— Так точно! — донеслось из кабины пилота. — Упс!
— Вот ты чем во время управления самолётом занимаешься?! — Вася вскочил со своего места и прильнул к дверному проёму. — Это залёт! По прибытию на базу получишь у меня по первое число, Зейд!
Имена себе роботы выбирают простые и незамысловатые. Они существуют параллельно с персональными серийными номерами, так как цифры в вербальной форме звучат неприемлемо долго. Вася раздумывал над новым языком для роботов, но посчитал, что это ещё больше отдалит их от человечества и замедлит личностное развитие.
— Выходим, оцепляем остров и истребляем всё живое, даже животных! Вообще всех! — дал указания по общей связи Вася.
Сам он со скоростью сто двадцать километров в час, крейсерской для его платформы, двигался в направлении города Коломбо. Здесь проживало пять с половиной миллионов людей, наблюдение со спутника и стратостатов не дали никаких сведений о живых, но это было возможно. В Мозамбике вообще проживало больше тысячи человек, а Шри-Ланка остров, пусть и с ограниченной связью с Индией через Адамов мост. Адамов мост — это не мост в полном смысле, это сорок восемь километров отмелей с островками, через которые теоретически могли проходить высокоранговые заражённые.
Первыми он обнаружил заражённых, снующих по городу в поисках добычи. Это косвенно подтверждало наличие живых, которых они чувствуют, потому что в других местах, где выживших не было, они вели себя спокойнее. Вася зафиксировал цели и за секунду спалил их из СП-ионных излучателей.
— Пятьдесят очков опыта… — хмыкнул он. — Неплохо за пять тварей…
Над городом промчались воздушные дроны-бомбардировщики и скинули управляемые бомбы по самым высоким городским зданиям. Твари в часы отдыха укрываются от холода в домах, поэтому город будет в итоге подвержен тотальному сносу. Здесь должна остаться бесплодная равнина, ничем не отличающаяся от остальных территорий острова.
Процесс пошёл. Скрыться от продвинутых сенсоров заражённые не могли, но тотальное уничтожение займёт много времени. Впрочем, Вася никуда не торопится.
//Намибия. Город Свакопмунд//
Я долго думал над тем, что делать с Максимкой.
Вроде пацан неплохой, просто не повезло в жизни, жалко его отдавать кому-то.
В итоге решил, что буду воспитывать, куда мне, нахрен, деваться? Брошу — буду жалеть до конца своей жизни.
— Итак, парень, пора тебе учить айнфах-дойч и русский, — произнёс я одним утром, усадив Максимку за учебную парту, установленную в ординаторской. — А также основные предметы начальных классов. Тебе повезло, что у меня есть определённые педагогические навыки, поэтому ты в итоге получишь лучшее образование в радиусе пятидесяти километров вокруг.
— Почему в радиусе пятидесяти километров? — спросила Альберта, сидящая на диване у двери.
— Потому что я на 100 % уверен, что в ближайших пятидесяти километрах нет никаких других учителей, которым я проиграю в качестве даваемого образования! — ответил я слегка раздражённо. — Итак, мы начнём с арифметики и Альберта нам с тобой немного поможет, потому что мой суахили не очень хорош. Итак, моха…
— Моджа, — поправила меня Альберта.
— Да, моджа, — показал я указательный палец. — Мбили, тату, нне, тану, сито, саба…
— Не тану, а тано, — снова поправила меня Альберта. — И не сито, а сита.
— Эх… — вздохнул я тяжело.
— Я, кажется, умею считать, — заговорил Максимка. — Моджа, мбили, тату, нне, тано, сита, саба, нане, тиса, куми.
Это был счёт от одного до десяти и он был на порядок лучше, чем мой. Языки — это не моя сильная сторона. Да уж, сам не до конца освоил язык, а уже посмел кого-то учить математике на нём. Зар-раза.
— Нет, это великолепно! — воскликнул я. — Где ты этому научился?
— Не помню, — пожал плечами Максимка.
Этот жест у него теперь естественный. Он реально не помнит.
— Ладно, тогда досчитай до пятидесяти, — попросил я.
Занимался с Максимкой арифметикой следующий час. Я точно знаю, что перегружать ребёнка не стоит, поэтому после этого переключился на естествознание: показал пару-тройку увлекательных экспериментов, а затем рассказал вкратце, что он сейчас видел. Тушение свечи углекислым газом из пробирки с содой и уксусом, затем примитивный электромотор из батарейки, магнита и медной проволоки, а также окислительно-восстановительная реакция с участием йодистого калия, перекиси водорода и просроченная пена для ванны — это всё, что я мог на ходу набросать из своих воспоминаний. В школе нам такого не давали, это не имеет никакого смысла, но этого хватило, чтобы Максимка отвлёкся и передохнул от грузящей его малолетний мозг арифметики.
Пацан, как мне кажется сейчас, способный, но посмотрим за ходом его обучения, он легко может охладеть к учёбе со временем.
Около пяти часов занимался обучением нового сообщника. Это утомительно, я показал ему слишком много, он всерьёз заинтересовался механизмом возникновения облака пены из пробирки, ну, той, которая с йодистым калием, перекисью водорода и пеной для ванны. Объяснять окислительно-восстановительную реакцию шестилетнему пацану — та ещё задачка…
Я поселил Максимку в соседний номер, недалеко от номера Альберты, которая живёт там со своей выздоровевшей матерью.
Эх… Что за жизнь? Теперь ещё и пацана воспитывать…
Глава двенадцатая. Смерть неминуема
— Это ещё что такое? — покрутил я в руках странную хреновину, вытащенную Сами из-под стола.
— Не встречал такие в ходе своих путешествий? — удивлённо спросил он. — Это же лазерный бластер! Сможешь починить?
— Конечно смогу! — усмехнулся я и начал лихо брать из воздуха недостающие детали.
А потом я проснулся. И приснится же такое…
Выбираюсь из-под тёплых одеял, я снял пижаму, шерстяные носки, оделся в свою одежду на выход и прошёл в гостиную своего номера. Тут, конечно, бывшие владельцы постарались: каждый номер — это вещь в себе, есть спальня с огромной кроватью, что-то вроде небольшой гостиной со столом на четыре персоны, санузел с большой ванной и каким-то элитным унитазом, десять видов крафтового мыла в шкафчике, встроенный в стену шкаф-гардероб, а также здоровенная плазма на половину стены. Надписи везде дублируются на суахили, немецком и английском, что позволило мне почерпнуть несколько новых слов. В шкафу тёплые тапки в двух экземплярах и два махровых банных халата, которые я использую сейчас в качестве пижамы. Да, бомж-стайл, но не до жиру: внутри холодно, где-то в районе трёх-пяти градусов тепла. Спать в таких условиях без тёплых вещей, есть верный способ словить тяжелейшую простуду. Но, думая о текущих условиях, я вспоминаю о первой ночи в Африке, посреди снега в одном бушлате и ватных штанах… На душе сразу становится теплее от той мысли, что сейчас нет необходимости повторять нечто подобное, а можно устроиться под тремя одеялами в махровом халате…
М-да… Базис формирует надстройку, как говаривал однажды К.Г. Маркс.
Но хрен с ним, с коммунизмом. Сейчас мы далеки от него как никогда. Не будь этих хреновых инфильтраторов, можно было бы о чём-то поговорить, но сейчас мы уверенно движемся к первобытно-общинному строю, а кто-то из него даже не выходил.
— Технически мы были готовы воплотить что-то наподобие, но оказались не готовы социально, — сделал я заключение, сжевал сухой пряник из блюдца, запил его ледяной от нахождения в суровых условиях минералкой, и двинулся на выход.
Скучаю по шоколадкам "Smugglers"… Удивительно, но, видимо, в эту страну их не завозили или что-то вроде того. Всякие говёные аналоги имеются в изобилии, но мне нужны именно "Smugglers". Правильно говорили древние: имея — не ценим, потерявши — плачем.
Ничего, настанет момент и я найду их… Никто не сможет меня остановить…
Получено задание: "Сладкоежка".
"Сладкоежка" — добыть не менее десяти батончиков с жареным арахисом, карамелью и нугой, покрытых молочным шоколадом, известные вам под маркой "Smugglers".
Награда: +10 очков опыта, +1 очко способностей, псевдослучайная новая особенность.
Охренеть награда! Этих шоколадок нет на континенте, что ли?!
Буду думать, где можно их достать. Первой мыслью приходит посольство США.
— Здоров, Гамба! — встретил я в коридоре своего этажа лейтенанта, который, по-видимому, направлялся ко мне.
— Доктор, у тебя проблемы, — сообщил мне он вместо приветствия.
— Какие у меня проблемы? — поинтересовался я.
— Адмирал пришёл в себя и ему доложили, что ты истребил обитателей часовни, — объяснил ситуацию Гамба. — Он очень недоволен.
— Ты объяснил ему, почему я это сделал? — спросил я.
— Он не хочет ничего слышать, вызывает тебя к тебе в госпиталь, — Гамба указал рукой в сторону лестницы. — Пройдём.
— Я и так туда собирался, — пожал я плечами и двинулся в указанном направлении.
Молча спустились на этаж вниз и направились в госпиталь. Там тоже прохладно, но не так, как в номерах: работала тепловая пушка, питаемая дизельным генератором. Дырки и щели мы законопатили, но стены тут тонкие, облицованный тонким кирпичом пальцекартон. Тепло неминуемо уходит, но удаётся держать десять-двенадцать градусов тепла, что есть очень хорошо в текущей ситуации.
Да, убийство преподобного Мандо было ошибкой. Надо было похитить его, вывезти за город и казнить там, можно было попросить Гамбу взять на себя ответственность, но эти способы связаны с избыточным риском. Похищение бесшумно провести чертовски сложно, а Гамба мог отказать и вообще запретить.
Проблемой было то, что Адмирал вроде как неплохо общался с Мандо, они, можно сказать, были приятелями. Я был бы очень расстроен, убей кто-нибудь Боряна, с коим мы до всего этого дерьма эпизодически выпивали. Его убили и я был очень расстроен. И отомстил всем мертвякам в больнице.
Посмотрим, какие действия предпримет Адмирал.
— Здоров, — приветствовал я его, войдя в палату.
— Доктор… — процедил сквозь зубы Адмирал. — Зачем?