Попытка улыбки Доктору решительно не удалась, и он решил дать шанс простому «привет» – обычно оно работало достаточно хорошо.
Плакальщики не обратили на него никакого внимания – они смотрели только на Праликса. И все же на короткое мгновение, почти мимоходом, взгляды их скользнули по Доктору – и глаза сделались еще больше.
Доктор же, в обычных обстоятельствах сама жизнерадостность, внезапно осознал всю абсолютную бесполезность Вселенной. Страдания жизни, агония бытия, нескончаемое шествие смерти – все это с воем ринулось в его разум. На секунду он чуть было не принялся спорить с этим приливом чужих мыслей.
– Вы мне это прекратите…
Чашка горячего чаю и запах свежескошенной травы кинулись ему на помощь, а за ними – серебряные закаты на дальних берегах и веселые хлопки самоуничтожающихся боевых флотилий. Но затем туча отчаяния все-таки поглотила его. Выдающийся интеллект сдал позиции и ушел в отставку.
Доктор посмотрел Вселенной в лицо и нашел ее такой невыразимо печальной, что сознание его просто взяло и выключилось.
Часть вторая
Не туда вода бежит,
Что нам это говорит?
Отраженье на меня глядит…
Это голос подземелья.
Глава девятая. Чайная чашка в пять тысяч миль
Мистер Фибули сейчас охотно оказался бы где угодно, только не на капитанском Мостике. Он подергал было дверь любимого шкафа, но она оказалась заперта. По всей видимости, довольно рутинная миссия по зачистке цели Плакальщиков зашла куда-то не туда, и теперь Капитан громогласно требовал доклада. Несмотря на то, что мистера Фибули даже рядом с операцией не было, какое-то недоброе чувство уверенно проскользнуло ему в желудок и принялось пинать завтрак.
Войдя на мостик, он первым делом увидел медсестру, тревожно порхающую вокруг Капитана. На мгновение консервная банка с пиратом приняла довольно абсурдный вид – еще бы, с монитором кровяного давления вокруг плеча и градусником во рту. С видом глубокой профессиональной озабоченности сестра возилась с медицинским пультом, висевшим у нее через плечо. Машина постоянно проверяла показатели капитанской жизнедеятельности; женщина в свою очередь то и дело поправляла настройки – стрелочку тут, циферблатик там.
Мистер Фибули охотно познакомился бы с устройством поближе. Не для того, конечно, чтобы выключить, боже упаси, а просто чтобы понять, как функционирует Капитан. Впрочем, в данный момент в мониторе он не нуждался. Оставшиеся органические части начальственной физиономии были ярко-пурпурного цвета, а Полифазный Аватрон маршировал туда-обратно по плечам, как военачальник по крепостной стене. Иногда птица останавливалась и кидала свирепый взгляд на кого-нибудь из собравшейся кругом команды, выглядевшей откровенно несчастно. А ведь расправы еще даже не начались.
Капитан встал и оттолкнул медсестру, которая едва успела выхватить градусник у него изо рта. Та молча отступила назад, расправила униформу и пригладила мышиного цвета прическу, после чего совершенно спокойно принялась убирать свой диагностический комплект. На мгновение глаза ее живо вспыхнули, вобрав единым взглядом Капитана, команду и даже мистера Фибули. Он заморгал, но она одарила его своей обычной, сильно разбавленной улыбкой и, как всегда, растворилась в фоне.
Капитан отправился к окну, оценил внешний вид обоих солнц и сложил за спиной все, что осталось у него от рук.
– Джентльмены, – начал он после очень долгого молчания; голос его был тих и опасен, – стихийный телепат, как оказалось, уничтожен не был. Между тем я приказал сделать с ним именно это. Вместо того чтобы исполнить приказ, его, фактически, передали в руки Плакальщикам. Я ясно выразился, что подобного ни в коем случае не должно произойти.
Он повернулся и опалил команду взглядом.
– Провал – это нечто такое, с чем мне очень тяжело смириться. Не так ли, мистер Фибули?
Когда кто-то выразительно кашлянул, мистер Фибули догадался, что вопрос не был риторическим.
– Да, сэр, истинная правда, сэр.
Если бы он еще так не трясся… На одном из стекол в очках красовалось огромное жирное пятно от пальца, и мистер Фибули из последних сил боролся с импульсом протереть линзу.
– Во имя всех огненных лун ада, это затруднение причиняет мне большие страдания. И затруднений у нас с вами сегодня выдалось на редкость много.
Он умолк и озарил собрание очень неприятной улыбкой.
О нет… Мистер Фибули вдруг осознал, что уже протирает очки, без малейшей задней или какой-либо еще мысли.
– И двух часов не прошло с тех пор, как вы мне тут чуть не взорвали все двигатели в горе, а вместе с ними и всю планету в процессе осуществления крайне простой операции, которая к настоящему времени должна быть уже вашей второй натурой.
Мистер Фибули посадил очки обратно на нос и воззрился через них на Капитана. Нет, он просто обязан был возразить и возразить сурово.
– Да, сэр, но причина носила внешний характер. Вы же сами это сказали…
Он умолк и наморщил лоб… Кажется, он опять тараторит. Когда пытаешься гордо бросить кому-либо вызов, это не самая лучшая тактика.
– Нечто необычайное случилось с самой тканью пространства-времени.
Но Капитан подобных отговорок терпеть не собирался.
– И какова же была причина этого «нечто», а, мистер Фибули? Докладывайте!
– Я работаю над этим.
И над тысячью других дел заодно.
– То есть вы не смогли ее найти, так, мистер Фибули? – Капитан улыбнулся, довольно и коротко. – Провал, провал, провал! Мы уже только что обсудили мое отношение к провалам и пришли к выводу, что принять их мне очень-очень трудно – было такое, а? Мистер Фибули, когда кто-нибудь не выполняет моих заданий, этот кто-нибудь умирает.
Мистер Фибули задумался, зачем, ну зачем ему понадобилось проводить последние секунды своей жизни за протиранием стекол. Ведь их можно было потратить, например, на бегство! Да и так ли уж ему нужно ясно видеть надвигающийся рок – немного размытости как раз бы не помешало. Люди вокруг не то чтобы все как один сделали шаг назад, но некое волнение по толпе все-таки пробежало, и между мистером Фибули и остальными образовалось некоторое расстояние. Один из Приводных Техников даже послал ему гадкую улыбочку. Как-то это все несправедливо, горестно подумал мистер Фибули, не без труда удерживая вертикальное положение.
Полифазный Аватрон переступил с левой лапки на правую и обратно, после чего внезапно застрекотал и взмыл в воздух; глазенки его засверкали чистой алой злобой. Ну, вот, наконец, и Тварь. Мистер Фибули крепко зажмурился, надеясь, что на этом-то все и кончится.
Он услышал залп, потом собственный крик. Любопытно, как отстраненно себя при этом чувствуешь. Душа явственным образом оставила его тело и теперь отплывала куда-то вдаль, в иной мир, блаженный уже хотя бы тем, что там не будет криков, приказов и бумажной работы. Глубокий покой омыл ее. Мистер Фибули не чувствовал никакой боли – смерть даже показалась ему довольно приятной. Он бы даже еще разок умереть не отказался.
Мистер Фибули открыл глаза, ожидая увидеть небеса, а увидал одно сплошное разочарование. Тело улыбчивого Приводного Техника валялось у его ног; на приблизительных останках лица с мерзким видом топтался робот-попугай. Тварь даже напевала что-то себе под нос. Мистеру Фибули никогда не доводилось слышать Двадцать третий псалом, но если бы таки довелось, он бы, без сомнения, оценил разухабистое переложение «Господь пастырь мой».
Мистер Фибули продолжил в ужасе таращиться на тело. Некоторые его части, что, правда еще дергаются? И уж не подмигивает ли ему этот чертов попугай?
Медленно, неуверенно он перевел взгляд на далекую фигуру Капитана. Капитан коротко кивнул ему.
– Так вот, – продолжал он, будто возвращаясь к недорассказанному анекдоту, – я надеюсь, что вы очень скоро отыщете причину наших затруднений с двигателем, мистер Фибули. И надеюсь, что больше вы меня не подведете.
– Нет, сэр, – мистеру Фибули настоятельно понадобилось сглотнуть. – И в голову бы не пришло. Спасибо, сэр.
– Нет, это вам спасибо, – промурлыкал Капитан.
Попугай вспорхнул обратно к нему на плечо, и Капитан ласково пробежал пальцами по его перышкам.
– А кто-о-о у нас такой хорошенький Полифазный Аватрон? – заворковал он, шагая прочь от трупа и остолбеневшей команды к своему креслу, бухаясь в него и разворачиваясь к панорамному окну, чтобы насладиться видом.
– Хор-р-рошенький Полифазный Аватрон! Хор-р-рошенький Полифазный Аватрон! – хихикая, повторила птица и повернула голову, чтобы еще разок вредно посмотреть на команду.
В комнату потихоньку бочком просочилась сестра и направилась прямиком к Капитану. Такая крошка, просто мелочь, слегка затуманенно подумал мистер Фибули. Совершенно непонятно, чего она так с ним возится… но она и правда хлопотала вокруг Капитана, словно он был ее любимым дядюшкой. Взяв подопечного за запястье, она сверила пульс с черными часиками у себя на груди. Тихий неуверенный шепоток было отлично слышно по всему Мостику.
– Капитан, если вы позволите мне дать один совет… мне кажется, ваша команда будет работать не в пример лучше в более спокойной, расслабленной атмосфере.
Она даже скорчила рожицу.
– И вам действительно нужно следить за своим кровяным давлением.
Доктор проснулся и в отличие от обыкновения не испытал желания сразу же, одним прыжком выскочить из постели. Спал он редко, а когда все-таки спал, делал это исключительно ради удовольствия поспать – и съесть неизменно следовавший за этим завтрак. Сон помогал ему как-то справиться с жизнью, полной контузий, нокаутов и прочих околокоматозных опытов. Он всегда приходил в чувство, когда предвкушал яичницу.
Однако на сей раз, проснувшись, он обнаружил, что чувствует себя крайне неважно – словно тонет в гадком серебряном полу этого чертова домика. Вселенная выглядела фатально несмешной шуткой и явно натерпелась уже столько страданий, что только вконец чокнутый летописец решился бы их сосчитать. Все кругом казалось жестоко бессмысленным.