ние всей больницы, которая в этом случае засияет как рождественская ёлка и укажет каждому желающему, что здесь есть что пожрать.
Эх, отец бы обязательно что-нибудь придумал…
Открываю карту 4Give.
— Льва Толстого, сто тридцать два «Г», — сообщил мне пацан. — Подъезд пятый, квартира восемьдесят три на пятом этаже. Александр и Марина Сашкины.
Хех, Сан Саныч Сашкин… Ну и чувство юмора у его бати и деда…
Вбиваю адрес, хорошо, что эта программа работает оффлайн… Так, полтора километра ходу…
Нормально, если дворами бежать, то есть шансы.
— И вот, письмо передайте, пожалуйста, — попросил меня Саня. — Они могут не поверить, что вы от меня.
— Всё, я пошёл, сидеть в палате, не шуметь, — приняв лист бумаги, велел я пацану и запер дверь, которую ещё утром закрыл фанерными досками, с помощью шуруповёрта. Теперь нельзя просто так взять и посмотреть на содержимое палаты.
Взял рюкзак, пистолет с четырьмя патронами, скрамасакс, три медкопья, надел кастеты и пошёл.
Сразу бодро стартанул, покинул территорию больницы, свернул налево, промчался дворами за почтой, вообще пусто! Город обезлюдел, нет ни одного мертвяка!
Без всяких сложностей добежал до указанного Саней адреса и вошёл в подъезд.
Удушающе воняло мертвечиной. Я быстро начал подъём по лестнице, добрался до двери с номером «83» и тихо постучался.
— Кхм-кхм, Александр Сашкин? — спросил я у двери средней громкости тоном. — Я от Александра Сашкина, вашего сына, который лежит в больнице.
Тишина.
Но дверь заперта на замок, поэтому есть шансы, что они живы.
— Саша просил проведать и передал письмо, — я наклонился и попытался запихнуть письмо под дверь, но дверь оказалась из новодела, поэтому не имела функционального зазора.
С тихим скрипом дверь открылась и в лоб мне упёрся ствол ружья. Приплыли.
— Ты кто такой и почему говоришь, что мой сын что-то там передавал? — спросил у меня грубый бас. — Я был у больницы, там одни мертвецы.
— Я доктор, Погуляйкин Георгий Мартынович, — представился я, поднимая взгляд.
М-да… Среднего роста мужик, одетый в серого цвета мятую майку, провисшие в районе колен синие треники и домашние тапки, неуловимо похожий на Саню, с пивным брюшком, некачественно обстриженными седыми волосами, щетиной, уже напоминающей бороду, носом-картошкой и близко посаженными недоверчиво глядящими на меня карими глазами. Похож на человека, который ушёл в отпуск и не вернулся.
— Дай сюда письмо, — потребовал мужик.
— Вот, держите, — отдал я бумагу.
— Жена, иди сюда! — позвал он. — И тетрадку сашкину захвати какую-нибудь!
Аккуратно и тихо подошла женщина в шелковом халате и тапках из той же серии, что и у мужика, вид имела потрёпанный: грязные наполовину седые волосы, косметики на лице нет, само лицо — эталон усталости от бренности бытия, нос прямой, в отличие от Сашки, которому в наследство достался отцовский, подбородок округлый, без острых граней, глаза, как я уже говорил, усталые, карие, высокий морщинистый лоб, тонкая линия губ. Похожа на человека, который уже давно и очень устал.
Она молча взяла письмо у мужика-отпускника, раскрыла его и начала читать.
— Это точно он и почерк его, — спустя пару десятков секунд произнесла она, — С ним всё в порядке?
В глазах её я увидел воодушевление и надежду.
— Он хрябнулся с нашей пятиэтажки, Марина! — раздражённо ответил на это мужик. — Как с ним всё может быть в порядке?
— Нет, на удивление, с ним всё хорошо, он поправляется, я делаю всё возможное, — не согласился я с мнением мужика. — Что вы знаете о происходящем?
— Жопа настала и поглотила весь окружающий мир, — коротко, но ёмко охарактеризовал суть нашего нынешнего бытия Сашкин-старший.
— Я имею в виду цифры, характеристики… — осторожно начал я.
— А, ты про это? — мужик прищурился. — Ты какого уровня?
Подобный вопрос от мужика, который лет на десять старше меня, а мне тридцать три, если кто забыл, вводит в лёгкий ступор.
— Одиннадцатый, — ответил я спустя секунду. — А вы?
— Восьмой, — Сашкин-старший пожевал губу. — Сможешь вернуть нам сына?
— Смогу, — ответил я уверенно.
Реально, если он станет их ответственность, то будет просто отлично! Тогда я официально объявлю простой ввиду отсутствия пациентов и буду просто бессмысленно существовать во тьме и холоде…
На самом деле, я просто найду какое-нибудь безопасное место, может, присоединюсь к е№%утым…
— Можем дать тебе пять банок солений, если испытываешь проблемы с провиантом, — предложил Сашкин-старший. — Ты, вижу, нормальный человек, не то что некоторые. Можешь заселиться сюда, в соседнюю квартиру. Едой не обидим, будем защищаться совместно. И нам доктор лишним не будет.
— Александру потребуется некоторое время на восстановление, примерно неделя, а потом мы прибудем сюда, — сообщил я родителям пацана. — Хотите что-то передать ему?
— Вот, передайте смородиновое варенье и хлеб, он любит смородину! — мать Сани передала мне пакет с банкой и половиной буханки хлеба. — И… спасибо вам, Георгий Мартынович!
— Прибуду ровно через неделю, — заверил я их и пошёл вниз по лестнице.
— Осторожнее возле храма, там какой-то мутант завёлся, даже своих жрёт! — предупредил меня Сашкин-старший.
Я даже не думал шастать по открытой местности, коей является площадь Свободы, на которой и стоит храм. Ну его нафиг, так подставляться…
Обратно к больничке прибыл спустя минут тридцать.
Наладил систему обороны из шкафов и кровати, а затем поднялся в реанимацию.
— Держите, передачка от родителей, — с улыбкой я вручил пацану банку варенья, уже нарезанный хлеб и ложку. — Говорят, вы любите смородину.
— Они живы?! — обрадованно воскликнул Александр. — Слава богу!
— Да, — кивнул я. — Ешьте, а потом повторим процедуру восстановления.
Он действительно любит смородину, так как сожрал всю банку меньше, чем за полчаса. Естественно, что его начала мучить жажда, поэтому он тут же приложился к бутылке с минералкой.
— Всё, начинаем…
//Сутки спустя//
Я сшиб прямым ударом ноги мертвяка на асфальт. Мертвяк когда-то был стариком в коричневом махровом халате, а теперь лишь алчущее плоти чудовище.
— Бей! — дал я команду Сане.
Сашкин-младший первые часы тупил, отказывался, но теперь сломался и делает всё как надо: уже восемь одиноких мертвяков стали его жертвами. За таких слабых ему дают по сто очков опыта, поэтому он уже третьего уровня и уровень владения холодным оружием, который я советовал ему повышать, возрос до двадцати пяти. Это позволяет ему на приемлемом уровне орудовать медкопьём.
— А почему «медицинское, кхм-кхм, копьё»? — спросил Саня, выдёргивая хром-ванадиевый скальпель из глазницы мертвеца.
— Да я вообще не до конца понимаю, как так получается, — пожал я плечами. — Просто совпало так, что я мысленно выкрикнул эту фразу, когда закончил собирать эту хреновину.
Вот этот бронежилет, например… Тихо! Отходим за забор…
Мы свалили из переулка на Одесской улице и укрылись за высоким забором частного дома.
По самой улице прошла толпа мертвецов. Уровень их организации для меня не до конца понятен… Вроде как иногда собираются в группы, которые сообща охотятся, но большая часть тупит по окрестностям, пытаясь атаковать только когда ты им прямо под нос сунешься. А есть другие. Мы уже засекали подобных, большие, сильные, злые… Такие, что лучше держаться от них подальше.
Да, за них дают очень много опыта, но это слишком рискованно. Не будь двери из оргстекла, я бы того боевого п№%ора не сдюжил…
Когда толпа мертвецов миновала, мы вернулись к нашему делу.
Следующими жертвами стали ещё около пятидесяти мертвецов-одиночек, которых мы убили по отработанной схеме: я валю, а Саня валит окончательно.
Когда счёт пошёл на семьдесят, было решено, что хватит, пора и честь знать…
— Какой у тебя сейчас уровень? — спросил я у Сани.
— Десятый, — ответил Саня. — Мне теперь выбирать способность «Прогресс»?
— Ага, все пять очков туда всади, — кивнул ему я. — Только не сейчас, а в больничке.
С его прокачкой мы решили поступить хитрее. Эти способности с +20/+30 к точности/бронебойности/скорости — конечно, хорошо, но вот пять очков характеристик — это по-настоящему круто.
У Сани сейчас пять очков силы, то есть чисто теоретически он может превратиться в юного Шварцнеггера на анаболиках! Ну или типа того…
Вернулись в больничку и я напряг Саню готовить ужин. Он вскрыл две консервы с тушёнкой, сварил спагетти и заварил чай.
— Давай, хреначь всё в силу, — когда поужинали, призвал я его.
Самому тоже интересно, как это будет выглядеть, когда средней комплекции пацан, слегка истощённый перенесёнными тяжёлыми ранениями, вдруг обретёт такую невиданную силу.
— Эта штука предупреждает, что предполагается слишком резкий прирост, поэтому будет расходоваться внутренний ресурс! — обеспокоенно воскликнул Саня.
— Давай, делай, если бы это могло убить или покалечить, предупредило бы, — махнул я рукой.
Саня, уже лежащий на своей кровати, кивнул и замер. А потом его начало колбасить.
Без конвульсий, но весь побагровел, начал потеть как собака в китайском ресторане, сначала водой, а потом чем-то ещё. Я следил за ситуацией как мог, заодно поставив ему систему с глюкозой. Связь между внутренним ресурсом и пищей заметна даже на первый взгляд.
Ближе к трём часам ночи стало понятно, что всё, отпустило.
— Ну как? — спросил я, включая фонарик.
Впрочем, вопросы были излишни. Пацан и до этого был не самый слабый, а теперь он скорее напоминал профессионального бодибилдера из дисциплины мэнс физик (1), правда, не самого мощного. Подозреваю, что если вкачать выносливость, то внешний вид добьёт и это. По себе заметил, что мышцы стали как-то твёрже, что ли…
— Ну как? — спросил я у пацана-качка-прыгунка.
— Кажется, будто могу погнуть лом… — поделился Санёк с улыбкой.