китайцы заразили мир мутирующим вирусом covid-19, от которого вскоре скончались родители Бьорна, работавшие волонтёрами с заражёнными вирусом африканскими беженцами. Бьорна вырастила и воспитала тётя Кристина, владелица небольшого магазина одежды в Осло. Когда Бьорну было двенадцать, она погибла во время рождественского авианалёта талибов на Осло. Бьорн оказался в Ставангере, в интернате Святого Варсонофия, и пробыл там до семнадцатилетнего возраста. Покинув интернат, он поступил в Стокгольмский университет на факультет Scrum and Agile, параллельно работая официантом, грузчиком и курьером. Когда началась Вторая Северная война, Бьорн служил санитаром в финляндском легионе “Lumiampiaiset”[38]. При обороне Хельсинки он получил тяжёлое ранение позвоночника и на всю оставшуюся жизнь был прикован к инвалидному креслу. Это не помешало ему заниматься общественной деятельностью. Во время Революции Стыда он был корреспондентом “Голоса Осло”, состоял в партии “Новая стратегия”. Партийная работа сблизила его с Земфирой Ланн, которая так же была инвалидом войны. Они собирались пожениться, но Земфира трагически погибла во время кислородного теракта в Осло. Утрата возлюбленной тяжело подействовала на Бьорна: он переехал жить в крошечный домик в горах, доставшийся ему в наследство от тёти Кристины. Там он прожил последние двадцать восемь лет. Писать сказки он начал уже в тридцатипятилетнем возрасте. Некоторые из них появлялись в сети, но первая книга сказок Бьорна Маклафлина вышла только после его трагической смерти. В последние три года с ним жил его четвероногий друг сенбернар Джой. В тот печальный февральский день Бьорн и Джой, как всегда, утром после завтрака отправились на прогулку по знакомой горной тропе…
…нет, не хочу я о грустном, Гарин. Лучше сами сказки почитаем, да?
– Да, конечно. А биография по нынешним временам вполне себе академическая, – глубокомысленно вздохнул Гарин, закуривая. – Революция Стыда, домик в горах, собака. И что же он писал, этот Бьорн?
Маша открыла книгу:
В маленькой северной стране, где семь месяцев в году царствует белая королева Зима, жил да был старый снеговик. Его ледяная избушка, построенная им самим ещё в молодые годы, лепилась на склоне Медвежьей горы, очень похожей на сидящего в раздумье медведя. Зимой этот медведь был белым, летом – бурым. По Медвежьей горе жители окрестных деревень различали лето и зиму.
– Мишка наш что-то за ночь весь поседел, ишь как задумался! – говорили они в октябре. – Пора доставать из шкафа шубы да конопатить окна!
– Мишка наш за ночь весь полинял, – говорили они в апреле. – Пора убирать сани в сарай да выпускать скотину из хлева на луга!
И все – взрослые и дети – радовались весне.
Только старый снеговик не был рад её приходу. Он прятался в свой ледяной домик, плотнее притворял тяжёлую ледяную дверь, садился возле ледяного камина, где светились голубым светом куски горного льда, посасывал ледяную трубочку и ворчал:
– Опять пришла эта весна! Что ей надо в нашей прекрасной белой стране? Здесь так красиво лежит снег, так ослепительно сверкают льды, так мелодично поют метели!
Больше всего он злился на весну за то, что она лишала его работы. Всю зиму он развлекал детей в деревнях, катался с ними на санках, помогал лепить маленьких снеговиков и строить снежные замки, а на Рождество торжественно стоял в городке на ратушной площади возле огромной ёлки. В руках у него всегда была большая хлопушка. Как только ратушные часы пробивали полночь, он дёргал хлопушку за ниточку, и она громко взрывалась. Тысячи бумажных ангелочков, вырезанных детьми из разноцветной бумаги, вылетали из хлопушки и кружились в воздухе. Дети пели рождественские песни и славили новорождённого Христа, бумажные ангелочки кружились над ними. А старый снеговик стоял и торжественно улыбался. И всем казалось, что эта зимняя сказка никогда не кончится.
Но неизменно приходила весна и разрушала её. Прилетали южные ветры, от которых становилось так неуютно, что снеговик спешил в свою избушку и закрывался там. Вокруг всё таяло, пугающе шумели ручьи, а наглые птицы летали над ледяной избушкой снеговика и громко галдели:
– Весна! Весна! Весна!
И так повторялось из года в год…
Снеговик сидел перед ледяным камином и посасывал трубочку. Он был старым и много повидал на своём веку. Но так и не смог привыкнуть к этой противной, шумной весне.
– И зачем она к нам приходит? – ворчал он – Какой от неё прок? Ни на лыжах покататься, ни в снежки поиграть…
Снеговик вздыхал, затягивался ледяной трубочкой и выпускал изо рта струйку морозного воздуха. Ни в деревнях, ни в городке никто не знал, сколько ему лет. Поговаривали, что ещё в старые времена его слепил один сильно подгулявший шорник, которого сварливая жена не пустила ночью домой. В отместку ей он и вылепил снеговика прямо на крыльце своего дома, нахлобучил ему на голову ведро, воткнул угли вместо глаз, ржавый ключ вместо носа, а сам завалился спать в сенной сарай. Утром жена шорника вышла на крыльцо и чуть не столкнулась со снеговиком. Со страху она закричала так, что все в деревне подумали: или пожар, или лавина сходит с гор. Снеговик же от этого крика ожил и пустился наутёк так проворно, что в его носе-ключе засвистел ветер. С тех пор минуло много десятилетий. Умер шорник, умерла и его сварливая жена, выросли и состарились их дети, а снеговик жив. Да и что ему сделается? Только бы сумасбродная Весна да жаркое Лето не пробрались в ледяную избушку…
Весну взбалмошную ещё можно обхитрить, показать ей железный нос, швырнуть в неё снежком. А вот с летом шутки плохи. Летом снеговику совсем худо – ни выйти, ни прогуляться. Даже ночью! Вмиг растаешь, только ключ да ведро от тебя и останутся. Лучше уж пересидеть лето в ледяной избушке. Так снеговик и делает. Сидит у ледяного камина да пыхтит трубкой. Летом у него горло болеть начинает. Кашляет он да в окошко ледяное поглядывает – не видать ли лету страшному конца?
Жители деревень и городка знают, что у снеговика летом наступают тяжёлые времена. Они любят его и помнят все те радости, что дарит снеговик им и их детям зимою. И помогают ему. Главное – чтобы ледяная избушка не растаяла. Позовёт отец детей и скажет:
– Ступайте в наш ледник, возьмите льда да отнесите снеговику на Медвежью гору.
И дети наколют-напилят льда, завернут в овчину, чтоб по дороге не растаял, уложат в корзинку и понесут снеговику.
– Только оденьтесь потеплее! – говорят им родители.
А это потому, что снеговик за подарки ледяные детям всегда свои истории рассказывает. Усядутся они вокруг камина ледяного, закутаются в свои шубки, словно за окном зима, и слушают. А старый снеговик набьёт трубочку ледяной крошкой, попыхтит, откашляется да и начнёт свой новый рассказ.
– Так, северным ветром потянуло. Я в Швеции был разок, а в Норвегии – ни разу…
– Первая сказка, – перелистнула страницу Маша.
В одной небольшой горной деревне жил-был часовщик. Был он человеком уже пожилым и зарабатывал хлеб свой тем, что мастерил часы. Но не простые, а из дерева. Работа эта кропотливая, потому что на деревянные часы много времени уходит. Там не только шестерёнки из дерева точить приходится, но и самые мелкие винтики-шурупчики! Зато часы такие красивые у часовщика получались, так необычно тикали и били в деревянные колокольчики! Соседи и детвора приходили в дом часовщика, чтобы полюбоваться на часы и послушать их деревянный звон. Слава об этом часовщике шла по всем окрестностям, и часы его охотно приобретали состоятельные городские жители. За зиму часовщик успевал смастерить всего лишь одни часы. И это несмотря на то, что трудился каждый день! Весной он продавал часы и на вырученные деньги жил со своей семьёй до следующей зимы. А семья-то у него была: двое приёмных детей – Мартин и Кирстен. Да ещё жили с ними два гуся, три курицы, петух и верный пес Каро. Жили они поживали, но случилась однажды неприятность: расшалились мышки в кладовке, да и столкнули с полки бутылочку с деревянным маслом. Упала бутылочка и разбилась. А масло то часовщику для работы очень нужное. Если им часовой механизм не смазать – не пойдут часы. Деревянное масло только в городе купить можно, да и то не в каждом. Масло это редкое, делается из семян дерева тамаринда, в далёкой Африке растущего. Его всего-то нужно – сорок шесть капель на новые часы, но без этих капель часы не пойдут. Уж весна на дворе, вот-вот заказчик за новыми часами приедет! А тут, как на грех, снег в горах растаял, да такая лавина вниз сошла, что все дороги завалило. Что делать? По заваленным дорогам саням не проехать – лошадь в снегу увязнет. А пешком в город и за день не дойти. Пригорюнился часовщик – как быть? Непонятно… И говорят ему дети: не кручинься, отец, мы тебе поможем масло деревянное достать…