— Всё, больше сил нет в той вони ковыряться, — выдохнул пацан, выбравшийся наружу. — Нет, серьёзно? Без передовой машины?
— Серьёзней рака, — заверил я его.
— Ха-ха! — засмеялся Шепард. — Непуганые велосипедисты…
— И часто тут вообще кто-то проезжает? — поинтересовался я.
— Случается, — ответил Шепард, начав навешивать на себя оружие и распихивать патроны. — Раньше чаще ездили, сейчас реже.
— И прямо все с передовым дозором? — прищурился я.
— Те, кто ездит без дозора, обычно никуда не доезжают, — усмехнулся парень. — Не, если по чесноку, впервые таких лохов вижу. Военные все гоняют колонны по правилам, гражданские как получится, но передовой дозор обязательно, потому что жмуры всё хитрее и хитрее. Того гляди, карты читать научатся…
— Я знал, что они учатся, но не думал даже, что в их тухлых мозгах найдётся место до замаскированных засад… — пробормотал я. — Эх, жить стало хуже, жить стало грустней…
— Я пойду, — сообщил мне Шепард. — Если осилишь тех ребят, приходи в Дмитриевку, на сахарный завод, я там буду. А если не осилишь, то помалкивай о том, что меня видел, ок?
— Не видел я никого, — подтвердил я. — Слышь, пару гранат отсыпь, я же тебе помог.
— Эх, держи, — пацан дал мне две РГД-5. — Всё, я пошёл. Удачи тебе!
— Спасибо, — поблагодарил я его. — И тебе того же в той же степени.
Пацан верно говорит: раз сломались и ищут как починить машину, значит, вернутся сюда за ЗиП. Не знаю, как так получилось, но эти ушлёпки либо не имеют нужного навыка, либо поломка такой сложности, что требует от ремонтирующего слишком многого.
— Погоди! — остановил я движущегося на север Шепарда. — А как они сломались вообще? Тупо встали или как?
— Да не, им под капот мертвяк нырнул, — бросил мне через плечо Шепард и двинулся дальше.
Ого…
Значит они сто процентов вернутся сюда. Ну, а я тогда их встречу…
//Тридцать минут спустя//
Я залёг в тщательно оборудованном укрытии и выжидал.
В БМПТ, который неплохо сохранился и в принципе на ходу, стоит ловушка с гранатой, в поломанном серией переворотов бронегрузовике тоже граната, правда, в ящике ЗиП. Дверку они, может, проверят, а вот механики ребята попроще, нет, не поголовно тупые, но обычно не ждут, что в ящике с ИХ инструментами будет лежать РГДшка с укороченным запалом.
Да, с «Ремеслом» укоротить запал до мгновенного взрыва — дело десятка секунд.
Я в снегу, под белым-белым покрывалом января, меня хрен обнаружишь, даже ARX-160 сокрыт так, что надо подходить очень близко, чтобы что-то заподозрить. Постарался я, что уж сказать…
Тут я услышал голоса. А спустя некоторое время даже смог разобрать, о чём речь:
— … говорил, что там делать нехуй вообще, а тут вот: лежит, родимый, мы сейчас с него движок снимем, на тележку погрузим и обратно приволочем! — говорил, судя по голосу, Аргамак.
Его голос я за время нашего совместного путешествия слышал несколько раз, поэтому узнал наверняка. Их осталось двенадцать человек.
— Кис-Кис хочет выйти на охоту, — донеслось из рации на поясе Ворона.
— Я запрещаю, — нажав на тумблер, ответил Ворон. — Пусть восстанавливается. В текущем состоянии Доктор её убьёт.
— Принял, — донеслось из рации. — Ты всё слышала, Ки…
— Рассредоточиться и занять оборону, — дал Ворон команду двенадцати своим бойцам. — Он может быть здесь.
Они рассосались по окрестностям, причём один из них, тип с неизвестным мне прозвищем, встал прямо передо мной.
В двадцати метрах от него встал Атеист, с моим АКМКой… Вот пидор!
Ждём-с…
Вот Аргамак подошёл к ящику ЗиП, расположенному у бензобака. Сейчас…
Начали!
Стреляю в горло неизвестного мне уёбка ровно в тот момент, когда Аргамак открывает ящик. Взрыв и выстрел слились воедино. Перевожу ствол в сторону Атеиста, который успел только вскинуть моего АКМКу, когда ему в глотку залетела серия из трёх пуль калибра 7.62х39 миллиметров. Я учёл наличие кевларового горжета, но так получилось, что обычные оболочечные пули в наши поганые времена никто не применяет, поэтому для бронебойно-зажигательной пули этот кевлар был сродни бумаги. Я буквально увидел, как горло Атеиста разорвалось.
+300 000 единиц опыта
Получен новый уровень!
Стремительно отползаю назад, по снежному тоннелю, который я вырыл за рекордные двадцать минут.
Аргамак ещё жив, но, скорее всего, слеп, оглушён, страдает от мучительной боли и орёт.
Да, через гвалт, поднявшийся в свете внезапного и безусловно вероломного нападения, я слышу громкий и душераздирающий вопль. Ох, дружок, попадись ты мне вчера ночью…
Уползаю к хренам, подальше отсюда.
Итого у нас минус три, на балансе осталось десять. Ну ничего, ничего, день ещё не закончился…
Спустился в устье наглухо замёрзшего ручья и припустил на восток.
Судя по карте, прямо по этому ручью, если не бежать гордо подняв голову, можно скрытно добраться до примерного месторасположения вставшего бронегрузовика.
Кстати, о «Скрытности»! Десять очков навыков вливаю в «Скрытность».
Я тороплюсь, поэтому практически не слушаю пальбу по месту, где вместо меня лежит труп одного из их танкистов с кривым стартером от бронегрузовика вместо автомата в руках…
Да, творческий подход — наше всё!
Выбравшись из ручья, поднимаюсь на взгорок и вижу грузовичок, вставший посреди трассы. Из люка, за стоящим на сошках ПКМ, торчит типчик, слушающий какие-то команды из рации.
Подкрадываюсь поближе, целюсь и стреляю.
Уязвимое место есть у каждого типа брони, кроме, пожалуй, танковой. Хотя при правильном подборе средств оказывается, что у танка их даже больше. Но у меня автомат, а у чувака какая-то серая керамическая броня с бармицей на затылке.
Но я вижу, что она не фиксируется на горжете шарнирами, потому пробивать её мне необязательно. Голова сама, получив импульс от трёх пуль, справляется с ломанием шеи уёбка.
Подхожу к бронегрузовику с открытым капотом и разряжаю остаток магазина в двигатель. Теперь точно пешком, Ворон.
Максимально тихо обхожу грузовик и заглядываю в иллюминатор. Нихрена. Конструкторы позаботились о защите от вуайеристов.
Подхожу к двери и пробую её открыть, прижавшись к стенке. Хрен тебе. Ладно.
Аккуратно поднимаюсь на крышу. Люк открыт, но целая Кис-Кис уже затаскивала внутрь ПКМ, поэтому я увидел её испуганный взгляд, прежде чем она нырнула внутрь.
В такой ситуации люк не закроешь, поэтому, можно сказать, пат: я сунусь — меня подстрелят, она сунет руки — я отстрелю ей их нахрен. Достаю из клапана пенал с набором для маникюра, блядь, не спрашивайте, почему я его таскаю с собой. Так вот, беру этот пенал и подползаю к люку.
— До встречи в аду!!! — ору я и зашвыриваю пенал в люк.
Услышав характерный лязг металла, символизирующий тело, рухнувшее на пол, ныряю в люк и обнаруживаю на полу прикрывшую голову Кис-Кис.
— Киса-Киса… — произношу я, наводя на неё ARX-160. — Не везёт тебе последнее время, да?
— Стреляй, урод! — выкрикнула она.
— Это было бы слишком легко… — покачал я головой. — На выход!
Она начала подниматься, но я подбежал и от души приложил её прикладом по затылку.
Приклад сломался. Блядство!
Хватаюсь за правую руку Кис-Кис и без всяких сантиментов выкручиваю её из сустава. Повторяю то же самое с левой. На этом этапе она очнулась и пронзительно завопила, но я успокоил её ударом кулака в затылок.
Вешаю на себя ПКМ, сдираю с будущего покойника сбрую с цинками, поднимаю Кис-Кис и иду на выход.
Самое страшное — это не когда убили товарищей, а когда спиздили.
Когда убили, всё понятно, это война — потери неизбежны. А вот когда спиздили прямо у тебя из-под носа, ещё и раненного товарища — это деморализует. Ну, мне отец рассказывал, что в Афгане они духам, похитителям воинов-интернационалистов и гражданских, яйца отрезали, потому что погиб, выполняя интернациональный долг — это одно, а пропал без вести — другое. И пропасть без вести опасались больше, чем просто погибнуть.
Вижу, что Кис-Кис всё ещё ранена, видимо, достаточно профессионального медика не оказалось, ну или на неё просто не хватило его внутреннего ресурса.
Ещё бы…
Побежал с Кис-Кис на плечах по шоссе. Она очнулась, но смела только скулить от боли. Вот это я и называю моральным подавлением. Моя суровая жопа, которую она видела перед собой, внушала ей такой страх, что она рта открыть не смела!
Ушёл километров на десять к востоку, а потом увидел заправку. Неплохое место, чтобы остановиться ненадолго, вы не находите?
Глава двадцать третья. Линчеватель
— Ну, милочка, рассказывайте, — уселся я на табуретке перед Кис-Кис, вытаскивая батончик «Smugglers».
Кис-Кис непонимающе и с едва сдерживаемым страхом посмотрела на меня, но потом опустила взгляд.
Да, правильно делает, что боится.
Сейчас она без брони, я снял с неё вообще всё, даже труселя с забавными медвежатами. Мне можно, я доктор.
Как там говорилось? У голого человека секретов немного? Сейчас и выясним.
— Ну-ну, смелее! — подбодрил я сжимающую свои сиськи и манду Кис-Кис. — Имя, фамилия, год рождения, социальный статус, род деятельности до Конца света! Не испытывай моё терпение, сука…
За её дружбанов я не боялся. После такого они не рискнут быстро возвращаться, а тысячу раз всё проверят и будут думать, что идут в заготовленную коварным Доктором ловушку, потому что у него обязательно есть какой-то хитрый план. У них есть основания полагать, что двое в грузовике уже мертвы, что верно на сто процентов, потому что Кис-Кис скоро умрёт. Я затягивать не буду, но какое-то время у нас с ней есть.
— Анна Миронова, третьего мая тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения, не замужем, безработная, — быстро отчеканила Кис-Кис.
— Почему прозвище «Кис-Кис»? — задал я следующий вопрос.
— Кошек люблю… — всхлипнув и вытерев сопли, ответила Анна.
— Любила, — оскалился я недоброжелательно. — Сараму нахрена насиловать было? Чего, у вас все мужики поголовно заднеприводные, поэтому не хватало любви? Честно говори, блядь! Почую ложь, а я почую, засуну тебе в жопу ствол вот этого вот автомата! Обрати внимание, мушка не спилена!