Мы чокнулись бокалами.
– Я надеюсь, иначе мы проведем несколько лет за решеткой и, прости-прощай, карьера нейрохирурга, – я усмехнулся и сделал глоток.
– А потом дети, семья, домик за городом и счастье тихих семейных вечеров.
– Перестань!
– Не пытайся меня переубедить – за маской циника прячется доброе сердце! Иначе с чего бы ты стал помогать маленькой Эмме?
– Может, потому что я не совсем мудак?
– Ну да ладно. Некоторые так не считают. Например, Лиззи.
– Ты то откуда знаешь? – я посмотрел на него.
– Если бы ты чаще мне звонил, то знал бы, что мы встречаемся с ее подругой.
– И?!
– И Элизабет считает, что ты монстр, который ее специально изводит, а еще она начала встречаться с отцом вашего пациента «Мистером совершенство».
Я сильнее сжал бокал.
– Джей, зачем ты мне это рассказываешь?
– Чувак, посмотри на себя в зеркало, ты выглядишь отвратительно! – Джей посмотрел мне в глаза, – Кай, мое отношение к Мэл не изменилось. Она не делает тебя счастливым. Затраханным – да, но радости в твоих глазах нет и в помине.
– А ты дохрена много знаешь, как выглядит радость в глазах?!
– Ну явно не так, как у тебя сейчас.
– Джей, я внял твоему совету, я стараюсь избегать Лиз. Я помирился с Мэл потому, что…
– Почему?!
– Потому что так проще.
– Я ни разу не слышал, чтобы Кайл Мэтьюс выбирал пути попроще.
– Ну теперь видишь. Тем более, я уезжаю через несколько месяцев. Я смогу пережить то, что Лиз спит с Марком Андерсеном.
– Кай, ты можешь врать себе сколько хочешь, но ты не сможешь. После каждой совместной операции ты такой воодушевленный. После консультации ты звонишь мне и обсуждаешь, как круто она тебе отвечала и у Лиз большое будущее. Но при этом ты спишь с Мэл.
– Мужик, тебя не поймешь. То ты говоришь отстать от нее, то ты сейчас пытаешься сказать, что за нее надо бороться.
– Единственное, что я хочу тебе сказать – реши для себя, чего ты хочешь и не морочь никому голову.
Я сделал глоток. Чего я хочу?! Оказаться в ней, ласкать, целовать, просыпаться по утрам и готовить завтрак, путешествовать, собираться на пикник в Центральном парке, а вместо этого позволяю другому мужику трахать ее, а сам уезжаю в Сан-Франциско. Просто молодец!
– Я тебя услышал!
– Если услышал, действуй!
Мы выпили еще пару бокалов и разошлись.
Я брел домой, выпавший снег скрипел под ногами. Я достал телефон, увидел пропущенный от Мэл, зашел в сообщения, чтобы написать Лиз, что нам надо встретиться, но потом свернул приложение. Лучше было поговорить с ней лично, но случая так и не представилось.
Через две недели Джоан вызвала меня к себе в кабинет.
– Добрый день, Кай!
Я сел в гостевое кресло.
– Мне почему-то кажется, что твой тон говорит об обратном.
Она бросила в мою сторону тонкую папку. Я открыл ее.
– Это твоя характеристика. Направила ее неделю назад в Сан-Франциско.
Я быстро пробежался глазами.
– Не знаю, как благодарить за такую высокую оценку.
Она проигнорировала мои слова.
– Я так понимаю, что ты ждешь официального предложение по работе со дня на день?
Я молча кивнул.
– Три месяца до увольнения?
Я снова кивнул.
– И как твоя ученица?
– Она готовится, преимущественно сама. Я слежу за ее работой с другими хирургами, тестирую. Пока нам лучше работается в таком режиме.
– Мы получили разрешение на операцию для ее подопечной, поэтому ваша задача теперь выбрать дату и готовиться к операции, а после – вали на все четыре стороны.
– Как грубо! – я не смог сдержать улыбку.
Джоан тоже слегка улыбнулась.
– Я рада, что ты дорос до того, чтобы стать руководителем, Кайл. Но так ли тебе нужно это в действительности?!
– В каком смысле?
– Вопрос риторический – вкладывай в него те смыслы, которые сам считаешь правильными.
Джоан указала мне на дверь, а я почувствовал смятение: на что она вообще намекала?!
Я вышел из кабинета босса и пошел в единственное место, где мне действительно были рады сегодня – в палату Эммы. Она сидела с ногами на кровати и играла онлайн в шахматы со своим тренером. Старый китаец умело переставлял фигуры, но Эмма не уступала, она провела рокировку, сделала несколько ходов и уверенно сказала в микрофон: «шах». Спустя три хода матч был окончен. Я завороженно смотрел на то, как маленькая девочка легко расправляется с умудренным опытом учителем и внутренне восхищался ее силе.
– Кай, вы же пришли с утешительными новостями? Ли Суон неумело пользуется компьютером, я часто обыгрываю его онлайн. Уже хочу сыграть с ним на уроке.
Все внутри меня сжалось в тугой узел: я, конечно, не подал вида, но в очередной раз отправил тысячу проклятий в адрес отца малышки.
– Эмма, уже скоро мы получим ответ. Потерпи немного! Обещаю, когда мы будем выписывать тебя, я куплю тебе шахматы из слоновой кости. У меня есть знакомый в китайском квартале.
– Вы меня разыгрываете?!
Я увидел такую надежду в глазах девочки, что не смог сказать правду.
– Нет, малышка! Я возьму свою подругу, и мы вместе купим тебе самые красивые шахматы!
– Лиззи – она ваша подруга?!
– Эээ… Доктор Элизабет моя коллега.
– Кай, а смотрите вы на Лиз так, как будто влюблены.
Она улыбнулась, а я опешил: если маленькая девочка смогла заметить мое состояние, то как же я выгляжу в глазах коллег. У Эммы с ее прямолинейностью хватило духа сказать об этом вот так открыто.
– Хочешь скажу по секрету?
Эмма кивнула, и я нагнулся к ее уху.
– Она мне очень нравится, но мне кажется, она как Снежная королева – красивая и недоступная.
Девочка улыбнулась.
– Зря вы так считаете, Кайл. Когда она думает, что я сплю, я наблюдаю за ней, она очень добрая и заботливая. Просто, мне кажется, что она грустит, но ведь если вы сможете быть с ней таким же милым как со мной, из ее взгляда пропадет тоска.
Эмма опустилась на подушку. Я поправил одеяло и дал ей мягкую игрушку, с которой она всегда засыпала.
– Отдохни. Я уверен, что к Рождеству мы уже точно будем знать дату твоей выписки, а мне придется скорее искать тебе подарок.
– Пообещайте, что выберете его вместе с Лиз! – сказала Эмма, проваливаясь в сон.
– Хорошо, малышка! – сказал я, а когда она уснула, тихо вышел из палаты и понял, что пора действовать. Я нашел все необходимые документы, сделал фотографии и вернул историю болезни Эммы в архив.
– Джей, ты мне нужен! – на следующий день после смены в больнице, проснувшись, я сразу набрал другу. Сегодня был наш общий выходной, чему я был несказанно рад: медлить совершенно не хотелось, чтобы ненароком не передумать.
– Скидывай адрес, увидимся через два часа.
Я отправил ссылку в Google Maps, выскочил из квартиры и поехал по адресу за город. Мелинды дома не было, она рано уехала к родителям, поэтому я был предоставлен сам себе.
Спустя 1,5 часа я прибыл на место: дорогой район с домами, на которые мне придется работать много-много лет. Я остановился на обочине и стал ждать Джоша. Он приехал спустя 20 минут.
– Итак?!
– Здесь живет отец Эммы – Гарри Куинсберри. Я хочу внушить Гарри, что он плохой отец. Я надеюсь, до рукоприкладства не дойдет, но, если он окажется вдвое крупнее меня, я рассчитываю на твою помощь.
– Чувак, ты реально собрался избить отца Эммы?!
– Я надеюсь, что до рукоприкладства не дойдет. – повторил я, надеясь, что мои слова окажутся правдой, – Я просто хочу ему доходчиво объяснить, какая у него классная дочь.
– Я в деле.
Мы направились по дорожке к главному входу огромного трехэтажного дома, окрашенного в серый цвет. Перед домом росли деревья. Дорожка была нечищеная, под ногами скрипел свежевыпавший снег. Признаться честно, я не рассчитывал на то, что нам улыбнется удача, и мы сразу встретим Гарри Куинсберри дома, но после второго стука этот персонаж открыл нам дверь.
Мы переглянулись с Джеем и чуть не заржали в голос. Перед нами стоял низенький человек с лысеющей головой в очках с толстой роговой оправой. Он носил белую рубашку в полоску и штаны на подтяжках.
– Добрый день, молодые люди! – сказал Гарри гнусавым голосом, – Кого вы ищете?!
– Гарри, дорогой, кто это?! – донеслось из глубины дома.
– Мама, я разговариваю.
После этого мы с Джеем реально заржали.
– Молодые люди, что смешного?! Что вам нужно?!
Я взял себя в руки.
– Вы Гарри Куинсберри?!
– Да, я. В третий раз спра…
Я бесцеремонно взял его за грудки, выволок на порог, а Джей прикрыл дверь. Мужик начал дрожать, я не мог до конца понять: то ли ему холодно, то ли до безумия страшно.
– Отпустите меня! – почти визжал Гарри. – Я вызову полицию!
Я поставил мужчину в снег, рядом со мной встал Джей, закрывая спиной окно, в котором показалась голова миссис Куинсберри, матери Гарри.
– Уважаемый Гарри Куинсберри. Я лечащий врач вашей дочери Эммы. Меня зовут Кайл Мэтьюс и я пришел к вам, чтобы рассказать, какая у вас замечательная дочь. Она умная, не по годам сообразительная, внимательная и очень проницательная.
Гарри переминался с ноги на наго, смотрел на меня, не мигая: у него хватило ума слушать, не перебивая. Он тяжело дышал и изо рта вырывались клубы пара. Я продолжил:
– Ваша дочь нуждается в вашем костном мозге. Если не сделать операцию в ближайшее время, она умрет. Так какого хера вы до сих пор не приехали и не подписали необходимые бумаги на пересадку.
– Я… Она… Ее мать запретила мне общаться с дочкой… А моя мать сказала, раз так, то…
Он мямлил, пытаясь подобрать слова, а я начинал терять терпение. Я сделал шаг к нему на встречу, Гарри отступил. Я нагнулся, чтобы наши глаза оказались на одной уровне и процедил сквозь зубы:
– Послушай меня, маменькин сынок. У тебя не хватило ума держать свой член подальше от матери Эммы, а теперь ты решил, что ребенок, которого сделал ты – не твоя ответственность?! Твой мизинец не стоит даже волоса с головы этой девчонки. Но я тебя предупреждаю – мне насрать, какие доводы ты приведешь своей мамочке, мне плевать, какую мотивацию ты придумаешь для себя, но, если бумаги с согласием на операцию не окажется в больнице до утра рождества, я сделаю все, чтобы ты не пережил своего ребенка – помяни мое слово! Ты меня понял?!