– Почему же? – поинтересовалась Романа.
– Потому что в лучшем случае тебя потащат смотреть на пыльные мощи.
– А, вот оно что.
– Тебе нравятся пыльные мощи, Романа?
– Не особо.
– Очень жаль.
Сборище аловиан, тем временем, зверело на глазах. Сторонники Сосуществования, мнившие себя голосом разума своей расы, взъярились настолько, что их тела покрылись черными уродливыми опухолями, стрелявшими во все стороны желчью. От оскорблений и взаимных упреков дело быстро перешло к потасовке. Главный стоял, глядя на этот хаос и беспомощно опустив щупальца.
– Сегодня должен был быть день триумфа нашей расы, – с горечью произнес он.
– Дни триумфа зачастую плохо кончаются, – утешил его Доктор. – Вселенная – та еще штучка, ей подавай антиклимакс.
В эту же секунду на него кинулся Сторонник Сосуществования, протягивая когти к Бомбе Сверхновой. Он выхватил ее у Доктора, но тут же Главный обхватил Сторонника щупальцами поперек туловища, оттащил резко в сторону, и они сцепились не на жизнь, а на смерть. Зал окончательно обезумел.
– Бей Главного! – кричал кто-то один.
– Верни Бомбу! – призывал другой.
– Ну и какой от этой бомбы прок… – горестно вздыхал третий.
Из схватки Главный вышел победителем – отступив от лужи желчи и раздавленных селезенок, оставшихся от Сторонника, он поднял высоко над головой Бомбу Сверхновой.
– Взрывай ее! Взрывай! – неистовствовали одни.
– Нет, не стоит! – в ужасе вопили другие.
Главный затравленно огляделся по сторонам. Он явно не знал, кого слушать.
– Взрывай! – убедительно воззвал чей-то громкий голос[36]. – Конец Вселенной!
И тогда Главный Аловианин со всей силы сдавил бомбу. Раздался громкий щелчок.
– О боже, – брякнул Доктор.
Глава 26Увядшие лавры великого ума
Ничего не произошло.
Приводя в действие Абсолютное Оружие, разумно рассчитывать на некий зримый эффект – например, ослепительную молнию, оглушительный шум и мятную свежесть, что свидетельствует об очищении Вселенной от всего многообразия населяющих ее разумных и не очень видов.
Но ничего такого не последовало. Звезды в небе не стронулись с мест, планеты не сошли с изведанных орбит. Мироздание даже не пошатнулось.
И тогда Доктор расхохотался.
– Я знал, знал! – сказал он, грозя пальцем динамику Хактара. – Ты – обманщик!
– Что? – Главный разжал щупальце, и Бомба покатилась по полу в сторону толпы. В этот раз никто не бросился от нее врассыпную, как раньше.
Сообщая горькие новости целым расам, Доктор был на высоте, и Романа хотела этот навык у него перенять. Что-то в этом полезное есть – говоришь самому воинственному во Вселенной народу, что их надули, и в тебя даже не стреляют под горячую руку.
Обращаясь к толпе, Доктор, тем не менее, говорил именно с Хактаром.
– Ты ведь очень скоро осознал, что вышел умнее своих создателей, я прав?
Хактар осторожно кашлянул.
– Я не умнее их, просто мыслю яснее. – Его обычный напыщенный тон сделался куда как скромнее. – Возможности Бомбы Сверхновой пугали меня. Я понял – не использовать бомбу под любым мыслимым предлогом будет разумнее, чем дать ей сделать свое дело.
– Вздор! – крикнул кто-то, и Сторонники Сосуществования стали избивать его – по Залу раскатилось эхо хлюпающих тумаков.
– Мы должны остаться одни! – вскрикнул другой аловианин. – В счастливой единой Вселенной – одни!
– Думаю, – произнес Доктор, – как только задор от осознания свершенного схлынет, вы возьметесь за истребление друг друга. И в итоге останется лишь один-единственный аловианин, немного картошки и Хактар, сыпящий фразочками в духе «я же говорил».
– Он прав, – вздохнул Хактар над изумленной толпой. – Такой исход, увы, возможен.
Тишина в Великом Компьютерном Зале сделалась почти осязаемой.
Голос Хактара стал увереннее.
– Эта Вселенная еще совсем юная. Если вы уничтожите в ней всю жизнь, то наступит двадцать миллиардов бесплотной тишины – и только потом она умрет и возродится снова. Только представьте себе – двадцать миллиардов лет без жизни. Да, я научился разрушать все сущее – это далось мне преступно легко. Но вывод здесь должен быть только один – не стоит. Это опрометчивый шаг. Хрупкость жизни нужно беречь.
– И что же… что же ты сделал? – осведомился, закипая, Главный Аловианин.
– Я внес в свои чертежи маленький изъян, – ответил компьютер. – Вы никогда его не найдете. Возможно, кто-то после вас – и все равно на это уйдут миллионы лет. То есть, я дал Вселенной шанс на еще несколько эпох спокойного существования. Таким образом, я играю на опережение – и когда-нибудь вы возблагодарите меня за это. Пусть вы и самая продвинутая сверхцивилизация по состоянию на настоящее время, история запомнит вас лишь как гадких и склочных несмышленышей.
Аловиане застыли на мгновение – а потом обрушили всю свою животную ярость на Великий Компьютерный Зал.
Доктор и Романа, о которых все позабыли, ползком двинулись назад к ТАРДИС.
Когда машина времени, издевательски фыркнув, исчезла в пространственной вехе, ее никто не услышал за визгом гнущегося металла и шумом крошащегося мрамора.
– А как же Хактар? – спросила Романа. – С ним все будет в порядке?
– Конечно, – отмахнулся Доктор. – Весь этот компьютерный зал – лишь декорация. Его физический носитель выведен на орбиту, так что…
Кто-то на уровне голени Доктора осторожно покашлял.
– Хозяин, кажется, орбитальная защитная система Аловии выпустила ракетный залп по одной из лун-спутников планеты.
– Бедняга Хактар, – Доктор снял шляпу. – Помянем же.
Он установил координаты Криккита и намеренно не заметил, как Романа сбросила их.
Все до одной ракеты нашли цель, и Хактар умер, пораженный в ключевые синапсы и буквально обратившийся в пыль вместе с луной-носителем. Но еще до того, как недобрый рок постиг его, динамик в Великом Компьютерном Зале был разбит и растоптан. Самыми последними словами, что донеслись из него, были:
– То, что вы делаете, никак не спасет вас. Помяните мое слово…
И верно: вскоре Парасоль, орбитальная защитная система Аловии, выведенная из строя взрывной волной, пролила дождь из термоядерных ракет на поверхность ввереной ей планеты, уничтожив почти всех аловиан. Тем, конечно же, прежде отдачи глупого приказа стоило вспомнить о роли луны, в которую был встроен Хактар. Ибо когда кто-то говорит, что планета вращается вокруг светила, а луна-спутник – вокруг планеты, стоит учесть, что на самом деле все несколько сложнее. Спутник и планета вращаются вокруг общего центра масс, а этот центр масс, в свою очередь – вокруг общего для него и светила центра масс. Так вот, если луна исчезнет или взорвется, а осколки улетят из-за импульса взрыва, то планета изменит орбиту вращения вокруг светила; изменится и ось ее вращения вокруг самой себя, что спровоцирует геологическую активность, смещение тектонических плит и извержения огромных вулканов. Словом, у тех немногих аловиан, что пережили термоядерный шквал, не было практически никаких шансов выжить, как и у их картошки.
То, что аловиане нашли совершенно уникальный способ уничтожить самих себя, стало большим облегчением для всей остальной галактики, продолжившей тернистый и грязный – и, к счастью, неумолимый, – жизненный путь.
У этих событий есть любопытный постскриптум. Когда макросхем Хактара коснулся смертельный ракетный жар, суперкомпьютер услышал голос. Само по себе такое явление виделось абсолютно невозможным, но у Хактара выдался тяжелый денек, он уже ничему не удивлялся.
Несмотря на значительные усилия, звучавший вроде бы тепло-вроде бы дружелюбно голос не скрыл грубоватой нотки.
– Слушай, – проворчал он. – Мне не следует с тобой путаться, но все-таки я здесь. И вот почему…
В последние мгновения своей жизни Хактар все же узнал нечто поразительное.
Глава 27За решеткой, в темнице сырой
– Самое смешное в вашей цивилизации – то, что она целиком и полностью подделка, – сказал Доктор, вернувшись в штаб мятежников на Крикките.
Он рассчитывал всех огорошить, но бурной реакции не последовало, и он даже как-то огорчился. Может, всему виной было то, что число мятежников поубавилось после той битвы с криккитцами.
– Повторяю, ваша планета – фикция! – поднял он голос до небывалых высот. – Ну или, если угодно, фальшивка! Декорация! Театральный задник! Хотите узнать, почему так вышло?
– Будь добр, говори потише! – шикнула на него Джел. – Ты разбудишь детей, а я их только что спать уложила.
– Прошу прощения, – прошептал Доктор. – Не только за шум, но и за то, что оставил тебя в переломный момент. Нам пришлось улизнуть ненадолго и кое-что проверить. Как поживают малыши?
– Мы ими очень гордимся, – сказал Сэр Робот. – Они – наша надежда на будущее.
– На будущее? – Доктор аж поперхнулся. – У вас на орбите огромная неудержимая армия, готовая уничтожить все живое, да и сама ваша планета – просто плохая шутка!
Джел смерила Доктора недовольным взглядом и повернулась к Романе:
– О чем он толкует?
– Не знаю, – пробормотала та, задумчиво вертя в руках бутылку-пустышку.
– Не знаешь? – К тому, что Романа просто так, с ходу, уступает ему лавры главного умницы, Доктор готов не был, даже слегка смутился. – Может, просто упускаешь детали, но все-таки…
– Ничего я не упускаю, – возмутилась Романа. – Ну да, я заметила пару интересных вещей. Например, корабль, разбившийся на Крикките, явно был аловианским. С учетом того, что давным-давно утерянные чертежи Бомбы Сверхновой тоже всплыли в деле, все это довольно-таки подозрительно.
– Как вам такое объяснение, – вступил в разговор Сэр Робот. – Что, если на том судне аловиан содержались сведения о бомбе?
– Вполне возможно. – Романа пожала плечами. – Вот только сам корабль – подделка.
– О…
– Да и чертежи бомбы фальшивые, – добавил Доктор.