– Проверь воспоминания. В этом архиве они складируют все инопланетные технологии. Лучший оружейный схрон на планете.
– А значит, именно его Доктор в первую очередь попытается защитить.
Соображаешь, другая я!
– Черный Архив защищен от ТАРДИС, Доктору туда не попасть.
Ах, Макгиллоп. Скажи Доктору, что есть стена, которую ему ни за что не перелезть, и в следующий раз вы встретитесь по другую ее сторону.
– Ах, Макгиллоп, – сказала Другая Я. – Скажи Доктору, что есть стена, которую ему ни за что не перелезть, и в следующий раз вы встретитесь по другую ее сторону.
Умна, чертовка.
– Почему ты зовешь меня Макгиллопом? – спросил Другой Макгиллоп, и их голоса стихли в коридоре.
Я выбралась из шкафа. Я точно знала, куда теперь идти, потому что у меня созрела теория, которую нужно было проверить. Незадолго до того я видела, как Кейт перестилает покрывало на одной из статуй. Она сказала, что там нет ничего интересного, но по логике под покрывалом она должна была найти зайгона. И что-то мне подсказывает, что подобное Кейт бы запомнила (хотя телефон и скидочные купоны она теряет постоянно). Так вот, теория: это была не Кейт, а ее копия-зайгон. Вопрос: что же тогда она завесила покрывалом?
Я нашла нужную статую за несколько минут и стянула покрывало. И боже мой, под ним была Кейт!
Она оказалась замотана в ужасную, красную резиноподобную штуку (вроде веревок, только сделанных из зайгона), и поначалу мне показалось, что она мертва. Но потом Кейт застонала, и я стала разматывать веревки.
– Кейт! Господи, ты жива, – сообщила я ей. – Это прекрасная, чудесная новость, – продолжала я, стараясь сохранять позитив.
– …Петронелла? – спросила Кейт слабо. Она звала меня по имени, только когда волновалась.
– Да, – ответила я. – Петронелла. Настоящая Петроннела, равно как ты – настоящая Кейт. – Красные веревки лопались довольно легко, но приходилось рвать их осторожно, потому что они еще и удерживали Кейт, и мне не хотелось бы, чтобы она упала на меня. Это вызвало бы неуместное сексуальное напряжение на рабочем месте (против чего я решительно возражаю). – Эти существа, зайгоны, могут превращаться в других людей, копировать их. Но, кажется, оригинал им приходится оставлять в живых, чтобы обновлять облик, так сказать.
– А куда… куда они пошли? – пробормотала Кейт. Она стала выплевывать красную жижу изо рта, и это было немного мерзко.
– В Тауэр. В Черный Архив.
– Что ты сказала? Быть не может! – Я почти высвободила ее голову из тягучей дряни, и Кейт пыталась сфокусировать взгляд на мне.
– Боюсь, еще как может. Они воруют не только лица, но и воспоминания тоже – немного неловко, если задуматься, – поэтому теперь она знает все, что знаете вы. И может проникнуть в Архив. – Я разорвала последние веревки, и Кейт накренилась вперед. К счастью, я успела отскочить, и она благополучно грохнулась на пол, избавив нас от неудобной ситуации.
– Да-да, вам стоит немного отдохнуть, – сказала я, а она вскочила на ноги и бросилась по коридору. Кейт иногда очень крутая. Мне всегда хотелось быть ею. Впрочем, порой мне хочется быть кем угодно, только бы не самой собой. Если подумать, это довольно печально, поэтому я об этом не думаю (ну разве что сейчас, но это случайно).
– Если эти существа проникли в Черный Архив, – закричала Кейт, – возможно, мы только что лишились контроля над планетой!
– Наверное, лучше говорить потише, – сказала я в ингалятор. – Здесь их кишмя кишит.
– Нет, не кишит, – рявкнула Кейт. – Они сотни лет здесь сидели и только что избавились от целого отряда ЮНИТа. Они точно не станут и дальше тут ошиваться и играть в канасту. Наверняка они уже в штабе ЮНИТа и начали захват.
Кейт отлично разбирается в военном планировании, хотя она по большей части ученый (и садовница). И она оказалась права (хотя погуглить, что такое «канаста», мне определенно придется). В Галерее было пусто. Когда мы добрались до поверхности, Кейт позвонила по одному из особых своих номеров, приехала машина, и мы с ней и Макгиллопом залезли туда. (Забыла рассказать, что, пока Кейт звонила, я пошла искать Макгиллопа, но это просто на случай, если нам понадобится помощь. Я нашла его под одним из покрывал всего-то с четвертой попытки. Он весь дрожал, таращил глаза, но не пострадал, и Кейт против небольшой задержки не возражала, так что, наверное, вовсе и незачем мне было так вопить.)
– Кто они? – спрашивал и спрашивал Макгиллоп с заднего сиденья. – Кто эти существа? – Я его обняла, но просто потому что подумала, что он вот-вот разрыдается (ирландец же).
– Зайгоны. Ты должен был читать о них, они есть в наших материалах.
– Да не запоминал я наизусть все наши материалы, – сказал он, утирая слезы рукавом (я сама иногда так делаю). – Я ведь не ты.
– Ой, прекрати, не запоминала я никакие материалы, – ответила я. И добавила: – Ну, по крайней мере специально не запоминала.
А потом он посмотрел на меня и вдруг стал смеяться, как-то очень пискляво, и я не знала, что делать. Но взяла его за руку – кажется, он не возражал. Вряд ли мне когда-нибудь хотелось быть Макгиллопом, хотя его все любят и у него куча друзей, так что, может, совсем немножко хотелось.
Машина ехала очень быстро (хотя водитель пропустил поворот, через который можно было бы сократить путь, так что я записала его номер, чтобы потом поделиться с ним конструктивной обратной связью), и до Черного Архива мы добрались в два счета. Но когда спустились в Архив, то сразу поняли, что уже поздно. Аткинс, который всегда был очень милым, сидел у дверей как обычно, но не встал и ничего нам не сказал. Кейт коснулась его руки, а его голова просто взяла и свалилась набок, и это было ужасно.
Я никогда до того не видела мертвого человека, так что, боюсь, меня стошнило (в мусорку). Когда я снова посмотрела на Аткинса, Кейт уже накрыла его своим плащом.
– И что особенно печально, – сказала она, – он думал, что умер в первый же день своей работы здесь.
Мы с Макгиллопом переглянулись. Он был бледный как простыня, и, думаю, я тоже (хотя он дрожал больше). Кейт взяла у Аткинса с ремня запасной ключ и как раз отпирала дверь. Когда та открылась, мы услышали из комнаты голос. И это было суперстранно, потому что голос был Макгиллопа.
– Здесь столько потрясающих приборов, – говорил он. Они даже его акцент ухитрились скопировать в точности, а акцент ведь был региональный. – Люди понятия не имеют, зачем нужна половина всего этого оборудования. Мы их мир за сутки захватим. Будь я отсюда родом, сказал бы, что Рождество на дворе.
– Нет, – сказала Кейт, шагнув в Архив. – Боюсь, не сказал бы.
Макгиллоп посмотрел на меня.
– Надо пойти с ней.
– Точно надо? – спросила я довольно малодушно, но мне правда было очень страшно.
– Надо. Потому что ты ей нужна, а куда ты, туда и я. – Он взял меня за локоть, будто хотел сопроводить в комнату. – Ты самый ценный кадр ЮНИТа, помнишь?
Не похоже, что мы сдвинулись хотя бы на шаг, и рука Макгиллопа у меня на локте дрожала все сильнее.
– Думаю, тебе лучше меня слегка подтолкнуть, – сказала я. – Иначе мы точно никуда никогда не дойдем.
– Знаю. Я пытаюсь.
– А давай лучше так: ты держись за локоть, а я тебя за собой потащу.
– Ладно.
Мы вошли в комнату. «Самый ценный кадр ЮНИТа», – подумала я. Да нет, не совсем. Не в лучшие времена. Только в отсутствие Доктора.
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА
СОЕДИНЕНИЕ УСТАНАВЛИВАЕТСЯ…
СОЕДИНЕНИЕ УСТАНОВЛЕНО…
СОЕДИНЕНИЕ СТАБИЛЬНО.
В СИЛУ ОГРАНИЧЕНИЙ, ПРИСУЩИХ ПСИХОБУМАГЕ, МЫ НЕ СУМЕЛИ НАПЕЧАТАТЬ СЛЕДУЮЩИЕ СЛОВА:
……….. Ой, привет, простите! Вот вы и здесь, снова. Я так, предаюсь воспоминаниям. Я человек старый, телевизором мне служит память. Но и телевизор тоже, раз уж на то пошло.
Понравилась глава? Нет, тс-с-с, это был риторический вопрос. Отзывы потом напишете в интернете, не нужно тратить место здесь.
Проза зайгонов мне всегда казалась крайне любопытной. Вечно представляю себе картину, как их огромные пупырчатые руки держат карандаш. Хотя в данном случае все было немного не так. Я потом объясню, честно. Если только не забуду, или будет лень, или если отвлекусь на какую-нибудь блестяшку.
Я снова вспоминал Алистера. Частенько это делаю, потому что люблю улыбаться. Я, конечно, ему говорил, что подумываю написать эту книгу, и надеялся, что он порадуется. А он только хмуро кивнул, и в тишине мы продолжили играть в «Риск» (ему всегда доставалась роль далеков, и это было немного нечестно).
– Ну что такое? – спросил я наконец.
– Это нарушение безопасности, – сказал он, сердито хмуря усы.
– Сам виноват, нечего было Италию без защиты оставлять.
– Я про книгу. Эта твоя книга – одно сплошное нарушение системы безопасности. Там ведь засекреченные материалы.
– Да, я уже размышлял об этом, – ответил я. – И придумал хитрый план.
Он закатил глаза.
– Неужели?
– Я на обложке напишу, что это вымысел.
– Да бога ради!
– Нет, правда. Я издам этот текст как художественное произведение о вымышленных событиях, и продавать в магазинах книгу будут только в отделах беллетристики. И все подумают, что это неправда.
– Но ведь это вовсе не вымысел. Это факт.
– Разницы никакой, – ответил ему я.
– Разница огромна! – Он ударил по столу своим огромным дурацким кулачищем, и все крохотные далеки на доске разом подпрыгнули, будто с перепугу. По-моему, я хохотал минут пять.
– Факт и вымысел – не одно и то же. Не говори глупостей, пожалуйста.
– Ах, Алистер, подумай сам. Вселенная огромна и существует уже очень давно. Знаешь, что это значит? Все, что только может произойти на свете, рано или поздно произойдет. Таковы правила. Это значит, что любая история, какую только можно сочинить, однажды в самом деле случится где-то в пространстве и времени. Разница между книгами о реальных событиях и книгами о событиях вымышленных только в том, что первые пишутся после этих событий, а вторые – до. Выходит, что книги о вымысле куда полезнее, разве не понимаешь? Записывая факты, ты просто копируешь их. А когда пишешь о вымысле, ты заглядываешь в будущее.