К-9 выдвинул изо лба щуп и теперь тыкал в него с настойчивостью, которая сама по себе ощущалась как изощренная пытка. Электронный вой щупа тоже радости не добавлял.
– Хозяин? – спросила собака.
– Что со мной случилось? – простонал Доктор.
Он попробовал обвести взглядом комнату, но не вынес зрелища. Трое суетливых аборигенов нависали над ним. На полу спала парочка солдат. Зато никаких признаков Праликса – бедняги Праликса, который единственный во всем мире мог бы понять, как он себя сейчас чувствует – вокруг решительно не наблюдалось.
– И что это меня ударило? – утомленно поинтересовался Доктор.
– Это Плакальщики, – ответил Кимус (тот самый надменный паренек). – Они что-то такое сделали… не знаю что…
Как и жизнь в целом, все его слова были совершенно бессмысленны.
– Я не тебя спрашиваю, – отмахнулся Доктор. – К-9, что меня ударило?
– Согласно моим данным, это был гештальт-генерированный психокинетический удар с длиной волны 338,79 микропара и интерференционной диаграммой направленности на 317,06, 259,13 и 15,41 микропара, достигший пикового уровня в 5347,2 по психошкале Ванталлы.
– Да, вот именно так оно и ощущалось, – уныло подтвердил Доктор.
Он сделал неимоверное усилие, чтобы сесть, но в итоге все-таки решил просто посмотреть на потолок. Это было так же мучительно, как и все остальное в мире. Девушка… Мула попыталась было ему помочь, но выглядела она точно так же ушибленной общей картиной бытия. Бедняжка, подумал Доктор… просто иди сюда и ляг рядом на пол – вместе мы подождем, пока потолок просто не возьмет и не упадет на нас плашмя…
– А что такое психошкала Ванталлы? – бессмысленно вопросил бессмысленный мальчишка.
– Шкала измерения психокинетической энергии. – Доктор вяло махнул на него рукой, надеясь, что он сейчас вспорхнет и улетит.
– Психо-чего?
О, боги. Неужели нельзя было приземлиться на планету со средним уровнем интеллекта на отметке «в целом удовлетворительно»? Я что, так много прошу?
– Это способность двигать физические предметы одной только силой разума, – пробормотал Доктор. – О ней известно не так уж много, но 5347,2 по шкале Ванталлы – это сила, способная передвинуть одну чайную чашку на расстояние в 5347,2 мили. Ну, или 5347,2 чайных чашки на расстояние в одну милю. Ну, или целый галлифрейский церемониальный обеденный сервиз на 25,462875 мили…
К-9 недовольно зажужжал. Последнюю цифру он мог оспорить. В галлифрейском чайном сервизе, начать с того, было 210 чашек, к тому же Доктор забыл положить ложки. Хозяин зажал ему пасть рукой и изо всех сил сосредоточился на потолке. Он и правда на удивление скверно себя чувствовал и нуждался в правильном триггере, чтобы снова запустить систему на привычные обороты. Однако на сей раз даже хорошо намазанные маслом солдаты и отваренные ровно три минуты яйца по какой-то необъяснимой причине не сработали.
– Праликс исчез! – неожиданно завопил старик. – Плакальщики забрали его! О, мой бедный внук!
А вот это сработало просто отлично! Доктор одним прыжком вскочил на ноги и хлопнул Балатона по плечу.
– Не волнуйся, старичок. Мы его найдем.
– Если он жив, – весьма некстати встрял Кимус, исторгнув у Балатона новый шквал стонов.
– Разумеется, он жив, – сверкнул улыбкой Доктор (хотя и слегка устало). – Есть идеи на тему, где зависают эти ребята?
Наверное, с оптимизмом он все-таки немного пересолил… а, ладно. Всеобщее внимание теперь было прочно приковано к нему, а Доктору только того и надо.
– Ну… нет, – признался Кимус. – Они как призраки. Просто приходят в город, а потом уходят. Все слишком напуганы, чтобы за ними следить.
– Все? Какие-такие все?
– Трусливое население этого города, – недобро оскалился Кимус.
– Хочешь сказать, ты-то не слишком испуган?
– Я – нет! Точно нет! – Кимус поспешно принял вызывающую позу.
– Понятно, – кивнул Доктор. – То есть ты так ни разу и не решился?
Кимус живо перестал глядеть миру прямо в глаза.
– Я решился! Я пойду за ними… вот прямо сегодня! Возьму и пойду.
Мула вскочила на ноги с выражением абсолютного обожания на лице.
– Я тоже пойду! – закричала она, очень мило подрезав на взлете Кимуса, который как раз собирался сказать, что, кажется, все таки не может, потому что обещал присматривать за Мулой. Зато Балатону уже хватило.
– Нет, Мула! Нет! Мы что, недостаточно потеряли сегодня? Праликс пропал, погиб, ничто уже не вернет его назад от Плакальщиков, да будут прокляты их мертвые души!
Он бессильно осел на кушетку и в первый раз жизни пожалел, что все подушки на ней бронзовые.
– Ты не понимаешь, Мула… Праликс мертв! Не удивлюсь, если его съели!
– Ничего он не мертв! – вмешался Доктор. – Они слишком хотели его заполучить, чтобы вот так взять и убить. Он им нужен. Я почувствовал это в психо-залпе – очень острая такая потребность… целеустремленность, желание отыскать смысл этой невыносимо тщетной жизни…
Последнего предложения Мула явно не услышала.
– Если Праликс жив, мы его найдем! Кимус и я!
Кимус посмотрел на нее не менее дико, чем дедушка Балатон.
– Нет! – снова завыл старик. – Не ходи за ним, Мула. Ты только сама погибнешь!
– Я должна пойти, дедушка!
Картина мира представлялась теперь Муле вполне определенной. Праликс, поняла она, был вовсе не вредный, эгоистичный лодырь… – ну, вернее, не только вредный, эгоистичный лодырь. В кои-то веки и ее тоже слушали, она тоже строила планы – и эту возможность она упускать не собиралась. К тому же было бы не слишком мудро дать Кимусу с головой ухнуть в одну из его великих идей. Нет, он был ей слишком небезразличен, и отпускать его на подвиги одного она не желала.
Балатон, разумеется, погрузился в эпический траур.
– Останься, Мула!!! Неужели недостаточно мне потерять сына, а потом еще и внука? Всего и осталось у меня, горемычного, что внучка! Неужто и этого суждено мне лишиться?
Разумеется, это лишь укрепило решимость Мулы.
– Только послушайте старика! – расхохотался Кимус, жестом приглашая воображаемую толпу последовать своему примеру. – Он боится, что некому будет холить его и лелеять, когда он совсем одряхлеет.
– Ох, Кимус! – вздохнула Мула. Умеет он все-таки быть язвой.
– Уважение, Кимус! Имей хоть какое-то уважение, – взмолился Балатон. – Ты понятия не имеешь, как это было. В давние времена…
Доктор молча поклялся себе никогда не отправляться ни с одним из них на долгую прогулку по сельской местности. И это еще до того, как Кимус разразился своей следующей речью.
– Уважение? Это к чему же? К целой жизни, проведенной исключительно на путях меньшего сопротивления? Да я к полпинте воды имею больше уважения, чем к тебе! Она хотя бы пресмыкаться не будет! Иди к черту со своим уважением и со своей старостью тоже!
Бог ты мой, подумал Доктор. Если вздумаете пригласить Кимуса на ужин, имейте в виду, вместо бутылки он принесет с собой пачку пропагандистских брошюрок и крайне утомительный список того, чего он ест и не ест.
– Хозяин, – напомнил о себе К-9.
Пес же вроде чего-то там хотел…
Доктор решил, пока не поздно, взять управление на себя. В данный момент комнатой, а там, возможно, и целым миром.
– Так, слушайте сюда, – начал он.
Он специально учился правильно говорить это первое «Так…».
– Вы собираетесь целый день стоять тут и орать друг на друга, или все-таки займемся поисками Праликса?
– Простите, – смутился Кимус. – Доктор, я с вами.
– А я нет, – Балатон решительно встал. – Я не желаю принимать никакого участия в этом безумии. И слышать ничего не хочу.
Он окинул собрание взглядом, в котором умудрился намешать в равной пропорции муку и презрение.
– Плакальщики! Солдаты! Безумие!
И он медленно, печально зашаркал к себе в комнату, скорбно отмахнувшись от Мулы. Бедняжка так и стояла посреди зала, не зная, на кого смотреть – на дедушку, на Кимуса или на этого странного незнакомца.
Доктор всегда старался избегать домашних драм – в них все всегда так ужасно сложно. Нет уж, ему подавай какого-нибудь истошно орущего придурка с очередным дьявольским планом по завоеванию мира…
Он проводил старика взглядом. Безапелляционно грохнула свинцовая дверь. Есть люди, которым все равно уже ничем не поможешь. Он еще раз попробовал стряхнуть ужасное настроение, наброшенное на него Плакальщиками: крайняя степень отчаяния и еще вдобавок сожаление. Надо же, как странно… Не так уж часто нападавшие на него люди еще и извинялись.
– Хозяин, – снова встрял К-9.
– Не сейчас, К-9, не сейчас, – машинально ответил Доктор.
Отличная собака, не дает сидеть на месте.
– Так, погоди-ка… ты можешь отследить Плакальщиков по их психоследу?
– Ответ утвердительный, хозяин. Психокинетическая энергия на этом уровне оставляет значительное возмущение в эфире, – сказала собака и попыталась в третий раз. – Но, хозяин…
– Отлично, отлично, – прогремел Доктор, в голове у которого только что расцвел изумительный план; он снова чувствовал себя собой. – Итак, кто идет? Кимус, Мула, Романа…
Он нахмурился.
– К-9, а где Романа? Я, кажется, оставил ее с тобой.
– Хозяин, ее арестовали, – сообщил пес-робот.
– Что?!
– Она послала меня проинформировать вас об этом.
– Так почему же ты этого не сделал?
Пес электронно кашлянул.
– Вообще-то это моя четвертая попытка.
– О.
Доктор сунул в рот конец шарфа и немного пожевал.
Мула осторожно положила руку ему на плечо. Бедняга. Если его подругу забрали солдаты, считай, он ее больше не увидит. Ужасная у них все-таки страна. Если он и правда не отсюда, ему ко многому придется привыкать. Шансы спасти Праликса вдруг как-то сразу уменьшились. О, сколько горя ждет этого чужака…
– Кто эта Романа? – осторожно спросила она.
– Просто моя ассистентка, – вздохнул Доктор.
Точно так же вздыхал Праликс, когда ему говорили прибраться в комнате.