Премьер-министр шагнула к пульту управления и указала на огненный шар.
– То есть, ты не уничтожила мою планету?
– Конечно, нет. Это такая впечатляющая завеса – на время, пока я использую силу взрывов. Конечно, если я не смогу ее контролировать – тогда да, планета Земля взлетит на воздух, как ночнушка из марли.
– Что вы собираетесь делать?
Романа вытащила из панели управления отрез кабеля. Для всего человеческого мира он выглядел как удобный кусок веревки, не более. Она соединила его с чем-то другим, а затем с сомнением отступила.
– Я заворачиваю Землю в своего рода… силовое поле, скажем так. Хитрость в том, что долго оно не продержится.
Премьер-министр наклонилась вперед, ее острый взгляд сверкал.
– Дорогая моя, могу я кое-что предложить?..
Флотилия криккитцев едва ли позволила взрыву замедлить свой неумолимый ход. Далеко не первая планета на их пути предпочитала взорвать сама себя и не познать мощь их натиска. Тем не менее, стоило проверить, не уцелел ли кто. И фаланги боевых звездных кораблей продвинулись еще ближе к огненной завесе, окружившей Землю.
Скорость росла.
Вот только.
Странная вещь.
Происходила.
Флот определенно.
Ускорялся.
Но.
При.
Этом.
Не сдвигался с места.
Ускорялся.
И не сдвигался.
Ускорялся.
И не сдвигался.
Никак.
– Сработало! – Романа захлопала в ладоши, схватила графин премьер-министра, чуть отпила и закашлялась. – Всегда в движении, но без конечной точки! Блестящая идея!
– Брюссель научил меня таким выходкам. Значит, теперь они там надолго зависнут? – уточнила премьер-министр, глядя на корабли.
– Да, надолго. Поначалу я думала упрятать Землю целиком в ловушку замедленного времени, что дало бы пару часов передышки, но теперь флот застрял в этом подвешенном состоянии до тех пор, пока ваше Солнце не рванет. Тогда их ждет грубое пробуждение из муторного сна – жаль только, что недолгое.
– Флот всегда меньше, чем площадь, которую он стремится атаковать, – заметила премьер-министр. Она наполнила бокал из графина и на мгновение залюбовалась видом. Флотилия криккитцев висела там, где висела, и не трепыхалась. Ее вдруг преисполнило осознание того, что она решительно встала на пути между родной планетой и злобными пришельцами, которые явились, чтобы уничтожить ее.
– Было бы легко посбивать их, как костяшки домино, но я бы хотела, чтобы флот там и висел, – объявила она. – Я не любительница безделушек, но, думаю, для других космо-агрессоров он послужит хорошим сдерживающим фактором.
Романа кивнула.
– Да, будет сразу напоминать о глупости войны.
– Именно. – Премьер-министр улыбнулась, а затем понурилась. – О боже, а что же я скажу Ронии о его ядерных ракетах? Он так гордился ими.
Романа пожала плечами.
– Есть два варианта – признать, что их больше нет, и как-то с этим жить, или же тот, который, я подозреваю, вы выберете – не говорить никому не слова. Пока все верят, что оружие все еще у вас – что может произойти плохого?..
Во второй половине дня премьер-министр провела пресс-конференцию – уверенно и бескомпромиссно. Она отмахнулась от вопросов о сегодняшних странных атмосферных возмущениях, окружив удивительным, практически трепетным вниманием подоходные налоги и все с ними связанное – как будто отдавая дань уважения некому старому другу, побывавшему на волосок от гибели.
Романа же и дальше бороздила Вселенную. Ей удалось остановить одну флотилию криккитцев – а сколько их еще?
Укрывшись в тени Марса, одиннадцать странных силуэтов наблюдали за повисшим беспомощно в ловушке пространства флангом криккитских кораблей. Они вполне могли вмешаться, но им был дан приказ повременить до поры. Вскоре все одиннадцать силуэтов исчезли – один за другим.
Глава 34Спасение Вселенной
– Я не могу быть во всех местах одновременно, – вздохнула Романа.
Лишь двум существам во всей Вселенной удавалось бывать сразу везде. Одной из таких уникумов была миссис Тамсин Уэллс из Хэмпстеда, что в Северном Лондоне. Под конец одного особо хлопотного дня, вся увешанная требованиями своих детей, мужа, сиделки детей, строителей, личного тренера и коллег по работе, она вдруг поняла, что с нее довольно. Ей оставалось только нанять еще одну сиделку – ну или изобрести машину времени. Налив себе большой бокал белого вина, она задумалась о последнем варианте – и, к удивлению своему, обнаружила, что нарушать законы относительности гораздо легче, чем в рекордно короткие сроки перетаскивать детей из балетного класса в клуб верховой езды. Изобретя машину времени, мисс Уэллс смогла посвятить остаток своей жизни тому, чтобы бывать одновременно везде. В таком положении вещей наблюдалось лишь два недостатка. Хоть Тамсин и прожила долгую и счастливую жизнь, с точки зрения ее семьи миновало всего-навсего десять лет – но каких десять лет! Ни одного пропущенного концерта, ни одного остывшего обеда, ни одного пропущенного визита к стоматологу. Второй минус заключался в том, что семья Тамсин находила все эти махинации со временем донельзя изнурительными. Все это кончилось тем, что как-то раз на удивление бойкая Тамсин, которой только-только стукнуло девяносто три года, выйдя с занятия по бальным танцам, объявила, что порядочно устала, села на скамеечке в парке, поколдовала со своей машиной времени – и вдруг исчезла, словно ее никогда не было, и никто больше ее не видел.
Второй живой душе, что бывала одновременно везде и сразу, даже не требовались усилия Тамсин, чтобы проворачивать такой фокус. Кардинал Мелия был пилотом военной ТАРДИС – до тех пор, пока ему не пришлось вдруг исчезнуть. Причины его исчезновения будут подробно освещены – но чуть позднее.
Предметом философского спора также часто выступало всеприсутствие Бетховена. В основе спорного тезиса лежало утверждение, что все атомы, некогда бывшие гениальным композитором, к настоящему времени были разрушены, поглощены экосистемой и как бы встроены в нее. Какое-то время Бетховен оставался чисто земной проблемой, но позднее, с освоением космоса, ситуация изменилась. Ракетный корабль не мог спокойно навестить планету, пострелять из пушек, а потом взлететь – пусть мизерная, но все же полноправная частица Бетховена прилипала к его обшивке. Таким образом Бетховен быстро сделался вездесущим. Проблемы в этом поначалу не было – количество активно циркулирующих бетховен-атомов вроде как было исчезающе малым в сравнении с общим числом атомов во Вселенной. Но потом один мастер галактической гомеопатии заявил, что концентрация стала столь высока, что теперь впору всю Вселенную величать Бетховеном. И бесполезно было ссылаться теперь на то, что композитора просто использовали в качестве примера для иллюстрации универсального поведения атомов – от этих споров число галактических гомеопатов только удваивалось. Отрицать существование Бетховена было бессмысленно, так как он теперь был повсюду и в любой момент мог начать сочинять музыку снова – надо было только чутко прислушаться.
Если бы вы спросили мнение Бетховена по столь интересному вопросу, то ответа бы не получили. Во-первых, композитор умер. Во-вторых, при жизни он славился глухотой. И даже если бы вопрос был задан прижизненно (и очень-очень громко), вряд ли чинный германец в лице Бетховена воспринял бы мысль о том, что последующие поколения будут дышать его микроскопическими частицами, без сдержанно-вежливого, слегка смущенного германского отвращения.
Разговоры о вселенской роли Бетховена могли казаться делом сторонним, но для Доктора, отправившегося на поиски Бога, поднимаемые в них вопросы стояли как никогда остро.
Возлагая на себя какую-нибудь важную миссию, Доктор любил садиться и на пару с К-9 обсуждать ее. Пес-робот, пусть и польщенный оказанным ему доверием, сомневался в мудрости конкретного нынешнего маневра.
– Да перестань. – Доктор мерил шагами внутреннее пространство ТАРДИС. – Верю, Романа сможет сама о себе позаботиться. Ей не требуется наша защита.
К-9 прикинул в уме достоинства и недостатки аргумента. Да, хозяйка действительно обладала высокой степенью компетентности во многих вопросах, но ей приходилось ныне защищать приоритетные цели криккитцев в одиночку – а ее силы и силы вооруженного до зубов боевого флота все-таки не были равны. К-9 знал, что его огневая мощь – довольно-таки ограниченная, но хоть что-то всегда лучше, чем ничего совсем. Кроме того, он знал, что даже если выскажет свое мнение, Доктор проигнорирует его. Тем не менее, пес-робот любил давать мудрые советы.
Доктор присел рядом с ним.
– Скажи мне, К-9, – он пристально посмотрел на питомца, – что бы ты делал, если бы перед тобой стояла задача разыскать Бога в скоплении космического мусора?
В этот раз даже умный пес не нашелся с быстрым ответом.
– Бог криккитов уникален тем, что не хочет, чтобы на него обращали внимание. Я слышал о мстительных богах, гневных богах… но вот о застенчивых – никогда. И все же, всем богам нужны небеса[44]. Вполне возможно, что искомый нами бог действительно живет в том скоплении. Но если оно – часть Его плана, тогда, может, Он не просто обитает там…
К-9 не доводилось много времени проводить на вокзалах, но, будь он поопытнее в этом вопросе, то с ходу распознал бы в речевых паттернах Доктора что-то от речей тех странных людей, что бродят по платформам, заговаривают с незнакомцами и что-нибудь им объясняют – в лучшем случае, как правильно читать расписание поездов с табло, ну а в худшем – что есть Бог и почему в него нужно верить.
Доктор нежно погладил пса по стальному носу.
– К-9, – спросил он, – а что, если их Бог не живет в скоплении? Что, если это он и есть?
Глава 35Прямой репортаж с покорения Вселенной
Если бы ты, читатель, мог окинуть Вселенную непредвзятым внимательным взором, то понял бы, что все движение в ней происходит в одном направлении: прочь от планеты Криккит. И создавалось оно либо наступающими флотилиями роботов-убийц, либо теми, кто от этих флотилий отчаянно пытался спастись.