Мы пришли к невзрачному блоку вдали от главного комплекса. Настолько невзрачному, что его, казалось, специально таким построили. Замки и задвижки на двери блестели — значит, сюда часто ходят — но вокруг не было видно ни души.
Внутри было темно. Пока Клинер нащупывал выключатель, Хэнк закрыл за нами дверь.
— Задумывались ли вы о съемках в кино, мисс Мелоун? — спросил Клинер, когда зажегся свет.
— Вы ведь уже спрашивали об этом.
— Возможно. Но ваш рост и вес…
— А что с ними не так?
Вокруг мерцали лампочки. Здание оказалось одной большой комнатой, как и все остальные студии. Вот только это определенно была не студия.
— Я считаю, вы могли бы стать отличным дублером Гидди Семестр.
Видимо, он так шутил. Фигура Гидди, по-своему идеальная, весьма отличалась от моей, тоже весьма идеальной фигуры. Изгибы у нас, конечно, были в одних и тех же местах, но не всегда под тем же углом и наклоном. Некоторые части тела Гидди Семестр входили в комнату раньше нее самой, и поверьте, частной сыщице, которая гордится своим умением ловко проскальзывать куда угодно, они бы только мешали.
Я могла бы ответить остроумно, но, увидев, что собой представляет здание изнутри, утратила дар речи. В центре зала стоял огромный резервуар, похожий на гроб. Трубы, кабели и провода тянулись от него к различным весьма продвинутым — для 1938 года — приборам. Другие кабели и провода тянулись от приборов к тяжелому занавесу возле одной из стен и исчезали под ним.
За резервуаром в несколько рядов стояли стеклянные колпаки. Огромные — метра три в высоту.
Я никогда не видела ничего подобного. А все, чего я не видела, меня беспокоит, потому что повидать я успела много. И сюрпризы, которые жизнь оставляет мне на десерт, редко бывают приятными.
Не теряя времени на колкости, я решила, что пора уходить.
Хэнк с Клинером стояли в стороне, путь к двери был свободен. Я не стала упускать возможность, быстрым шагом дошла до двери и распахнула ее.
Снаружи стоял Хэнк. Он похрустел пальцами и улыбнулся. Звук походил на выстрел. Мне пришла в голову жуткая мысль, что это был звук его улыбки, а не пальцев.
Очевидный вывод, до которого додумался бы любой обычный частный детектив, столкнувшись с Хэнком на пороге и зная, что позади стоит еще один точно такой же Хэнк, — что они близнецы. Один в костюме, другой в слаксах и пиджаке. Я же быстро отмела эту мысль.
Отчасти потому, что, обернувшись к Клинеру и Хэнку в слаксах, я увидела третьего Хэнка, который шел к нам.
Но прежде всего потому, что в дальней части зала загорелись прожекторы и я наконец увидела, что находится в стеклянных колпаках.
Там, прислонившись к стеклу, как манекены, стояли люди. В каждом колпаке по одному. Целый ряд одинаковых Роков Рейлтонов и целый ряд одинаковых Гидди Семестр.
— Вот что, — сказала я Хэнку, который схватил меня за руки сзади и держал их крепче, чем держит невесту нервный жених. — Не хотелось бы попасть пальцем в небо, по крайней мере пока вы эти пальцы мне не оторвали, но все же рискну предположить, что вы не просто братья-тройняшки?
Глава 6Сестра таланта
Мне великодушно позволили без посторонней помощи вернуться обратно к Клинеру, но два Хэнка шли за мной по пятам, держа одинаковые пистолеты в одинаковых руках.
Макс Клинер же в это время успел превратиться в Макса-позера. Ему только слегка не понравилось, когда я прервала его разглагольствования вопросом:
— Это ведь вы послали за мной тех бандитов вчера после вечеринки, да?
Макс развел руками, будто говоря «ну виноват, виноват».
— Когда Рок сказал мне, что должен был тебя узнать и не узнал, я забеспокоился о том, что именно тебе известно.
— И который Рок это был? — спросила я, очень кстати проходя мимо ряда Рейлтонов в стеклянных колпаках. Да, вот он, вздор самый что ни на есть.
— Лучше подстраховаться, — сказал мне Клинер. — Мало ли когда понадобится новая звезда.
— Так первый Рок был прав, когда думал, что его хотят убить.
Клинер покачал головой.
— Более чем не прав, леди. — Он начинал меня бесить, но я улыбнулась, стараясь этого не показать.
— Неужели?
— И он не был «первым» Роком. «Первого» Рока давным-давно уже нет. И никто его убить не пытался. Просто так… само получается.
Я наконец начала хоть что-то понимать. Иметь под рукой целый запас кинозвезд мирового уровня и впрямь может быть выгодно. Особенно если они все по очереди умирают.
Но где Клинер их взял? Я посмотрела на резервуар-гроб, и Клинер одобрительно захлопал в ладоши.
— Кажется, дамочка поняла, — сказал он. — Умная малышка.
— Леди, дамочка, малышка, определитесь уже наконец. — Ну да, для меня тогда было важнее понять, что происходит, а не ответить поостроумнее. — Вы нашли способ менять внешность людей на свой лад, верно?
— Садись, пять, куколка.
— И вы спрашивали меня про рост и вес, а значит, скорее перемещаете ткани по телу, а не убираете их и не добавляете новые. — Я примерно представляла, как такое можно провернуть, но для этого нужен источник питания, которого в Нью-Йорке тридцатых пока просто нет.
— Верно. — Клинер вытащил сигару изо рта, изучил ее и, похоже, удивился, что она не горит. — Я занимаюсь перераспределением массы плоти и костей. — Он нажал на кнопку на ближайшем колпаке, и в нем что-то зазвенело. — Все это — разные люди. Но сейчас благодаря мне выглядят они одинаково.
— И спят, — напомнила я. — На ваши великие достижения им наплевать даже больше, чем мне.
Он закусил сигару.
— Забавная ты девчушка, честное слово. Они просто ждут, когда мне понадобятся. Как ты знаешь, у меня есть склад костюмов, декораций и реквизита. А теперь и склад актеров тоже.
Я смотрела сквозь стекло на спящую Гидди Семестр. Она выглядела совсем как настоящая. А впрочем, я ведь, получается, настоящую никогда и не видела. Интересно, кем была эта девушка раньше.
— Что с ними происходит? — спросила я скорее себя, чем Клинера. От моего дыхания стекло запотело, размывая черты спящей женщины.
— Они умирают, — сказал он так, будто это пустяк. Будто это не важнейшее событие в короткой жизни его звезд. — Процесс длится недолго. Пару недель, а потом каждому приходится заплатить цену за красоту. Чем ярче горишь, тем быстрее гаснешь.
— Они стареют, — поняла я. И вспомнила бродягу возле «Никс», которого встретила, когда шла на вечеринку. Именно этого Рока Рейлтона я видела накануне, именно ему я обещала помочь. Но теперь уже поздно.
— Они как бы просто разваливаются, — сказал Клинер. — Грустно. Но такова жизнь. Или, точнее… — он примолк и отвратительно заржал. Не рассмеялся, а именно заржал, как осел под пытками. — Или, точнее — смерть.
Я во всем этом не видела ничего забавного.
— Значит, они умирают, а вы просто берете новую версию. Точную копию.
— Соображаешь. Сначала нужно их оживить, разбудить. А потом начинают тикать часики. Если повезет — продержатся две недели. Поэтому у меня всегда есть несколько про запас. Я нахожу подходящих кандидатов, обрабатываю и оставляю, пока не понадобятся. То-то журналисты бы подивились, а они ведь думают, что Голливуд никому не обставить.
— А вдруг, — спросила я сладко-сладко, — они не захотят сотрудничать? Вы удивитесь, но стать кинозвездами мечтают не все.
— О, это не проблема. Они забывают. Забывают всё, когда просыпаются. И искренне считают себя настоящими Роками Рейлтонами и Гидди Семестр.
— И Хэнками?
Глаза Клинера сузились, а сигара во рту чуть обвисла.
— И Хэнками, — согласился он.
— У вас есть шаблон, — догадалась я. — Но только с теми воспоминаниями, что были у оригинала на определенный момент. Поэтому новый Рок Рейлтон не знает, что делал и с кем встречался предыдущий. То же и с Гидди Семестр. И с Хэнком.
Его глаза сузились так сильно, что грозили совсем исчезнуть. Клинер знал, что я намерена делать, и прежде чем он успел помешать, я повернулась к двум Хэнкам с пистолетами.
— И сколько же времени осталось у этих ребят? — спросила я. — Прежде чем они «как бы просто развалятся»?
Ни один из Хэнков, очевидно, не понял, о чем я. Когда Клинер выбирал для них оригинал, он определенно предпочел интеллекту физическую силу. Я посмотрела на третьего Хэнка, который возился с резервуаром. Вряд ли он вообще знал, что значит слово «интеллект».
Позади него на пороге возник четвертый Хэнк. С ним шла та самая гримерша злодейского вида, которую я заметила в студии. Увидев ее лицо, я решила, что скорее позволю себя гримировать Лиззи Борден[3], чем этой остроносой ведьме.
Новый Хэнк и остроносая тащили под руки женщину. Через секунду я узнала Гидди Семестр. Когда они подошли, Клинер ахнул. Нетрудно было догадаться почему.
Лицо Гидди перекосилось, волосы седели на глазах. Лоб покрылся морщинами, а глаза обрамляли гусиные лапки. Она будто постарела лет на двадцать с тех пор, как мы виделись час назад.
— Уже? — спросил Клинер.
— С каждым разом все быстрее, — сказала ведьма. — Сейчас же нужна новая — съемки еще идут.
Гидди посмотрела на меня, растерянная и испуганная. Возможно, она поняла, что из всех, кто был в комнате, только я и могу ей посочувствовать. И да, она была права.
— Что со мной происходит? — хрипло спросила Гидди. С каждой секундой ее лицо сморщивалось все больше.
— Не о чем беспокоиться, куколка, — сказал Клинер. — Шоу должно продолжаться.
С этими словами он шагнул вперед, вытащил из кармана пиджака пистолет и выстрелил прямо Гидди в голову. Чисто и без шума.
Я сказала «чисто»? На самом деле ничего подобного. Отмываться гримерше с Хэнком придется долго.
Кровь забрызгала и занавес, который отделял небольшую часть зала от общей с прибором и резервуаром. Провода и кабели, уходившие под этот занавес, я заметить уже успела. Ну а что — я же детектив. Я замечаю всякое. И вот что я заметила сейчас — занавес колыхнулся, словно на ветру. С другой его стороны послышался звук, похожий одновременно на выдох и резкий вдох.