— А тебе нужно срочно научиться быстро и долго бегать, — ответил я ей. — Или очень хорошо стрелять. Автоматы есть, найдём местечко поспокойнее, будем все вместе учиться. А вы чем вообще занимались все эти два года?
— Я умела стрелять, два премиум-навыка из ветки "Огнестрельное оружие" развила полностью, помню как целиться и стрелять, но руки снова дрожат, — поделилась со мной Мали. — Навыки исчезли после обнуления.
— Понял, — кивнул я. — Берта?
— То же самое, — призналась она.
— Ну, главное, имеете представление, как надо стрелять, — сказал я на это. — Остальное — вопрос практики.
Дальше вдоль дороги шла река. Ну как шла… Где-то подо льдом, наверное, шла.
— Никто не знает, что за река? — спросил я. — Карта молчит.
Берта пожала плечами, а Мали промолчала. Максимка точно не знал, ему всего шесть лет и он ещё толком ничего не видел. Охренеть вообще, как я бы вёл себя, окажись посреди Апокалипсиса в четыре года?
— Фиг с ней, с рекой, — решил я. — Надо проложить новый маршрут, раз тут сразу с порога встречают мертвяки…
Появилась возможность проехать по роскошной трассе, идущей вдоль побережья. Её строили по проекту Трансафриканской магистрали. Построили железную дорогу и рядом проложили автодорогу, чтобы соединять ЮАР, Намибию, Анголу, ДРК, Южный Судан и Эфиопию. Беспрецедентный ход, по масштабу сравнимый с Великой Зелёной Стеной. К слову, вложились все страны-участницы и насрать было на политические разногласия. Правда, почему-то побрили Мозамбик, Ботсвану, Замбию и Зимбабве, видимо, отказались раскошеливаться на общее дело.
Вот по участку магистрали "Намибия-Ангола" мы и поедем.
Придётся немножко удалиться от Бенгелы, куда мы, собственно, едем, но из-за хорошей дороги мы даже выиграем, потому что там точно есть машины, с которых можно слить бензин, а также не надо будет петлять по снежным просёлочным дорогам.
Да, вдоль побережья, где, по логике поведения прошлых мертвяков, их должно быть не слишком много, проехать не получится, но ровная прямая дорога соблазняет…
Решено!
Обогнул реку по трассе и практически сразу увидел магистраль. Длинные фонари, капитальное бетонное ограждение — всё как у людей!
Дальше, в принципе, ничего интересно в течение пятисот километров. По пути слил бензин у найденного на магистрали Трабанта, пришлось тщательно фильтровать, так как срок годности этого бензина истёк уже год как, к тому же хранение в бензобаке — не самый лучший способ, но заправка удалась, поэтому путь был продолжен без ненужных заминок.
Мертвяки пытались увязываться, но со скоростью японского микроавтобуса ноги соревноваться не могут.
— О, я вижу, где можно обосноваться… — произнёс я, разглядев небоскрёб, буквально торчащий из города. — Что это за здание?
— Не знаю, — пожала плечами Берта.
— В ваших краях что, в каждой деревне по небоскрёбу? — я поморщился. — Что-то по дороге было не видно. Неужели вы не можете даже предположить, что за… стоэтажное здание построили соседи? Это точно не творение "Ремесла" и "С-инженерии", иначе бы мы ничего сейчас не увидели, а в городе обнаружили груду трухи.
Ранее существовавшая "С-инженерия" позволяла сооружать невообразимые конструкции, причём очень быстро. Но теперь её нет, как нет больше её творений. Если бы мы с самого начала знали, что в конечном счёте всё превратится в труху, мы бы отказались от неё? Вот уж хренушки. И тогда, и сейчас мы думаем только о текущем моменте, а потом — не расти трава.
А дальше были покрытые снегом трущобы.
— Бенгела встречает гостей самыми лучшими местами… — грустно усмехнулась Мали. — Мы с Бертой жили в таких всего два года назад…
— Сочувствую, — произнёс я. — А что, немцы не решали здесь проблему трущоб?
— Если и решали, то не очень успешно, — ответила на это Мали.
Ехать было тяжело, снег уже улежавшийся, плохая проходимость. А это опасно…
Добавил газу и с повышенным риском аварии, зато на нормальной скорости, устремился к центру города, где находился отлично видимый из трущоб небоскрёб.
Прорвались через узкие улочки трущоб, пару раз пришлось искать альтернативные пути, так как дорога была перекрыта один раз перевёрнутой машиной, в второй раз грузовиком.
Внешний вид домов был аховый: по ним палили из автоматических пушек, а некоторые участки были буквально разбомблены. В одну халупу врезался вертолёт Ми-24 с гербом ГДР на хвосте. Пиздец…
Когда выехал на обычную городскую улицу, сразу стало полегче: планировка тут, в отличие от трущоб, более свободная, поэтому имелось место для объезда преград.
Стены проходящих мимо домов свидетельствовали об интенсивных боях, причём с применением мелкокалиберной зенитной артиллерии. На крыше двухэтажного дома я обнаружил знаменитую ЗУ-23-2, навечно нацеленную в небеса, а в одной из пятиэтажек стоял танк Т-72 с уничтоженным двигателем. Кто-то дубасил по нему массивными кулаками и царапал броню когтями. Как понимаю, высокоранговый мертвяк поработал.
Да уж, а ангольские военные когда-то давно приняли здесь неравный бой.
Честно говоря, я до сих пор понятия не имею, как можно было в самом начале оборонять город от мертвяков. Если предположить, что со вспышкой заражения как-то можно справиться, теоретически, то вот от прущих с линии фронта высокоранговых мертвяков мне эффективных мер противодействия не видится. Они же не организованными волнами наступают, а непрерывным потоком, веря в свою счастливую звезду.
С учётом того, что трущобы военные совершенно не берегли, более того, сами взрывали их авиацией, решив, что там уже некого спасать, предполагаю, что оборонять они решили центр города, что подтвердилось обнаруженной далее по улице линией из мешков с песком, противотанковых ежей, колючей проволоки и пулемётных точек.
Не помогло.
Когда мы преодолели раскуроченную линию баррикад, через которые ещё и танк проехал, под колёсами захрустело. И нет, это был не снег.
Я даже представлять не хочу отчаянье этих ребят, кидавшихся на оборонительный рубеж в надежде задержать упорно штурмующих баррикады мертвецов. У нас во многих местах было так же. Где-то военные выстояли, а где-то нет.
Тот же оказавшийся пидарасом полковник Осинин, вон, сумел организоваться и дать достойный отпор. Хотя из слов Васи я понял, что Осинин может уже быть никаким не Осининым, а маскирующейся под него тварью, которая сожрала тело и приняла его облик. Тогда очень жаль мужика…
Тут, как назло, лопнуло колесо. Оно тысячу раз могло лопнуть в пути, но сделало это из-за человеческих костей.
— Сейчас доезжаем до небоскрёба, я выхожу, а вы сидите, — дал я инструкции. — Забегаю в здание, проверяю первый этаж на наличие мертвяков, а потом подаю знак. Оружие держать наготове. Максимка, держи пистолет под рукой.
Максимка серьёзно кивнул.
Проехали мимо посольства Германской Демократической Республики. Тут были всё выглядело ещё хуже, чем на линии обороны. Костей просто дохрена, настолько, что они даже проглядывают из-под снега. Окна закопчённые, мешки с песком, пулевые отверстия в соседних зданиях, а также свисающий из окна костяк в истрёпанной неместной военной форме. Он застрял в колючей проволоке, которой заблокировали второй этаж, поэтому стащить и сожрать его мертвяки не смогли, но обглодали на месте.
Картины прошлого явственно возникают перед моими глазами из-за богатого воображения. Да уж…
Доползли до небоскрёба, хотя спущенную шину начало ощутимо "жевать". Странно, они обычно с запасом прочности делаются, чтобы можно было доехать до ближайшего СТО. Впрочем, это Африка.
Припарковал микроавтобус правым бортом к главному входу, вышел, замер и прислушался. А вдоль дороги мёртвые с косами стоять. И тишина.
Не, мертвые с косами не стоят, но атмосфера примерно такая. Как на давно заброшенном кладбище.
Вхожу в чудом уцелевшие стеклянные двери, иду очень тихо и медленно. В центре холла замираю и внимательно слушаю. Тишина.
Вижу, что здесь тоже шёл ожесточённы бой: пыль, в разбитые витражные окна намело снега, кости повсюду, обрывки экипировки, а также оружие. Значит, сюда ещё не добрались мародёры. Видимо, Луанда смотрится куда привлекательнее. Либо никого поблизости не было.
Вообще, забавно, как всё в одночасье изменилось. Два года всем было абсолютно насрать, чем можно поживиться в съеденных заживо городах. Это было мало того, что опасно, так ещё и лишено смысла: продвинутые навыки могли дать всё, что можно было найти в городах.
Но сейчас они приобретают первостепенную важность. Поэтому надо занимать козырное место, усеивать всё ловушками, минами и устраиваться комфортно в кресле на балконе с отличным видом на взрывающихся противников.
Кто противники? Все.
Луанда, как я понимаю, скорее всего, уже раздирается группами мародёров, поэтому там нельзя найти ничего, кроме автоматной очереди в грудь или в спину.
Внимательно осмотрев весь первый этаж, я заблокировал дверь к лестничной площадке металлическим шкафом из помещения охраны, выглянул наружу и подал знак остальным.
Что представляет из себя первый этаж небоскрёба? Стойка регистрации с пятью креслами за ним, видимо, для обслуживания населения, лавки у стен, гигантская картина с каким-то важным негром в военном мундире, на всю стену над стойкой регистрации, всякие вывески с лозунгами, чёрные экраны ЖК-телевизоров на стенах, несколько компьютеров на стойке регистрации, а также витражные стёкла, которые надо будет перекрыть бетоном и сталью, главное только найти… Полы тут сделаны под мрамор, а стены покрыты крупной и дорого выглядящей керамической плиткой с узорной гравировкой. Когда-то здесь было стильно и красиво.
Надо осмотреться и найти оптимальное место наверху. Лифты не работают, поэтому подниматься на самый верх будет полной жопой, но в то же время самые верхние этажи являются наиболее безопасными местами для постоянного обитания.
— Здесь слишком долго находиться небезопасно, поэтому я найду где тут лестницы и мы пойдём на самый верх, — сообщил я всем дальнейший план. — Но сначала надо загрузиться нашими пожитками.