С каждым этажом Нижней Галереи становилось все темнее и холоднее. Чем дальше они шли, тем яснее было, что это место служило не столько музеем, сколько тюрьмой или изолятором. Все статуи были огорожены и занавешены полотнами – в свете фонариков мелькали смутно различимые вытянутые руки и черты искаженных лиц. Все картины висели изображениями к стене, а на некоторых с обратной стороны даже были написаны предупреждения, например «В ОДИНОЧКУ НЕ ПЕРЕВОРАЧИВАТЬ». Везде стояли высокие шкафы со стеклянными дверьми, решетками и замками. Клара осветила один из них фонариком. Внутри она увидела набор зеленых кинжалов, лезвия которых всегда отражали ее глаза, под каким углом на них ни посмотри. В другом лежали ряды черепов, похожих на человеческие, но только с одной глазницей посередине над оскаленным ртом. На полках стояли толстые книги – они были перевязаны веревками, в переплеты было вбито по несколько гвоздей, причем в местах проколов расплылись темные пятна. Клара посмотрела в зеркало, где отразился только ее затылок, а когда она отвернулась, то почувствовала, как ее собственное лицо в стекле смотрит ей вслед. Внезапно луч фонарика выхватил из темноты шкаф, забитый мумифицированными крысами – когтями и зубами они припали к стеклянным дверцам. Клара отпрянула, а крысиная масса, казалось, слегка шевельнулась.
Они спустились еще на пролет, и Клара заметила, что все больше шкафов стоят открытыми и пустыми, будто кто-то все разворовал.
– Некоторые экспонаты перенесли в другое место, – объяснила Кейт.
– Куда? – полюбопытствовала Клара, освещая фонариком шкафы. На каждом из пустых была мелом написана буква «Ч».
– И кто это разрешил? – спросил Доктор.
– Куратор.
– Так Куратор вроде бы я.
– Все сложно. Тебя вечно нет, и эту должность пришлось разделить.
– Между кем?
– Это тоже довольно сложно.
– Ну правда, – сказал Доктор. – Неужели этот звук больше никому не мешает?
– Может, объяснишь наконец, что за звук? – ответила Клара. – Или, например, объяснишь, что там у тебя было с Елизаветой и почему она зовет тебя супругом.
Доктор остановился, досадливо посмотрел на них, а потом принялся шагать на месте. Хрусь-хрусь-хрусь.
– Хруст. Хрустящий хрусткий хруст. Не слышите разве? – Он направил фонарик на пол. – Простите мое любопытство, – сказал Доктор. – Но что у нас под ногами?
В свете фонарей стало видно, что пол покрыт слоем то ли гравия, то ли песка. Кейт вздохнула.
– Ну извини уж, Доктор, если у нас по твоим меркам недостаточно чисто…
– Тяжела работа куратора – ни на секунду отвернуться нельзя. – Доктор встал на колени, зачерпнул горсть и пересыпал ее. – Пыль, – пробормотал он. – Пыль из камня.
– То есть песок, – подсказала Клара.
– Каменная пыль. Пыль или порошок, полностью состоящий из крохотных частиц разных видов камня.
– Ага. Песок.
– Песок! – объявил Доктор, будто только что сам изобрел это слово.
– Думаешь, это важно? – спросила Кейт.
– Понятия не имею. Но за двенадцать сотен лет я никогда не наступал на что-нибудь неважное. – Доктор слизнул с пальца немного песка, пожевал его, а потом попробовал еще.
– Ты можешь определить что-то по вкусу? – спросила Клара.
– Да нет, просто кушать охота. – Он встал и посветил фонариком себе за спину. Девушка в длинном шарфе испуганно отпрянула от света.
– Ты, – обратился Доктор к ней. – Ты из ученых или из вояк?
Девушка смущенно одернула халат.
– Да, – промямлила она, и Доктор решил, что если она вытаращит глаза еще шире, то они станут размером с ее очки.
– Она ученый, – сказала Кейт. – И гениальный, между прочим.
– Отлично! «Ученый» и «гениальный» – мои любимые слова. А имя у тебя есть? – спросил Доктор.
– Да.
– Прекрасно, всегда мечтал встретить человека по имени Да, это тоже мое любимое слово. Если человека зовут Да, можно сэкономить массу времени, когда я выдвигаю идеи.
– Ее зовут Осгуд, у нее IQ выше крыши, и если ты будешь с ней так снисходительно разговаривать, я тебе голову по самую бабочку отрежу, – пригрозила Кейт.
– Теперь мое любимое слово – «Осгуд». Осгуд, мне нужен анализ этой пыли. Расскажи мне, из чего она, расскажи мне все.
– Да! – ответила она, а потом добавила: – Да! – и потом еще раз: – Да!
– Понятно, почему тебя так зовут.
– Доктор! – предостерегла его Кейт, а потом повернулась к Осгуд. – Как можно быстрее вызови сюда бригаду, пусть проведут анализ этой пыли, песка, что бы это ни было такое.
– Да, – ответила Осгуд, не сводя взгляда с Доктора. Она громко и немного хрипло дышала, отчего у нее на носу подскакивали очки, и Доктору это приятно напомнило шум двигателей ТАРДИС.
– Ингалятор! – рявкнула Кейт.
Осгуд сунула ингалятор в рот и поспешила выйти.
Доктор смотрел ей вслед и размышлял, почему так разволновал эту девушку и можно ли как-нибудь ее успокоить.
– Приятно познакомиться, Осгуд! – крикнул он самым ободряющим голосом. – Я с удовольствием как-нибудь посмотрю на твои татуировки!
Из темноты раздался писк, а потом грохот – кто-то во что-то врезался.
– Сюда, – сказала Кейт с решительным спокойствием женщины, которая только что сдержалась и не залепила человеку затрещину. – Почти дошли.
– Куда дошли? – спросил Доктор, и они с Кларой снова двинулись следом за Кейт.
– Это нижний этаж. Большую часть экспонатов наверху в галерею доставили позднее. Там много ерунды: всякие ярмарочные фальшивки-диковины и откровенно неадекватные потуги по части цензуры. – Они повернули за угол, и Кейт выхватила фонариком из темноты нечто похожее на дверь банковского хранилища. Дверь была слегка приоткрыта, и через зазор на пол струился желтый свет. – Но именно здесь, внизу, и скрыто изначальное предназначение Нижней Галереи Елизаветы.
– И поэтому здесь новейшая система безопасности? – уточнила Клара.
– Именно. За прошедшие столетия эта дверь меняла облик не раз, но необходимость ее охранять – старейшее распоряжение в Англии. Во времена Лондонского Блица эту комнату постоянно сторожил целый взвод солдат.
Клара нахмурилась.
– Так почему же дверь открыта?
– Именно это нам хотелось бы выяснить.
– Значит, ее открыли не вы?
– Нет, она уже была открыта, когда мы обнаружили это.
– Что-нибудь украли? – спросил Доктор откуда-то сзади. Клара обернулась и увидела, что он склонился над шкафчиком и светит внутрь фонарем.
– Ничего не пропало. Только кое-что повреждено.
– То есть кто-то пробрался сюда и просто нахулиганил? – спросила Клара.
– По сути, да.
– А что именно повреждено? – спросил Доктор. С этими словами он открыл шкафчик отверткой и что-то вытащил оттуда.
– Доктор, – вздохнула Клара. – Ну не нужна тебе еще одна феска.
Доктор не обратил на нее внимания. Он покрутил головной убор в руках. На лице его читалась тревога, будто ему вспомнилось что-то неприятное.
– Зачем прятать под замок феску? – спросил он.
– Я же говорила, здесь много всякой ерунды. Просто так, наверное.
– Просто так… – задумчиво повторил Доктор. Потом заметил встревоженный взгляд Клары, улыбнулся и нацепил феску. – Что скажешь?
– Тебе не нужна еще одна феска, у тебя в ТАРДИС их и так четыре штуки.
– Я их не могу носить, это всё подарки от Томми[3]. Как я выгляжу?
– Как дурак.
– Бинго!
– Вернемся к нашим проблемам, если позволите. – Кейт указала на дверь хранилища. – Вы хотели знать, что именно повреждено? – Она направилась ко входу.
В этой комнате, в отличие от всей остальной Нижней Галереи, было бело, светло и почти пусто. На стенах висели немногочисленные картины, и повернуты они были рамой к стене, как и положено. Это оказались по большей части совершенно обычные пейзажи, не считая лишь двух странностей. Первая заключалась в том, что все защитные стекла картин были разбиты вдребезги и их осколки усеяли пол. Вторую Клара не заметила, пока не подошла ближе.
– Снова 3D, – сказала она. – Как та, наверху.
– Искусство Повелителей времени, – повторил Доктор. – Или, по крайней мере, искусство, созданное с помощью тех же технологий, хотя эти пейзажи похожи на земные. Я бы сказал, елизаветинской эпохи. Это часть той же коллекции, к которой принадлежит «Падение Галлифрея»? – спросил он у Кейт.
Она покачала головой.
– «Падение Галлифрея» – личная собственность Куратора.
– То есть моя?
– Все сложно. Картины, которые вы видите, – из частной коллекции Елизаветы Первой. Неизвестно, каким образом они попали к ней. По ее личному приказу их сначала хранили под дворцом Ричмонд, а затем в целях безопасности переместили сюда в 1826 году. Королева повелела держать их под замком до скончания дней Англии и никому никогда не показывать. Их даже нельзя упоминать в документации. С самого 1562 года и до нынешних пор все эти картины юридически не существуют.
– А теперь кто-то пробрался сюда и просто разбил стекло? – спросила Клара.
– Нет, – ответил Доктор. – Боюсь, все было совсем не так. – Он посмотрел на Кейт. – Ведь верно?
– Похоже, что да.
– Клара, взгляни на стекло. Оно наверняка покажется тебе довольно любопытным.
Клара нахмурилась и наклонилась, чтобы повнимательнее изучить осколки на полу.
– Почему? Потому что оно разбито?
– Нет, дело не в этом, а в том, с какой стороны оно разбито. Посмотри на сколы, на форму обломков. Стекло на всех этих картинах было разбито изнутри.
– Как такое возможно?
– Много как, и ни одна версия не радует. Кейт, теории есть?
– Не то чтобы это теория, но есть одна необычная деталь. Как видите, все картины – просто пейзажи, никаких фигур на них нет.
– Да. И что?
– Раньше были. – Кейт вытащила из кармана телефон и показала им фотографии картин на стене. Пейзажи были те же самые, но на фото на них были еще изображены фигуры вдалеке.
Клара перевела взгляд на осколки на полу.