На сегодняшний день этот разрыв стал уже меньше, поскольку появился класс людей — механотерапевты, кинезиотренеры, — которые идут в том же направлении, но все они всё равно доморощенные самоучки, и пока не появится в университетах курс биомеханики и прикладной кинезиотерапии, всё, что папа придумал, не будет понято и потому востребовано.
…Виртуальный пельмень в моих пальцах и мозгу внезапно слепился и воскликнул:
— Не поверите, но у меня целая книга есть о том, что медицина сейчас переживает живительный кризис и стоит на пороге кардинальных изменений и переосмысления человека. И если представить это как порог на реке, то Блюм здесь — один из самых огромных камней. То, что он наинтуичил, науке ещё расхлёбывать и расхлёбывать. И мне интуитивно понятен ваш посыл, что даже терминология ещё не придумана. Но не могли вы этот тезис расписать подробнее? Разве у современной биологии и медицины, столь продвинутых и поднаторелых, не хватает своих терминов для описания того, что происходит с человеком внутри человека?
— Не хватает! Потому что для описания того, что папа делает, для описания способов воздействия, техник, устройств и приспособлений, которыми он это осуществляет, а главное — для описания принципов, физиологических феноменов и прочих компонентов процесса, нужна совершенно другая терминология. Сейчас мы используем чужую терминологию, мой брат притаскивает её из математики, кибернетики, из гидродинамики, из геологии, из физики.
Например, тиксотропический градиент. У нас есть межклеточная жидкость. Которая обладает вязкостью. И эта вязкость, а также перепад вязкости зависят от механического воздействия. Но объяснить врачу, что такое тиксотропический градиент, сложно.
Человек вообще весьма интересная субстанция. В организме наполненные жидкостями ткани и органы при воздействии на них, в зависимости от ускорения и условий, при которых происходит воздействие, могут реагировать когда-то как жидкость, а когда-то — как твердое тело. Это тоже можно использовать для воздействия. Давилку видели?
— Это которая на корабельный румпель похожа?
— Ну да, только их много разных видов. Есть давилка, которая дает диагональное смещение тканей, есть которая дает линейное смещение, нелинейное смещение… По разным векторам, короче говоря. Так вот, разные рычаги позволяют давать разное угловое ускорение. В зависимости от того, как именно и с каким ускорением воздействуешь на ткань, решаешь разные задачи — либо оживить что-то мертвое, непроводимое, например, парализованную часть тела, либо расслабить что-то спазмированное, контрактированное.
И еще один важный момент… До сих пор редкие специалисты в области биомеханики полагают, что человек сделан «под гравитацию» и его нужно под гравитацию выставлять. На самом деле человек собран «от земли», и это не одно и то же. Человека формирует реакция опоры — вы делаете шаг, и в вас входит ударная волна. В зависимости от того, как вы ставите ногу, от вашей осанки, походки и так далее эта ударная волна от пола, от опоры входит в вас под разными углами. И именно она формирует вас, именно под неё выстраиваются все ваши ткани, включая основную каркасную ткань организма — соединительную, которой современная медицина много внимания не уделяет. А между тем соединительная ткань для организма — всё равно что для дома бетонные стены и арматура. И эта телесная «арматура» будет иметь такое направление формирования, такой рисунок, такой каркас, каким его сформирует ударная шаговая волна. Всю биомеханику человека создаёт эта самая ударная волна и реакция опоры — пола.
Далее. Сам человек представляет собой сплошные оси вращения и маятники, которые тоже участвуют в формировании — здесь что-то тормозится, тут вращается, там стабилизируется… Это общее понимание и есть тот ключ, который даёт путь к восстановлению человека. Но всё это бесконечно довольно далеко от полной формализации. Это даже объяснить не всегда удаётся.
— Как же вы доносите свой метод до потребителя, если есть только внутреннее понимание врача, но нет пока даже понятийного аппарата? Ведь потребителю надо как-то объяснить ваше чувствование. Как вы это делаете?
— Косим под то, что есть на рынке. Я, во всяком случае, кошу. Папа-то нет. Ему харизма позволяет быть таким, какой он есть. Хорошо хоть сейчас появилось что-то похожее и близкостоящее — механотерапия, кинезиотерапия. А 20 лет назад он был со своей методикой как некий городской сумасшедший. Однако результаты, которые он давал, позволяли ему работать, а народной реке течь к нему безостановочно. У меня папиной харизмы нет, и мне на сегодняшний день, чтобы продвинуть тот маленький кусочек, который я отпилила, доступный для понимания, нужно украсить его гарниром из того, к чему люди привыкли — послеоперационная реабилитация, предоперационная подготовка, восстановление, бла-бла-бла. Заметили? Это процессная терминология, а не результатная.
— То есть?
— А вот знаете, что интересно? Люди настолько привыкли к тому, что медицина — это лотерея, что если им пообещать результат, они пугаются. Как только даешь что-то процессное — «мы занимаемся реабилитацией, мы занимаемся механотерапией, восстановлением, оздоровлением», — это звучит нормально. А когда мы говорили: «у нас есть реабилитационные решения» и вообще что-то пытались заявлять про результат, то распугали всех почти.
— Удивительно.
— Но факт. На рынке сложились определенные стереотипы. И чтобы их обойти, приходится обещать меньше. А дальше, как только человек попадает в процесс, начинаем изменять его сознание. Сначала посвящаю человека в его проблемы на доступном для понимания уровне. Объясняю, как воздействуют те или иные инструменты, из чего складывается их эффективность или неэффективность, и дальше, когда ты ему все это рассказал, уже получается, что ему наши услуги сравнивать просто не с чем. Даже если на входе у человека было недостаточно доверия и он в какой-то момент срывается, уходит от нас — а это значит, что он не получил достаточно опыта лечения на рынке, — то через несколько месяцев или лет, получив этот опыт, он точно вернется, потому как всё остальное после нашего метода — полная фигня.
— То есть, несмотря на то что вы отрезали от Блюма маленький кусочек, он оказался столь действенным…
— Я сейчас еще поменьше отрежу, чтобы на примере какого-то кусочка выстроить нормальную коммерческую модель.
— Так, а что именно вы отрезали? Что конкретно вы лечите с гарантированным результатом? С какими диагнозами приходят?
— Я занимаюсь восстановлением опорно-двигательного аппарата. Ну и спортивной подготовкой. За основу я взяла тридцатку болезней, но у меня есть 10 основных, ударных, так сказать, паровозных патологий, которые на сегодняшний день на рынке востребованы больше всего. Это все дегенеративно-дистрофические изменения — грыжи, полумифический остеохондроз, который ныне причислен к несуществующим диагнозам, но ещё используется старыми врачами и привыкшими к этому слову пациентами, поэтому я тоже иногда использую это слово…
— А как теперь кличут бывший остеохондроз?
— Сейчас это называется дегенеративно-дистрофическими изменениями — обычное старение тканей и, вследствие этого, грыжи, протрузии, остеофиты, изменения гидрофильности. А за этим идут ущемления, разная неврология и куча другого. У этого всего есть понятные известные названия, которые пишут в заключении неврологи, ортопеды, травматологи. Но мы внутри нашего метода делим патологии по совсем другим категориям, не по тем, что приняты на современном рынке медицинских услуг. Мы лечим стареющие ткани, чтобы запустить в них обратный процесс — процесс обновления. Омолаживания. И потому избавляем людей от всего того, что медицина описывает в терминах артрозов, грыж, протрузий, хондрозов. Мы восстанавливаем анатомию и морфологию, структуру и функции. Для этого нужно восстановить артериальный приток и венозный отток, межклеточную жидкость, через которую проходит обмен внутритканевой. Нужно произвести дренаж и очистительные работы в самой ткани, восстановить гидрофильность ткани, восстановить исходные анатомические условия, например, физиологичный изгиб поясничного отдела. Восстанавливаешь анатомию, физиологию — изменяются ткани, и жизнь и человека налаживается. Вслед за этим уходят симптомы один за другим, и приходит здоровье.
И я вам скажу, если бы всё это можно было делать не папиными методами, я бы делала: я всегда ищу, что у кого-нибудь можно взять интересного и действенного. Но нету! Потому что папины методы, и только они, на сегодняшний день позволяют эффективно на самом глубоком уровне решать все задачи тела.
Знаете, я иногда даже маскирую этот метод немножко чем-то традиционно принятым. Например, сообщаю человеку что у нас будут мази, инъекции, будет профессиональный ортопед, травматолог и физкультура, массаж. А потом уже предлагаю: слушайте, может, возьмем метод поэффективней? И человек потихоньку втягивается, потому что видит результат.
— Вот не удержусь и снова задам тот же вопрос, не столько для себя, сколько для читателя: почему именно этот метод, черт побери, единственный и работает? В чем его волшебство? Чем он принципиально отличается от других методов?
— Способом воздействия. Здесь заложен принцип механотрансдукции, то есть преобразование механической энергии во внутреннюю энергию клеток. По этому же принципу работает непрямой массаж сердца, так заводят движок с толкача. Весь метод, вся его суть — тот самый внешний привод. В общем, когда в организм подаешь внешнюю механическую энергию, она там не пропадает по всем законам сохранения, а переходит в другие формы — в тепловую, электрическую, биохимическую.
Ну, и плюс всякие другие хитрости и принципы — введение внешней оси, например, когда фиксация конечности и замена оси её качания позволяет включить именно те мышцы, которые нужно. И отсюда вытекает следующий принцип — работа на слабой стороне. Вообще, сам принцип работы не на сильной стороне, а на слабой — инновационный. Врачи ведь чем обычно занимаются? Там, где присутствует мышечно-суставной дисбаланс, например, у инвалида, есть мощная, сильная укороченная группа и есть слабая мышечная группа. Сейчас вся медицина ориентирована на то, чтобы сильную группу выключить, растянуть или ослабить, чтобы каким-то образом подравнять баланс. То есть воздействие идёт на сильную мышечную группу. Мой папа — первый человек, который сказал: а давайте мы вообще сильную группу трогать не будем, а будем работать на слабой стороне. Но чтобы включить механизм работы на слабой стороне, нужно эту слабую растянутую сторону еще сильнее растянуть. А растяжение, с точки зрения классического терапевта, это ещё большее ослабление! Они не понимают: как можно работать, еще больше ослабляя и так ослабленную структуру?