Я следил за движением ракеты, которую неизвестный летательный аппарат пытался обмануть продвинутыми ловушками, но лидар уже давно пасёт настоящую цель, поэтому ракета просто не способна ошибиться. Финальный рывок — вспышка!
Есть, блядь!
— Да, ебись оно конём! — вскочил я и радостно подпрыгнул. — Парни, берите ещё ПЗРК!
Я сам кинулся к кузову грузовика и извлёк ещё один ракетный комплекс.
Один из пылающих двигателей самолёта противника отчётливо палил его местоположение, потому я точно знал, что ему сейчас не до нас. А, нет…
От корпуса двухдвигательного штурмовика отделилось несколько ракет и за доли секунды загасили мой уже бесполезный лидар. Вспышка, взрыв, Адъ и Израиль! Но всё зря.
Я сменил дислокацию и пустил новый лидар в воронку от взрывов. Так можно, повышенная температура на нём никак не скажется, я это точно знаю из-за навыка «Огнестрельное оружие».
Снова облучили, сейчас у пилота должен возникнуть когнитивный диссонанс и невольный проёб драгоценного времени.
Пускаю вторую ракету, а затем бегу прочь.
На этот раз штурмовик попытался сбить ракету из автоматических пушек, но потерпел неудачу и получил заряд высокомощной взрывчатки прямо в кабину!
— Проклятое дерьмо! — восхищённо воскликнул подскочивший Арнольд. — Это просто мастерская работа, Доктор!
Потерявший управление штурмовик свалился в снег и загорелся.
— Может, свалим отсюда подальше? — предложил Хорьх.
— Надо бы проверить чей самолёт… — не очень уверенно выдвинул я контраргумент. — Лучше знать, кто на тебя напал. Это явно не мертвяки внезапно за последние трое суток оборонку с нуля до реактивной авиации подняли.
Тут у отлично различимого посреди тьмы горящего корпуса штурмовика началось непонятное движение.
— А вообще, лучше давайте свалим, — быстро поменял я решение. — По машинам!
Но опоздал. Надо было всадить ещё одну ракету…
Длинная струя оставляющих болезненно-зелёные трассирующие линии снарядов оторвалась от пылающей машины и уничтожила наш грузовик, мазнув после этого по остальным.
— Ложись! — крикнул я, разглядев, что из кабины штурмовика вылезла какая-то металлическая тварь, вооружённая длинной винтовкой или чем-то вроде того.
Синеватая вспышка и снаряд сжёг лежащего Хорьха, оставив от него только ноги до колена. Мгновенно.
Я в четыре движения закатился за обломки грузовика и приготовил новый ПЗРК. Щёлкнул тумблером и переключил его на наземные цели. В таком случае не нужно никаких лидаров, но наводить нужно в полуавтоматическом режиме.
У железного человека что-то пошло не так, потому что я видел из-за колеса, что он попытался выстрелить в меня, чем чуть не вызвал выделение адреналина в штаны, но ствол дал слабенькую вспышку и потух. В это время активизировался Арнольд и начал интенсивно обстреливать железяку из своего StG-300. Пули не причиняли ублюдку хоть какого-то заметного ущерба, только разозлили, как мне кажется. Он заметался, снял с пояса что-то вроде пистолета и пока я фиксировал на нём прицел, убил Арнольда тремя вспышками. Экипажи соседних машин спешно отходили, потому что таков порядок, но я вижу противника и понимаю, что от робота не сбежать. Он не устанет и не потеряет след.
Электроника сообщила мне, что объект захвачен и ракета готова к пуску. Со свистом вылетела ракета, долю секунды проработал её двигатель, а затем она безошибочно врезалась в робота, сокрыв его облаком взрыва.
Одного выстрела недостаточно, это я знаю точно, сам проектировал Вояк. Именно поэтому я побежал к телу Арнольда, который на адском холоде уже успел застыть. Снял с его плеча ПЗРК и сразу же перевёл в боевой режим.
Пальцы мёрзнут, потому что я снял толстые теплоизолирующие варежки. Но надо терпеть.
Положил орудие на плечо и начал визуально искать цель. Железяка горела и плавила снег вокруг себя, а затем, к моему глубочайшему и отчаянному разочарованию, села. Оружие в её руках было уничтожено, потому железяка отбросила его в сторону, поднялась на ноги и побежала в моём направлении.
Фиксирую цель, а затем лихорадочно жму на пуск. Снова свистящий звук кислородного заряда, вспышка двигателя, попадание и взрыв.
Проблема в том, что переносные зенитно-ракетные комплексы не обладают характеристиками противотанковых ракет. Да, в каждой ракете «Тохтер» по пять килограмм взрывчатки, любой вертолёт или самолёт получит несовместимые с дальнейшим полётом повреждения, но этого недостаточно, чтобы уничтожить бронированного робота, конструкторы которого предполагали применение против него чего-то подобного. И да, я узнал, что это за робот: Вояка, но непонятной серии, очень продвинутый, но имеются кое-какие общие черты с предыдущими моделями…
Второе попадание эта тварь тоже пережила, правда, не очень хорошо. Я вскинул свой ручной пулемёт StG-300, перезарядил его на магазин с бронебойно-зажигательными пулями и открыл огонь. Да, надежды мало, его десять килограмм специальной взрывчатки не взяли. Но я не могу просто сложить лапки и сдохнуть.
— Да умри ты, тварь! — орал я и палил по блоку сенсоров робота, рассчитывая слегка ослепить его.
Наконец, у меня получилось. Бил я по «шее», где проходят каналы передачи, поэтому одна из пуль нашла лазейку и полностью перерубила питание «голове» робота. Он ослеп более чем на 40 %, остальные 60 % сенсоров были распределены по всему корпусу, но их, я думаю, привели в негодность два взрыва.
Робот встал столбом, а затем залёг в снег, продолжив ползти по-пластунски в прежнем направлении. Звук он, скорее всего, улавливает отлично, потому что звуковые сенсоры под надёжной бронёй, но вот оптические сенсоры должны были как минимум оплавиться.
Я прекратил стрельбу и сместился к грузовику. Далее я включил на телефоне громкую музыку, акустическую версию песни Scorpions «Still loving you» и бросил его в сторону.
♫I’ll fight, babe, I’ll fight!♫ — орал из динамика телефона Клаус Майне.
♫To win back your love again!♫ — вторил я ему со своим сильным русским акцентом.
Робот замер, а я начал подбираться ближе. Бронепробитие в упор намного выше, чем на дистанции, это очевидно.
На дистанции тридцати метров до робота, который пополз прямо ко мне, но до этого решал дилемму между двумя источниками шума. Он сумел отличить настоящий, исконно-посконно докторский вокал от жалкой подделки из ФРГ и направиться ко мне, но было уже поздно: я разрядил в него весь барабан, в клочья изрешетив синтетические мышцы на руках и нашпиговал грудную клетку сталью и свинцом. Но робот продолжал ползти.
♫Never cared for what they do-o-o!♫ — орал из динамика уже Джеймс Хэтфилд, так как следующей в воспроизведении была песня группы Metallica «Nothing else matters». — ♫Never cared for what they kno-о-о-оw! But I know… ♫
Четыре барабана спустя робот уже едва шевелился, а от удлинённого ствола StG-300 валил пар. Я подошёл к этой хреновой железяке и поднял оторвавшуюся от неё руку. Металлическая — прямо то что надо!
Далее я подлетел к тушке робота и начал от души пиздить его его же рукой. Спустя десяток минут я понял, что дело никак не продвигается, а этот полудохлый Вояка пытается достать меня оставшимися конечностями. Но этот десяток минут я давал стволу остыть.
Перезарядил ручной пулемёт и отстрелил Вояке последнюю руку. Далее я перевернул его и остатком магазина смял защитную крышку над батареей.
Это должно было быть очень непростым занятием, но синтетические мышцы, покрывавшие крышку до этого, были уничтожены множественными взрывами.
Вырвал крышку из крепления и добрался до батареи. Трогать её не стал, просто прострелил двумя выстрелами, что привело к окончательной «смерти» робота. В соседнем с батареей отсеке находился главный процессор, но копаться я не стал, просто извлёк из подсумка осколочную гранату, выставил её на десяток секунд и поместил на батарею.
Вернулся к уничтоженной колонне, забрался в ближайший грузовик, двигатель которого уничтожен снарядом, и съежился в водительском кресле. Даже если бы не было никаких повреждений, машина простояла в заглушенном состоянии больше тридцати минут, а это значит, что просто так её завезти было бы нельзя. Пиздец…
Относительно отогрелся и пошёл за своим телефоном, который на морозе стремительно сдох. Ничего, потом приведу его в порядок. Если доведётся.
Херов штурмовик здесь не случайно…
Оттащил тела Отто и Арнольда к обломкам грузовика и накрыл брезентом. Далее я пошёл дальше по дороге.
Нет, мы это, конечно, обнаглели, что решили натащить сразу и много жратвы. Тех уже натасканных многих десятков тонн нам бы хватило более чем на три-четыре года, если учитывать гидропонику, конечно. Но учёные так и не смогли установить пределы человеческой жадности…
Ушёл в темноту, даже не надеюсь, что сумею преодолеть сто шестьдесят километров пешком…
Ха-ха…
//Неизвестное место. Неизвестное время спустя//
К собственному удивлению, он пришёл в себя. Последней его мыслью было: «Ну вот и всё…»
Осознав себя лежащим на мягкой кушетке, он поднялся, ощупал больничную пижаму, проморгался и увидел перед собой уведомление.
К нашему глубочайшему сожалению, вы выбыли из #%$@^^^$ программы.
Если вас одолевает отчаянье, наш вам совет: не отчаивайтесь! Повезёт в следующий раз!
— И всё? — Мартын ступил на подогреваемый пол, покрытый желтоватым линолеумом и сделал несколько шагов, оглядев белые стены.
Он чувствовал себя… никак. Ничего не болело, он дышал свежим кондиционированным воздухом, находился в некой больничной палате, где имелась кушетка с белой простынёй, деревянная выкрашенная в белое тумбочка, металлическая ширма с белой тканью, у противоположной стены комнаты имелась такая же кушетка с ширмой и тумбочкой, но кушетка пустовала, правда, имелись коричневые ботинки у кушетки и очки на тумбочке, а также висящее на ширме пальто.
Всё это было очень странно, он ничего не понимал…
Дверь скрипнула и внутрь вошёл Георгий.