Кейт покорно порылась в коробке. Там лежали маленькие керамические фигурки сов, оклеенные галькой, снежный шар с крохотным маяком внутри, банка разноцветного песка… и картина. Поначалу картина ей вовсе не понравилась. На ней была изображена гавань, темные волны обрушивались на маяк. На переднем плане были две странные фигуры. Мужчина держал в руках яркое золотое кольцо, а женщина — ключ.
Кейт уже собиралась положить картину обратно в кучу сувениров и пресс-папье, как вдруг ее пальцы скользнули по поверхности.
— Она мокрая! — воскликнула Кейт.
— Хм. — Веселая женщина нахмурилась. — В доме мисс Дойл и правда было сыровато. Впрочем, — она просияла, — если отсырели стены, посмотрим, как ее племянничек уговорит хоть кого-нибудь там поселиться. — Обрадованная этой плохой новостью, она разрешила Кейт купить картину со скидкой и только в этот раз согласилась взять ведро мистера Стивенса. Ради сирот.
— Ужас! — воскликнула мама Кейт, увидев картину. — Отнеси ее к себе в комнату и почисти потом как следует.
Она заставила дочку дважды вымыть руки, прежде чем пустила ее за стол, уставленный завернутыми в газеты блюдцами.
— Я не особенно продвинулась, — вздохнула мама. — Очень устала, пришлось немного вздремнуть.
Вся жизнь мамы Кейт состояла из этого «вздремнуть». Хорошие новости, плохие новости, много работы, мало работы — в итоге она всегда отправлялась «вздремнуть». В последнее время плохих новостей было навалом, и дремала она все чаще и чаще.
Кейт погоняла спагетти болоньезе с солониной по тарелке и рассказала маме обо всех достижениях за день. Мама порадовалась тому, что Кейт завела друзей, и немного нахмурилась, узнав, что та говорила с Армандом Дассом.
— Я, конечно, не из тех, кто верит сплетням, но… — сказала она.
Кейт сменила тему и заговорила о Барнабасе. Маме почему-то не понравилось, что ее дочь распивает чай с незнакомыми людьми, живущими в сараях.
— Видно, странноватый он человек, — пробормотала она. — Но, может, многие хранители музеев такие. Не люблю я эти музеи. Там всегда всё только о прошлом и ничего о будущем. Впрочем, — она поразмыслила немного. — Если успеешь, можешь заглянуть туда завтра с утра.
Не особо разбираясь в художественной реставрации, мама отправила Кейт мыть картину с банкой моющего средства и старой зубной щеткой. Кейт намылила картину и принялась осторожно ее тереть.
Когда она закончила, вода в банке из светло-зеленой стала совершенно черной. Картина на ощупь все еще была влажной и покалывала пальцы, словно вата.
Ночью Кейт приснилось, что она непонятно как бежит по морю, отчаянно пытаясь добраться до маяка, но вокруг вздымаются волны. И что-то… что-то темное ее преследует.
Кейт проснулась. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Она села на кровати, тяжело дыша. В комнате было ужасно холодно, казалось, вокруг полно темных углов, в которых таится угроза, и безымянных ужасов, скрытых за аккуратно сложенными коробками. Кейт кожей чувствовала, что кто-то или что-то наблюдает за ней… что-то… она посмотрела на окно. На подоконнике сидел серый кот Барнабаса. Кейт невольно хихикнула. Кот моргнул и принялся вылизывать лапу.
— Что ж, — сказала себе Кейт. — После такого точно не уснешь. По крайней мере, можно провести ночь с пользой.
— Надо же, — сказала мама Кейт утром. — Гостиная выглядит чудесно. Похоже, я вчера успела разобрать куда больше вещей, чем думала.
Кейт подавила зевок.
— Я сделаю тебе завтрак.
— Правда? — Мама Кейт рухнула в кресло и закуталась в халат. — Ты просто ангел. У меня ведь всегда что-нибудь пригорает.
Кейт нашла кота в переулке и вежливо с ним поздоровалась. Кот уставился на нее и, кажется, хотел ответить, но вдруг возле самого его уха пролетел камень. Кот подскочил и бросился в кусты.
Кейт обернулась. Рядом стоял Арманд.
— Ну и зачем было так делать? — спросила она.
— Терпеть не могу кошек, — ответил он и рассмеялся, но все же в нем чувствовалась какая-то робость. «Трус, но хочет казаться смельчаком и хулиганом», — решила Кейт.
— Жестоким быть плохо, — сказала она. — Я тебе кое-что покажу, — Кейт вытащила из ранца картину и гордо продемонстрировала ему.
Арманд в восторг не пришел. Он провел по картине пальцем и вздрогнул.
— На чем ее рисовали? Странновато на ощупь. Это плесень, что ли? Выброси лучше.
Его ответ разочаровал Кейт. Она сунула картину обратно в сумку.
— Что, велосипед так и не починил?
На этот раз Арманд скрыл стеснительность за маской злости.
— Много ты понимаешь, — рявкнул он. — Там вся цепь липкая.
— Да, — вздохнула Кейт, усаживаясь на землю перед безжизненным велосипедом. Она крутанула колесо и осмотрела его. — Ты смазывал цепь растительным маслом, в этом вся и проблема. Притащи-ка мне ведро горячей мыльной воды, посмотрим, чем я смогу помочь.
Вскоре Арманд уже сидел и смотрел, как она работает.
— Ты всегда была такой? — спросил он.
Кейт обдумала вопрос и сочла его дурацким.
— Да я и сама тебя могу спросить, всегда ли ты был таким, какой сейчас.
— Не понял.
— Ну, я считаю, что ты очень даже славный. Но специально стараешься казаться хуже. Всегда так было?
Арманд на секунду задумался, затем в шутку плеснул на нее мыльной пеной.
— Я так и думала, — засмеялась Кейт. — Не хочешь отвечать. Это из-за слухов про твоего отца?
На этот раз Арманд даже не пытался скрыть злость.
— Много ты понимаешь, — прорычал он. — У тебя вообще друзей нет.
— Нет, — согласилась Кейт. — Но поскольку я только недавно переехала в этот город, ожидать, что они сразу будут, было бы нелогично. Но уверена, я обязательно их найду.
— И как же? — спросил Арманд.
— Буду чинить велосипеды, — ответила Кейт.
— Какая интересная картина, — сказал Барнабас.
Он работал у себя в палатке, а не в музее. Кейт сочла это странным, но была рада, что не пришлось далеко идти.
— Вы про нее знаете что-нибудь? — спросила она. Барнабас отбросил волосы со лба и присмотрелся к картине. Затем с любопытством обнюхал ее.
— Ты мыла ее чистящим средством. И ела капусту на обед, — объявил он. — Странный холст. На фольгу похож.
Кейт кивнула.
— Интересно. О, а на ощупь как статическое электричество, да?
Кейт снова кивнула.
— Если бы, — вздохнул Барнабас, — электричество было немного влажным.
Они продолжили изучать картину.
— Не нравится она мне, — признался Барнабас. — Ее нарисовал Митчелл. Много лет назад он был местным художником. Говорят, немного свихнулся потом. Любопытно. — Он снова уставился на картину.
— По-моему, это загадка, — сказала Кейт.
— Что?
— Ну, если смотреть не на море и небо, а на картину целиком. Наверху — маяк. Мужчина держит кольцо, женщина — ключ. Получается треугольник. Возможно, это подсказка, как найти предметы.
— И впрямь возможно. — Барнабас провел большим пальцем по раме. — Это название?
Кейт кивнула.
— Я пыталась отчистить его зубной щеткой, но так и не вышло ничего разобрать.
— Щеткой, значит? — Барнабас неодобрительно хмыкнул и повернул раму к свету. И тут его улыбка завяла. — Она называется «Властелин Зимы».
— Что это значит? — спросила Кейт.
— Не знаю. — Ясно было, что Хранитель лжет. — Может, зайдем в музей и посмотрим как следует? Прежде чем что-нибудь делать. Например, пытаться разгадать загадку. Не надо искать эти предметы, ладно? Кстати, ты никому больше ее не показывала?
— Нет, — ответила Кейт. — Только другу.
— О, ну тогда ладно, — сказал Барнабас. Внезапно он стал очень серьезным и как будто постарел. — Просто… мне не кажется, что эта картина хорошая.
В дверь позвонили.
— Откроешь, Кейт? — позвала мама снизу. — Я тут дремлю!
Кейт побежала к двери и открыла. На пороге стоял отец Арманда, мистер Дасс.
— Здравствуйте, — сказала Кейт.
Мистер Дасс что-то пробормотал.
— Хотите чаю? — спросила она.
Глаза мистера Дасса нервно забегали. Кейт отвела его на кухню и поставила чайник на плиту.
— Простите за беспорядок.
Дожидаясь, пока закипит вода, Кейт решила не терять времени даром и разузнать еще что-нибудь.
— Мы до сих пор разбираем вещи. И здесь осталось еще много чего от миссис Митчелл.
Мистер Дасс снова что-то пробормотал в ответ.
— Какая она была? — продолжила Кейт, отыскав кружки. Мистер Дасс уставился на нее. — Вы ведь жили рядом. Она была хорошая?
Мистер Дасс наконец соизволил внятно прошептать:
— Да.
— Здорово, — сказала Кейт, наливая в чашки молоко. — Неприятно было бы узнать, что я живу в доме, где раньше жил кто-то плохой. Я сплю в ее комнате. Там полно старых книг. Даже одежда в шкафу осталась. Мама говорит, что мы скоро все уберем, но я уверена, что до этого не дойдет. Никогда не доходит. Надо было сначала все убрать, а уже потом раскладывать вещи, а мы не убрали и вряд ли уже уберем. Сахару?
Мистер Дасс кивнул. Кейт забеспокоилась, что многовато болтает. Она взяла свой чай. Он был слишком горячий, так что она просто притворилась, что отхлебнула. И решила немного причмокнуть, чтобы выглядело убедительно.
Мистер Дасс наконец заговорил:
— Я бы хотел купить твою картину.
Кейт поставила чай на стол.
— О, — сказала она.
— Я заплачу вдвое, — продолжал мистер Дасс.
— Картина не продается. — Кейт была непреклонна. — Кстати, ваш сын должен передо мной извиниться. Я рассказала ему секрет, а он разболтал все вам. Это неприятно.
— Да неважно. — Мистер Дасс отмахнулся и наклонился к ней. — Мне действительно нужна эта картина. — Он стоял очень близко и тяжело дышал.
Испугавшись, Кейт хотела убежать, но было некуда.
— Нужно сначала маму спросить, — сказала она и очень громко закричала: — Мама!
Но мама все не шла.
Мистер Дасс улыбнулся. Это была недобрая улыбка.
— Думаю, — сказал он, — ты отдашь мне картину сейчас же.
— Нет, — отрезала Кейт.