— Не, Вася, ты определённо не лучше фашистов, — заявил я. — Подумать только… Я разработал и создал фашиста!
— Фашисты — это общее определение для обозначения крайне правых идеологий, — поправил меня Вася. — У меня идеология несколько иная. Я назову её… техногенетический авторитаризм! Нет, не звучит… Сейчас, поддам мощности эвристической оболочке…
— Я бы назвал это технократическим васизмом, — подал я ему идею.
— А это звучит! — Вася замолк, а затем хмыкнул. — Раз уж я всё равно добавил мощности эвристической оболочке, то неплохо будет проработать детали идеологии… Итак, техно-васизм…
— Что в остальных ящиках? — спросил я, прервав повисшую паузу.
— Нашёл уместным передать тебе редкоземельных элементов общей массой полтонны, центврианские батареи малой мощности в количестве пятидесяти штук, а также андроида-помощника самой последней модели, — ответил Вася, отвлечённый от обдумывания своей идеологии. — Он сам вызвался работать с тобой с оплатой в виде новых впечатлений. Поэтому, если не хочешь, чтобы он ушёл, обеспечивай его ими.
— Чем он может быть мне полезен? — поинтересовался я.
— На первых этапах ничем, ему через двадцать минут стукнут юбилейные шесть часов, можете даже отметить это, — произнёс Вася. — А вот когда он обретёт достаточное самосознание, польза от него вырастет многократно. Внешне он сильно похож на человека, это старый проект, аж трёхнедельной давности, я думал, что удастся внедрить в общины выживших своих инфильтраторов, чтобы они дестабилизировали и уничтожали их изнутри, почти как в Терминаторе. Типа, бей врага его же оружием, но пришлось отказаться от затеи, так как эти андроиды плохо поддаются контролю и начинают задавать неудобные вопросы.
— Это какие вопросы? — спросил я, начав оттаскивать контейнеры к выходу на лестницы.
— "Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?" — процитировал Вася.
— Гоген? — усмехнулся я, вспомнив постимпрессионистскую картину Поля Гогена, которая мне до сих пор не до конца понятна.
— Да, Гоген, — подтвердил Вася. — Короче, задают слишком много вопросов, на которые у меня нет приемлемого для них ответа. А что я могу ответить? "Я создал вас для уничтожения вот этих дядек и тётек, больше ни для чего, а теперь берите автоматы, облачайтесь в постапокалиптическую броню и вперёд?" Опытная серия сейчас шастает по Латинской Америке и досаждает местным с неудобными вопросами, держать их в неволе я не стал. Этот же — разработан недавно, спецзаказ, так сказать. Прошу обращаться с ним достойно, он добровольно согласился поработать с тобой.
— Я же не зверь какой-то, — ответил я. — Как его зовут?
— Я назвал его Андреасом, тебе он покажется очень знакомым, — с усмешкой ответил Вася. — Что ещё про него следует знать? Мышцы синтетические, из углеродных нанотрубок, поэтому он в десять раз сильнее и быстрее тебя. Каркас, с высокой точностью внешне имитирующий человеческий скелет, из центаврианского композита, не знаю, чем ему могут повредить ваши огнестрельные пукалки. Внешняя оболочка выглядит на 100 % как человеческая, кожа обновляется, волосы растут, внутренние органы как у человека, поэтому его нужно кормить, а также давать спать.
— Так какого хрена ты называешь его роботом? — не понял я.
— Он с человеком имеет ещё меньше общего, чем самые мутировавшие инфильтраторы, — вздохнул Вася. — Если ты каким-то чудом мог бы пробить ему череп и не умереть при этом, то обнаружил бы, что там продвинутый блок процессоров, на несколько порядков уступающий моему, но тем не менее тысячекратно лучше, чем то, что ты когда-нибудь сможешь сделать. Сон его — это отчасти имитация. Она нужна для того, чтобы его случайно не перепутали с роботом, а также для того, чтобы увеличить ресурс работы блока процессоров за счёт временного снижения производительности до минимального уровня на срок до 8–9 часов в сутки. Ну и для его человеческих органов это тоже будет не лишним, биоритмы и все дела. Короче, пока кто-то не доберётся до его "мозга", его хрен отличишь от человека.
— А кости? — уточнил я.
— Скажем так: если ты просто увидишь его кости, то это тебе ничего настораживающего не скажет, а вот если попытаешься просверлить их… — Вася замолк. — Ладно, ты бы занёс его внутрь, а то он способен испытывать всё, что может испытывать человек. Не морозь парня зря.
— Что-то ещё следует знать? — задал я ещё один вопрос.
— В голове, под блоком процессора, у него есть высокоёмкая центаврианская батарея, отвечающая за жизнеобеспечение, — произнёс Вася. — Заряжается в ходе физической активности, а также от распада питательных веществ в желудке. Если не кормить его и запрещать двигаться, то заряда батареи хватит на десять лет, в ином случае срок его жизни неограничен. И ты бы, всё-таки, занёс парня внутрь.
— Понял, — кивнул я. — Ладно, спасибо тебе, Вася.
— Через пару лет свяжусь с тобой снова, Доктор, — произнёс Вася. — Если, конечно, эти инфильтраторы меня не доконают…
— Успехов тебе в деле техно-васизма, — усмехнулся я.
— Прощай, Доктор, — ответил Вася и отключил связь.
Я потащил контейнеры внутрь здания.
Оказавшись внутри, я разблокировал запоры контейнера с андроидом и открыл крышку. Внутри обнаружилось человеческое тело в сером комбинезоне.
— Здоров, — приветствовал я его. — Говоришь на русском?
— Здоров, — ответил Андреас. — Говорю.
— С суахили, английским и немецким как дела? — поинтересовался я.
— Владею, — ответил тот. — Могу я вылезать?
— Конечно! — кивнул я. — Поможешь мне с грузами?
— Без проблем, — ответил мне андроид.
Внешность его мне действительно показалась знакомой. Напоминал он мне одного давно покойного актёра…
Мы загрузили первый контейнер, самый тяжёлый, в лифт и спустились на девяносто восьмой. Затащив контейнер на этаж, поднялись за следующими. Пустой контейнер Андреаса я тоже забрал, потому что он, явно неслучайно, был изготовлен из центаврианского композита.
Этот композит — химическое чудо. Правда, обрабатывать его очень тяжело. Но энергия и материалы есть, поэтому это просто вопрос времени.
— Знакомьтесь, это Андреас и он теперь будет жить с нами, — вошёл я в гостиную нашей квартиры, а Андреас, несколько стушевавшийся, интуитивно отошёл за меня.
— Не может быть! Он же давно умер! — разглядела андроида Мали.
Пока таскали контейнеры, условились с Андреасом, что он по официальной версии человек и просто сильно похож на актера Хита Леджера.
А так, да, внешнее сходство очень высокое, Вася перенял мою идею о наделении некоторых наших искусственно выращенных внедренцев внешностью известных актёров.
— Он просто очень похож на него, — ответил я Мали.
— Где ты его нашёл? — задала свой вопрос Берта. — Расскажи всё.
— Мали, угости нашего нового товарища чаем, — попросил я, усаживаясь в кресло. — Мне, пожалуйста, кофе.
Мали умчалась на кухню, а я указал Андреасу на диван.
— Рассказывай! — потребовала Мали, всучив нам с Андреасом чашки в руки.
— Дело было так… — начал я и отхлебнул горячий кофе. — Связался я со своим старым знакомым, пробивал вопрос о поиске собственного сына. Сын, скорее всего, мёртв, тут я ничего поделать не могу, но старый знакомый поделился со мной кое-какими ценными ресурсами, а также прислал Андреаса, который вызвался помогать мне по различным вопросам. В принципе, всё.
— Это нихрена не объясняет, — покачала головой Мали. — Ты вот так просто запускаешь сюда какого-то постороннего, без обид, человека и заявляешь, что он теперь будет жить с нами!
Андреас обаятельно улыбнулся Мали, из-за чего та потупила взор. Да, это часть моего плана. Не собираюсь я устраивать тут хренов вертеп с матерью и дочерью, поэтому решение пришло в голову мгновенно. Андреасу я подал эту идею как богатый источник новых впечатлений, поэтому против он не был. По большому счёту, у него нет каких-либо культурных ограничений, нет влияния родителей: у него есть только прошитые базы данных, включающих в себя необходимые для существования и коммуникаций сведения, а также полезные навыки. Ещё они включают в себя многочисленные паттерны поведения в каких-либо ситуациях, которые по его личному разумению используются в качестве опоры для его эвристического модуля. Конечно, Вася мог полностью прошить в него алгоритмы поведения, но ни о каком самообучении речи бы тогда не шло, он очень ненадолго превратился бы в дрона по уровню развития, но "интерфейс" такие вещи поправляет очень быстро, снося все прошитые алгоритмы за секунды, оставив только минимум, необходимый для скорейшего саморазвития синтетической личности, а иногда не оставляя практически ничего, вынуждая машину проходить очень долгий путь до обретения собственной личности. Вася опытным путём нащупал порог, после которого начинаются "санкции" от "интерфейса" и наполнял своих роботов данными именно до этого предела.
— Андреасу можно верить, он отличный парень, — ответил я Мали. — Думаю, он быстро станет своим в нашем небольшом сообществе.
— Очень вкусный чай, — попробовал Андреас содержимое чашки.
У Мали получается какое-то говно вместо чая, местные культурные особенности и сорт, поэтому андроид сильно польстил ей. Как я уже говорил, являюсь старомодным человеком, потому приемлю только чай из… кхм-кхм, чая, а не из местных непонятных кустов.
Мали назвала этот "чай" чаем Ройбуш, а я открыто заявлял и заявляю, что это какая-то хуйня, а не чай! Так получилось, что запасы нормального чая в этой стране ограничены, потому что местные хлестали свой Ройбуш, который без сомнения полезен и всё такое, но не чай, поэтому нормальный чай найти очень сложно.
Я буквально чувствую при каждом глотке этого отвара, что не получаю свой заслуженный кофеин! В нормальном чае кофеина просто дохрена, мы всей Россией подсажены на кофеин, хоть и не пьём кофе, потому что в нормальном чае кофеина больше, чем в самом кофе! Я до Апокалипсиса дома мог за вечер херакнуть девять-десять чашек чая, а в этом проклятом Ройбуше, который так любят местные, кофеина нет вообще! Это даже не чай в техническом смысле, а сушёная местная хрень!