Крис поднял палец и уже открыл было рот, чтобы выдать очередное «ага», но девушка его прервала:
– Даже не думай! Еще одно «ага», и я стукну тебя чем-нибудь тяжелым!
Крис закрыл рот.
– Ладно, – сказал он наконец. – Из чего сделана эта бумага? Твои предположения?
Клэр пожала плечами:
– Пластик?
Крис собрался было вставить «ага!», но не успел.
– Стукну! – напомнила Клэр.
– Я проверил. Это не пластик. Вообще не полимер.
– Хорошо, пусть не пластик, – несмотря на раздражающую реакцию Криса, Клэр по-настоящему заинтересовалась проблемой. – Металл?
– Нет, какая-то другая структура.
– Кристалл?
– Если это кристалл, нашего профессора по химии пора уволить: он нам ни о чем подобном не рассказывал, – Крис подался вперед, оказавшись к Клэр ближе, чем когда-либо раньше, но даже не заметил этого. – Самое замечательное то, что это должен быть кристалл. Но кристаллом оно быть не может. И я не знаю ни одного способа проверить, из чего оно сделано.
Вместо ответа Клэр бросила выразительный взгляд на спектрограф, который почему-то был накрыт большим вафельным полотенцем.
– Ну конечно, – неожиданно ехидно отозвался Крис, проследив за ее взглядом. – Спектрограф выдал очень интересный результат. Ха-ха.
– Крис, ближе к делу!
– Результат, да, – пробормотал Крис, торжественно сдергивая с аппарата полотенце. – Он взорвался!
– Ладно. Это действительно странно, – подытожила Клэр. – А о чем она?
– О чем что?
– Книга. О чем эта книга?
– Понятия не имею, – Крис перевернул пару страниц, чтобы она могла получше разглядеть, что на них написано. – Похоже на гибрид китайской азбуки и учебника по алгебре. Хотя… – Он снова сунул книгу ей в руки: – Попробуй ее прочитать.
Клэр пробежала взглядом по строкам, но не поняла даже, на каком языке они написаны.
– Какая-то тарабарщина.
– И все? – Крис смотрел на нее с легким разочарованием. – Никаких… Воспоминаний? Видений?
Он скрестил руки на груди, неожиданно превратившись в прежнего себя: неуверенного и взъерошенного.
– Видений? – эхом переспросила Клэр.
Крис отобрал у нее книгу.
– Конечно же нет, это было бы смешно. Еще смешнее, чем все остальное.
– А почему бы тебе не расспросить о книге этого… Ну, профессора? Того, у которого ты ее стащил?
– Я ее не стащил, а одолжил на время. К тому же случайно, – возмутился Крис. – Спросить Хронотиса! Это самое простое, что можно сделать.
– То-то тебе это и в голову не пришло, – вздохнула Клэр.
Крис схватил со спинки стула куртку.
– Клэр, ты гений! Присмотри за книгой, чувствуй себя как дома, я вернусь через полчаса!
– Но у меня есть дела, – слабо запротестовала Клэр.
И тут она поняла. Крис сделал, возможно, величайшее в своей жизни открытие. И первым делом позвонил ей – вместо того, чтобы пойти и выяснить, откуда взялась книга. Сейчас, уходя к Хронотису, он доверил ей хранение этого Артефакта, хотя мог бы просто взять его с собой. Двух этих причин было достаточно, чтобы простить ему дурацкое поведение парой минут ранее.
Так что Клэр попыталась почувствовать себя как дома. Или хотя бы заварить чай.
Пока чайник пыхтел на плите, она открыла книгу на случайной странице – из простого любопытства. И тут же поспешно оттолкнула ее, потому что в секунду, когда ее пальцы коснулись переплета, перед мысленным взором Клэр возникло видение.
Высеченное из скалы лицо с двумя пылающими печами на месте глаз.
Глава 15
Методично обыскивая полку за полкой, Доктор и Романа осмотрели практически каждую из имевшихся у профессора тысяч книг, но нужную так и не нашли. Теперь в гостиной царил еще больший хаос – если такое было возможно. На последнем стеллаже осталось всего несколько книг, и Романа не могла отделаться от неприятного подозрения, что «Почитаемого и Древнего Закона Галлифрея» среди них нет.
– Тезаурус Роже, – книга легла на вершину очередной стопки.
– «Фауна Британских островов», – синхронно отозвался Доктор: он двигался навстречу Романе с другого конца комнаты.
– «Достопримечательности Бетельгейзе», – путеводитель отправился в общую кучу.
– «Машина времени».
– «Грозовой перевал».
Теперь на стеллаже оставались всего две книги. Доктор глубоко вздохнул и вытащил одну из них.
– «Цыпленок тандури для начинающих».
Последняя книга досталась Романе.
– «Колесницы богов». Фу! – Она с отвращением бросила потрепанный том на диван.
– И никаких следов «Почитаемого и Древнего Закона Галлифрея», – подытожил Доктор.
Романа покосилась на дверь кухни, где профессор в очередной раз собирал для них чайный стол.
– Эта книга действительно настолько важна? – шепотом спросила она.
– Конечно! Это ведь один из Артефактов! – немедленно вспылил Доктор.
Романа решила действовать осмотрительнее.
– И в чем же ее важность? Кроме исторической ценности, разумеется?
Доктор закусил губу.
– Считается, что все Артефакты наделены колоссальной властью. Знание о том, как их использовать, утрачено много тысячелетий назад, но сама сила никуда не делась. Сохранились и ритуалы.
Романа обдумала его ответ, что-то припоминая.
– Никогда не принимала ритуалы всерьез, – наконец произнесла она. – Всегда просто повторяла слова.
– Скажи, а был у нас какой-то ритуал, связанный непосредственно с этой книгой? Я уже не помню.
– Был. На церемонии Представления в Академии. Начинался со слов: «Клянусь защищать…»
Доктор энергично кивнул.
– Теперь вспомнил. «Клянусь защищать «Почитаемый и Древний Закон Галлифрея» до последней капли крови, клянусь до конца своих дней быть сдержанным в своих мыслях и поступках, служа чести и справедливости».
– Всего лишь слова.
– Вот именно. Слова, слова, а за ними ничего нет. Вечная история Повелителей Времени: добрые намерения, но до дела не доходит, – тут же завелся Доктор.
– Неправда, – мягко возразила Романа. – Посмотри на себя: мало слов, зато сколько дел.
– Я именно то исключение, которое подтверждает правило.
– И ты такой не один. Были же и другие. Дракс?
– Дракс!
Романа улыбнулась. Дракса – еще одного беглого Повелителя Времени, ровесника Доктора – они встретили на Атриосе, где тот проводил не вполне легальную спасательную операцию.
– Еще Корсар, – добавил Доктор задумчиво. – Хотя он-то всегда был на моей стороне. То есть она. Вам определенно нужно познакомиться.
– И не забудь про Мастера.
Доктор наградил ее мрачным взглядом.
– И про Рани. Про Морбиуса!
– Про Морбиуса я вряд ли забуду, все-таки он мне чуть голову не оторвал, – откликнулся Доктор, возвращаясь в мыслях к тому дню. – Как и про Монаха.
Романа на секунду задумалась:
– Был еще Салевин…
– Говорили, что он обладал способностью к телепатии!
– Ты с ним встречался? Или с кем-нибудь из тех, о ком сейчас рассказывают легенды?
Доктор изобразил обиду:
– Вообще-то, я не настолько старый.
– Но тебе же наверняка хотелось увидеть их своими глазами!
– Романа, я не собираюсь вмешиваться в историю Галлифрея только для того, чтобы с кем-то встретиться. Даже у меня есть правила. К тому же это вызовет слишком много парадоксов.
– Ладно-ладно, – Романа уже жалела, что затеяла этот разговор.
– Салевин исчез задолго до моего рождения. Как и леди Сцинтилла, и другие… Преступники.
– Что с ними случилось? – Романа знала историю Галлифрея гораздо лучше Доктора, но именно эта тема оказалась ее слабым местом.
Доктор скорчил гримасу:
– Понятия не имею. Профессор?
– Я почти закончил, – отозвался Хронотис из кухни.
– Вы не помните, что случилось с тиранами древности? С Салевином? С леди Сцинтиллой? Я никак не могу сообразить!
Его слова возымели неожиданный эффект: профессор как ошпаренный выскочил из кухни, на лице его читалась тревога.
– Я только что вспомнил!
– Это потому, что я вас об этом спросил, – попытался успокоить его доктор.
– Спросил что?
– Что случилось с Салевином. И остальными.
Профессор уставился на него, явно не понимая, о чем речь.
– Салевин? Сцинтилла? При чем тут они? Мы должны найти книгу!
– А что, по-вашему, мы все это время пытались сделать?
Хронотис отмахнулся от его слов.
– Я и говорю – только что вспомнил! До вас ко мне заходил молодой человек. Хотел одолжить несколько книг. Наверное, он забрал и эту, пока я возился с чаем.
Доктор одним гигантским прыжком пересек комнату и оказался перед профессором:
– Как его зовут?
Хронотис покачал головой. Потом постучал себя пальцем по лбу.
– Не помню. Какая жалость! У меня сейчас память как… как… Такая штука, в нее еще выкладывают вареный рис.
– Постарайтесь вспомнить! – поторопила его Романа. – Как звали этого молодого человека? Он был высокий? Толстый? Худой?
Профессор радостно взмахнул рукой.
– Вспомнил! – провозгласил он.
– Ну же!
– Дуршлаг! – просиял Хронотис. – У меня память, как дуршлаг!
В комнате воцарилась тишина.
– Хорошо. А как звали того молодого человека? – спросил Доктор.
– А, нет, этого я все равно не помню, – беззаботно ответил Хронотис.
Романа взяла его за руку и тепло улыбнулась.
– Пожалуйста, профессор, попытайтесь еще раз.
Хронотис нахмурился.
– Э… Э-э… Нет, его имя точно начиналось не с «Э».
– Тогда попробуйте в алфавитном порядке, – предложил Доктор. – «А»? «Б»?
Процесс шел удручающе медленно. Романа не могла отделаться от печальной мысли, что мозг Повелителя Времени, хотя и был значительно продуктивнее человеческого, все же оставался органом, подверженным старению. Доктор был намного моложе Хронотиса (о чем не уставал ей напоминать), но и он то и дело забывал важные факты и страдал от хронической рассеянности.
Тем временем профессор пробирался сквозь дебри алфавита в том нестройном порядке, в котором его помнил. После каждой буквы следовала пауза, сопровождавшаяся мычанием и долгими раздумьями.